Ознакомительная версия.
Звук отмыкаемой двери оторвал нас от грез о будущем счастии.
Руфь подняла голову и наши губы встретились на мгновение. С молчаливым приветом другу, который был свидетелем и нашего горя, и нашего счастья, мы повернулись и быстро пошли обратно, наполняя залы эхом наших шагов.
— Не будем входить обратно в темную комнату, хотя она теперь не темная, — сказала Руфь.
— Почему? — спросил я.
— Потому что, когда я выходила, я была очень бледна. А теперь — ну, я не думаю, чтобы я была бледна теперь. И потом там бедный дядя Джон. А я… мне стыдно смотреть на него, когда мое сердце замирает от эгоистического счастья.
— Вы не должны стыдиться, — сказала я. — Мы живем и имеем право на счастье. Но можно не входить, если вы не хотите. — И я ловко устранил ее от луча света, струившегося из двери.
— Мы проявили четыре негатива, — сказал Торндайк, выходя из двери вместе с другими. — Я оставляю их под охраной д-ра Норбери. Он сделает к ним надписи, когда они высохнут, так как они могут понадобиться, как доказательства. Вы что думаете предпринять?
Я взглянул на Руфь.
— Если вы не будете считать меня неблагодарной, — сказала она, — я хотела бы остаться сегодня одна с отцом. Он очень слаб и…
— Да, я понимаю, — сказал я поспешно.
Я, действительно, понимал. М-р Беллингэм легко возбуждался и, вероятно, будет взволнован внезапной переменой судьбы и вестью о трагической смерти своего брата.
— В таком случае, — сказал Торндайк, — давайте уговоримся. Вы проводите мисс Беллингэм домой, а потом дождетесь меня на моей квартире.
Я согласился, и мы тронулись в сопровождении д-ра Норбери, несшего электрический фонарь, в обратный путь. У ворот мы разошлись. Когда Торндайк пожелал «покойной ночи» моей спутнице, она протянула руку и посмотрела на него влажными глазами.
— Я не поблагодарила вас, д-р Торндайк, — сказала она, — и чувствую, что никогда не буду в состоянии высказать благодарность. То, что вы сделали для меня и отца, выше всякой благодарности. Прощайте! Да благословит вас судьба!
Я был крайне поражен, найдя на дубовой двери Торндайка все ту же записку. Так много случилось с тех пор, как я видел ее последний раз, что, казалось, это было в далеком прошлом. Я снял ее, оставил дверь открытой, закрыв только внутреннюю, зажег свет и стал ходить по комнате.
Время шло незаметно, но я ждал, вероятно, очень долго, потому что мои друзья очень извинялись, когда вернулись.
— Я думаю, — сказал Торндайк, — вы были удивлены, зачем я вас вытребовал.
— Я, по правде сказать, об этом вовсе не думал.
— Мы отправляемся к м-ру Джеллико, — объяснил Торндайк. — В этом деле есть какая-то подкладка, и пока я не выясню, в чем суть, я считаю дело незаконченным.
— Разве нельзя это отложить до завтра? — спросил я.
— И да, и нет. Надо поймать лисицу за хвост. М-р Джеллико осторожная и хитрая лисица, и я считаю нужным свести его как можно скорее с инспектором Бэджером.
— Состязания лисицы с барсуком[2] — очень интересный спорт, — заметил Джервис — Но вы не думаете, что Джеллико выдаст себя?
— Вряд ли. Выдавать-то нечего. Но я думаю, что он может дать показание. Я уверен, что тут скрыты какие-то исключительные обстоятельства.
— А давно вы узнали, что тело находилось в музее? — спросил я.
— Я думаю, за тридцать, за сорок секунд до вас.
— То есть, вы не знали этого, пока не стали проявлять негатив?
— Милый мой, — возразил Торндайк, — неужели вы думаете, что знай я наверное, где тело, — я допустил бы эту милую девушку переживать такую агонию, подвергаясь подозрению, если бы я мог все вывести на чистую воду? Стал бы я производить эти проклятые, якобы научные опыты, если бы передо мной был более прямой путь?
— Что касается опытов, — сказал Джервис, — вряд ли Норбери отказал бы вам, если бы вы посвятили его в дело?
— Весьма вероятно, что отказал бы. Я бы должен был высказать подозрение против уважаемого лица, хорошо ему известного. Он посоветовал бы обратиться к полиции, а ведь у меня были только подозрения и ни одного факта.
Разговор был прерван быстрыми шагами по лестнице и громовым звонком.
Джервис открыл дверь, и в комнату ворвался инспектор Бэджер, возбужденный в высочайшей степени.
— Что это, доктор Торндайк? — спросил он. — Вы даете показания против м-ра Джеллико? У меня приказ об его аресте. Но прежде, чем это исполнить, я считаю долгом сказать вам, что у нас больше показаний, чем вам это известно, против совершенно другого лица.
