Ознакомительная версия.
– Еще до того, как я нашла клочок батиста на гвозде в коридоре, Кристиан догадался, что привидения не настоящие, – ответила я. – Он думал, что ночью ему удастся застать врасплох того, кто разыгрывает нас.
– Так, – сказал отец, растирая лоб, – давай все-таки начнем сначала. Допустим, привидений не существует и нас просто… просто обманывали. Первый вопрос: зачем?
– Не знаю. Если бы, например, замок хотели продать какому-нибудь эксцентричному покупателю, который интересуется привидениями… Тогда это имело бы смысл. Но Фирвинден не продается.
– Тогда посмотрим на действие, которое произвели привидения, – произнес мой здравомыслящий родитель. – Люди были испуганы, никто не хотел служить в замке. И… – он задумался, – и, пожалуй, все. Ты уверена, что тебе не нужен врач?
– Нет. Уже почти не болит.
– Ты что-нибудь запомнила о мерзавце, который тебя ударил?
– Да. Он или она чертовски быстро бегает.
По лицу отца я видела, что он готов вспылить, но тут в дверь постучали, и на пороге показалась растерянная Минна.
– Граф Рейтерн уже нашелся? – спросил отец. – Мне надо с ним поговорить.
– Его нигде нет! – простонала Минна. – Руди осмотрел все комнаты, я заглянула даже на чердак. Все кареты на месте, лошади – в конюшне…
– А автомобиль?
– И автомобиль тоже на месте.
– А граф не может находиться в часовне? – спросила я.
– Я уже смотрела. Его там нет! Госпожа графиня не находит себе места… Она даже поссорилась с отцом, чего раньше никогда не бывало. Ей кажется, что граф мог уехать из-за его появления…
– Ну, фрау Креслер, подумайте сами, – вмешался отец. – Куда граф мог уехать? Он не общался с местными помещиками, о которых был крайне невысокого мнения, и вы же сами сказали, что все лошади на месте…
– Довольно гадать, – вмешалась я. – Зовите Вильгельма, пусть его собака попробует взять след. Если потребуется, я привезу из Шёнберга другого пса, который раньше нашел Ружку.
Рысь, услышав свое имя, беспокойно шевельнулась на подстилке. Минна объявила, что мои слова сняли с ее души тяжкий груз, и что теперь она уверена, что граф вскоре найдется.
– Не нравится мне все это, – призналась я, как только дверь за женой управляющего закрылась.
– Не беспокойся за него, – сказал отец. – Молодость способна на безрассудные поступки. Мы будем сидеть за завтраком, и тут граф непринужденно объявится и сообщит, что ему взбрело в голову ночью прогуляться. Графиня рассердится и начнет говорить, как они с доктором беспокоились, а граф только пожмет плечами.
– Думаешь? – недоверчиво спросила я.
– На что только не способен человек, чтобы досадить своим близким, – усмехнулся отец. – Я как-то раз убежал из дома, и тоже поздно вечером. Правда, надолго меня не хватило, и я успел вернуться еще до завтрака.
– Но зачем графу Рейтерну убегать? – сказала я.
– Он был не в восторге от приезда деда. Такой маленький бунт против матери, которая, несмотря ни на что, до сих пор распоряжается в семье. Не волнуйся: я уверен, он скоро вернется.
Но миновало время завтрака и даже время обеда, а Кристиан не показывался в замке. На графиню было страшно смотреть. Собака, пытавшаяся взять след, долго бегала по замку и наконец показала, что граф покинул Фирвинден через один из боковых выходов, но в саду она след потеряла, потому что ночью шел дождь. Слуги тщательно прочесали сад и прилегающий лес, но никого не нашли. Креслер велел заложить экипаж и поехал опрашивать соседей – вдруг кто-нибудь из них знает, где находится граф Рейтерн. Доктор Фридрихсон тоже не остался в стороне: он отправился на поиски внука на своем автомобиле. На всякий случай в замок вызвали пастора Тромберга и посвятили его в суть дела, но пастор тоже ничего не знал о местонахождении графа. Впрочем, он пообещал, что если услышит что-то от своих прихожан, непременно даст знать госпоже графине.
– Я не понимаю, куда он мог деться, куда! – твердила бедная мать со слезами на глазах.
Но когда вечером стало ясно, что поиски не дали никаких результатов, заговорили о том, что исчезновением графа должна заняться полиция. В гостиной собрался импровизированный совет, на котором присутствовали графиня Рейтерн, доктор Фридрихсон, управляющий, его жена, а также мы с отцом. Невозмутимый обычно доктор дал волю своему раздражению, высказав о внуке все, что думал. Он то и дело повторял слова «мальчишество», «безответственное поведение» и «несусветная глупость». Не говоря уже об огласке, которую получит дело, если они обратятся в полицию…
– А он не мог случаем сбежать к Беттине в Митаву? – спросил Фридрихсон, поворачиваясь к дочери. – Ведь она должна была приехать как раз на днях…
Графиня залилась слезами.