— Показания по информации м-ра Джеллико, — сказал Торндайк. Но факт тот, что я осматривал и опознал тело, доставленное в Британский музей м-ром Джеллико. Я не утверждаю, что он убил Джона Беллингэма, — хотя это можно предположить, по существующим обстоятельствам, — но я настаиваю на том, что он должен оправдаться в таинственной доставке трупа.
Инспектор Бэджер был поражен, как громом. Вместе с тем, он был, очевидно, и раздосадован. Пыль, которую так ловко напустил м-р Джеллико в глаза полиции, засорила их, должно быть, довольно основательно. Ибо, когда Торндайк передал Бэджеру в общих чертах факты, последний мрачно воскликнул:
— Ну, меня мало повесить! И подумать только, сколько времени и труда я убил из-за этих проклятых костей! Вот так штука!
— Не говорите так, — сказал Торндайк. — Кости эти сыграли свою роль. Это — та неизбежная ошибка, которую делает всякий преступник рано или поздно. Если бы он просто притаился и устранился, ключ был бы потерян для расследования. Но нам пора двигаться.
— И мы пойдем все вместе? — спросил инспектор, посматривая на меня с неособенно лестным вниманием.
— Мы пойдем все вместе, — отвечал Торндайк. — Но вы, конечно, произведете арест, как вам заблагорассудится.
— Целая процессия, — проворчал инспектор, но более определенного протеста он не заявлял, и мы отправились.
Через пять минут мы стояли у порога старинного дома в Новом Сквере.
— В первом этаже виден свет, — сказал Бэджер. — Вы лучше отойдите в сторону, пока я буду звонить.
Но эта предосторожность оказалась излишней. Когда инспектор протянул руку к звонку, из окна, как раз над входной дверью, высунулась голова.
— Кто это? — спросил голос, который я узнал. — Это был голос м-ра Джеллико.
— Я, инспектор Бэджер из уголовного департамента. Мне нужно видеть м-ра Артура Джеллико.
— Ну, так посмотрите на меня. Я — м-р Артур Джеллико.
— У меня приказ о вашем аресте, м-р Джеллико. Вы обвиняетесь в убийстве Джона Беллингэма, тело которого только что найдено в Британском музее.
— Кем найдено?
— Д-ром Торндайком.
— В самом деле? — сказал м-р Джеллико. — Он тоже здесь?
— Да.
— А! И вы хотите меня арестовать, как я полагаю?
— Да, для этого я здесь.
— Я согласен сдаться на известных условиях.
— Я не могу ставить никаких условий, м-р Джеллико!
— Нет, это я ставлю их, а вы их примете. Иначе вы меня не арестуете.
— Всякие разговоры бесполезны, — сказал Бэджер. — Если вы меня не впустите, я сломаю дверь. И я должен сообщить вам, — прибавил он предупредительно, — что дом окружен полицией.
— Смею вас уверить, — спокойно возразил м-р Джеллико, — что вы меня не арестуете, если не примете моих условий.
— Ладно. Какие ваши условия? — нетерпеливо спросил Бэджер.
— Я желаю дать показание, — сказал м-р Джеллико.
— Это можно, но я предупреждаю, что все, что бы вы ни сказали, может послужить уликой против вас.
— Конечно, но я хотел бы говорить в присутствии доктора Торндайка, и мне хотелось бы узнать от него, каким способом он открыл присутствие трупа. То есть если он согласен на это?
— Если вы думаете, что мы разъясним что-нибудь друг другу, я охотно соглашаюсь, — сказал Торндайк.
— Отлично. Так вот мои условия, инспектор: я выслушаю д-ра Торндайка и мне позволят дать показания. И пока эти показания не будут закончены, как и все необходимые возражения и разъяснения, я останусь на свободе. Я обещаю, что после того я подвергнусь без сопротивления всему, что вы найдете нужным предпринять.
— На это я не могу согласиться, — сказал Бэджер.
— Не можете? — холодно возразил м-р Джеллико, и, помолчав, прибавил: — Не будьте опрометчивы. Я предупреждаю вас.
Было что-то в бесстрастном тоне м-ра Джеллико, что заставило инспектора насторожиться. Он обернулся к Торндайку и тихо сказал ему:
— Я не знаю, что он затеял. Он ведь не может ускользнуть.
— Тут есть несколько возможностей, — сказал Торндайк.
— Н-да, — протянул Бэджер, задумчиво поглаживая подбородок.
— Так в чем же дело? Его показания могут многое разъяснить, и вы ничем не рискуете.
— Ну, — сказал Джеллико, положив руку на окно, — согласны вы, или нет?
Ознакомительная версия.