– Нет! Он не мог никуда уехать, я проверяла – он оставил в столе все деньги…
– Тогда я ничего не понимаю, – пробормотал старый доктор, вздергивая плечи. – Ничего!
В конце концов было решено заявить в полицию об исчезновении графа Кристиана Рейтерна, если в течение ближайших часов его местонахождение не прояснится.
– Мальчишество! – буркнул доктор.
Но когда Кристиан и утром не объявился, даже доктор Фридрихсон утратил свой апломб и нехотя согласился, что без полиции, пожалуй, не обойтись.
Уже знакомый мне следователь Чиннов прибыл в Фирвинден с несколькими людьми, которым, очевидно, было предписано оказывать ему всяческое содействие. Чиннов выслушал сбивчивый рассказ графини и ее отца, поговорил с Креслерами, а затем вызвал меня, и тут я убедилась, что хотя до того он видел меня всего лишь раз в жизни, он запомнил не только мое имя, но и род занятий, и происхождение, не говоря уже обо всем остальном.
– Вот так скучно мы живем, Анастасия Михайловна, – рокотал следователь, – то убийство, то еще какая-нибудь пакость… – Он неодобрительно покачал головой. – Разумеется, я был бы счастлив беседовать с вами при более приятных обстоятельствах, но…
Раньше я не останавливалась на внешности Чиннова, потому что для писателя в ней не было ничего, за что можно зацепиться воображением. Лет то ли 30, то ли 35, телосложение среднее, волосы русые, усы; лицо скорее широкое, серые глаза прячутся под выпуклыми веками. Заурядный с виду, он, как я уже успела убедиться, был не прочь при случае разыграть из себя незаинтересованного простака, но сейчас ему приходилось вести себя более осмотрительно, потому что в Шёнберге его уже знали и имели понятие о его методах.
– Скажите, когда вы в последний раз видели графа Рейтерна? – спросил Чиннов.
– Вечером в субботу, за ужином.
– Вы не говорили с ним после ужина?
– Это был не разговор – всего несколько фраз. Граф Рейтерн сказал, что он надеется, что завтра будет хорошая погода, и он сможет играть с Карлом Людвиговичем в теннис.
– Карл Людвигович – это телеграфист Гофман?
– Совершенно верно.
– А потом вы графа уже не видели?
– Нет.
– Могу ли я спросить, чем вы занимались в тот вечер?
– Тут нет никакого секрета. Я взяла на кухне муку и посыпала полы в том крыле, где находится библиотека.
Перо, которым следователь записывал мои показания, замерло в его руке.
– О! И зачем же вам это понадобилось?
– Если вам угодно, я могу объяснить, но предупреждаю, что рассказ будет долгим.
И я рассказала о призраках, о ночных стуках и шагах, о светящейся графине и ее мертвом псе, который завыл, и о явлении Белой дамы, после которой на гвозде остался клочок батиста.
– Я понимаю, что выгляжу глупо, – добавила я, волнуясь. – На основе одного клочка батиста сделать такие далеко идущие выводы… Но кто-то пытался убить мою рысь, а когда я посыпала пол мукой, ее убрали, чтобы не оставлять на ней следов. И… кроме того, не только я подозревала, что призраки – чей-то розыгрыш. Однажды ночью мне пришлось выйти за водой для Ружки, и я увидела графа Рейтерна, который сидел в кресле. Он сказал мне, что ждал призраков. Тогда я решила, что он… ну, бросает вызов судьбе, а теперь думаю, что он засомневался и решил проверить.
– Очень, очень любопытно, – пробормотал Чиннов, потирая подбородок и пристально глядя на меня. – Кого конкретно вы подозреваете?
Я замялась.
– Может быть, это кто-то из слуг, на которых шипела Ружка. Или сторож, чью собаку она разорвала. Но вы должны понимать, что это только мои догадки, – быстро прибавила я. – И я до сих пор не знаю, какую цель преследуют те, кто стоит за появлением призраков.
Чиннов поднял брови.
– Цель? Цель, Анастасия Михайловна, всегда бывает только одна: вы-го-да, – отчеканил он. – В самой примитивной форме – деньги, либо чуть посложнее – власть, влияние, устранение соперника. Месть – тоже одна из форм выгоды. – Он прищурился, постукивая пальцами по столу. – Скажите, кроме этих призраков, вы не замечали в замке больше ничего странного? Я имею в виду любые мелочи, пусть даже они вам кажутся несущественными.
– Нет, я ничего такого не помню, – с сожалением призналась я. – Ну разве что в библиотеке мне попалась рукопись с вырванными страницами, но вряд ли она вас заинтересует.
Ознакомительная версия.
