Хвостов казался удовлетворенным, он кивнул:
— Я нисколько не сомневался в вашей сообразительности и рассчитывал услышать от вас примерно такой ответ, но это не аргумент. Я тоже был в квартире Николаевой, однако моих отпечатков эксперт не обнаружил.
— Что же тут удивительного? Вы — профессионал и знаете, как себя вести на месте преступления, я, очевидно, оказался менее осторожен и "наследил". К тому же, от увиденного у меня был сильный шок, и я хватался за все подряд.
Из-под очков майора выскочили брови.
— Но я не припомню, чтобы в моей компании вы слушали музыку и пили коньяк. На магнитофоне, бутылке, рюмках и так далее остались отпечатки ваших пальцев.
— Я тоже ничего не помню, но, как видите, отпечатки все-таки остались.
Майор с минуту изучал меня сквозь зеленые стекла очков, потом достал скрепленные колечком ключи от моей квартиры и почтового ящика.
— Вы обронили в квартире Николаевой?.. — сказал он, держа ключи за колечко, и позвонил ими, как колокольчиком.
Если бы у меня был с собой ключ от нового замка, то я повертел бы его на пальце и сказал: "Ха-ха!", но я лишь улыбнулся:
— Мой ключ у меня отобрали вчера ваши сотрудники при личном досмотре. Этот я вижу впервые.
Майор был спокоен, даже излишне любезен, он нисколько не сомневался в том, что я в его руках.
— Экспертизой установлено: в дверях вашей квартиры стоит абсолютно новый замок. Ваши отец и мать даже не подозревали о смене замка. Как вы объясните этот факт?
— Старый барахлил, и на днях я сменил его. Родителям же просто забыл сообщить об этом.
Майор все же не удержался от сарказма.
— Вы очень находчивы… — сказал он, пряча связку в стол. — Скажите, где старый замок, и вопрос будет исчерпан.
— Его я выкинул вместе с мусором. Думаю, сейчас замок валяется где-нибудь на городской свалке.
Хвостов лениво махнул ладонью у лица, отгоняя муху, присевшую на его худой крючковатый нос.
— Вам придется изрядно потрудиться, чтобы отыскать его среди городских отбросов. Я вам не завидую. — Майор потешался надо мной. Он напоминал мне переевшего кота, который от безделья играет с дохлой мышью.
С напускной скромностью я ответил:
— Вид, в который меня превратили стены вашего заведения, как раз соответствуют такого рода занятиям. Я готов отправиться на городскую свалку прямо сейчас.
— Успеется, — на лице Хвостова застыло загадочное выражение. Я почуял неладное и выжидательно уставился на майора. Неожиданно он быстро опустил руку куда-то вниз и извлек на свет божий серый свитер с разноцветными полосками. — Надеюсь, вам не надо объяснять, что все это значит? — ухмыляясь, сказал Хвостов и швырнул свитер на стол.
В животе у меня булькнуло. Признаться, такого оборота я не ждал. Я оцепенел, тупо пялясь на свитер, не в силах вымолвить ни слова. Хвостов изменился: похрустывая буквой "р", он вдруг стал наезжать на меня громыхающей телегой.
— Вещь принадлежит вам — отрицать бесполезно. Ваша мать признала свитер, — говорил он, будто хлестал меня фразами по лицу. — Что вы на это скажете? — и поскольку я молчал, как подавившаяся скотина, майор от слов перешел к активным действиям. Он снял с телефона трубку и набрал номер. После паузы жестко спросил в микрофон: — Женя, у тебя все готово? — Очевидно, получив утвердительный ответ, коротко бросил: — Начинаем! — и положил трубку на рычаг.
Со сноровкой опытного лавочника Хвостов вытащил из-под ног еще несколько свитеров разной расцветки и разложил их на столе. Потом сел в скучающей позе и приготовился ждать. Две минуты спустя вошел Женя в форме лейтенанта милиции. За ним ввалились пятеро мужчин в гражданке, все примерно одинакового роста и возраста, и все темноволосые. Честно говоря, я порядком струхнул в тот момент, подумал, начнется мордобитие, но мужчин построили в одну шеренгу у стены, и Хвостов предложил мне занять любое приглянувшееся среди них место. Я встал вторым от начала. Женя придирчиво оглядел шеренгу, вышел и вскоре ввел в комнату Евгению Захаровну Карпову. Озираясь, старуха застряла на пороге. При виде ее черного платка, повязанного на голове, как у монахини тайного ордена, у меня невольно екнуло сердце.
— Проходите, Евгения Захаровна, — с приветливой улыбкой сказал майор растерявшейся от официальной обстановки и присутствия стольких мужчин Карповой.
Старушка оправила на пухлой талии пестрое платье, засеменила к столу. Когда она встала рядом с Хвостовым, он сделал жест коробейника, предлагающего товар.
— Которая из этих вещей вам знакома?
Старуха, не колеблясь, выбрала мой свитер.
— Эта!
— Когда и при каких обстоятельствах вы ее видели?
— Ну, тогда, ночью… Тот бандит в этом свитере закрывал дверь в квартиру Тани.
— Отлично! — сказал Хвостов, и мне показалось, радостно потер под столом руки. — А теперь, Евгения Захаровна, посмотрите на людей у стены. Нет ли среди них, человека, которого вы видели в дверной глазок?
Старуха повернула к нам сморщенное, будто печеное яблоко лицо, подошла.
— Борис Егорович, они же все стриженые, а тот был волосатый-волосатый.
Майор хмыкнул:
— Считайте, он надевал парик, а сейчас снял его. Посмотрите внимательно, может, узнаете…
Карпова медленно прошла вдоль шеренги, пристально осматривая каждого.
"Шагай мимо, карга старая", — приказал я ей мысленно, когда взгляд старухи задержался на моей небритой физиономии. Карпова попыталась сбоку взглянуть на мой затылок, но передумала, прошла мимо и, миновав последнего в строю, всплеснула руками:
— Не хочу грех на душу брать, Борис Егорович, не могу узнать бандита!
"Вот заладила "бандит" да "бандит", дался он тебе", — подумал я без неприязни, весьма довольный результатами опознания, и незаметно от окружающих почесал бок.
Карпова оправдывалась:
— У того волосы были длинные, и видела я его всего секундочку, да и то со спины.
В голосе Хвостова появились просительные нотки.
— Посмотрите еще раз, — настаивал он. — Возможно, фигура, осанка напомнят вам того человека. Они повернутся. — Майор скомандовал: — Кру-гом!
Мы повернулись и замерли, разглядывая давно не крашеную стену. За спиной надолго воцарилось молчание. Карпова ощупывала нас взглядом. Наконец Хвостов не выдержал и подстегнул:
— Ну?!
Карпова выпалила:
— Да не знаю я!.. Ну, может быть, вон тот немножечко похож.
Моя больная нога подломилась, дыхание пропало, я почувствовал, как сзади маяком багровеет шея.
Майор взволнованно спросил:
— Который по счету?
Наэлектризованную до предела атмосферу комнаты разрядил неуверенный голос Карповой.
— Третий справа.
У меня вырвался вздох облегчения, все встали "вольно", а майор разочарованно пробубнил:
— Все, спасибо, Евгения Захаровна, вы свободны.
Строй распался, следом за Карповой гуськом вышли пятеро мужчин. Вышел и Женя, который в протяжение всего опознания писал протокол, сидя напротив Хвостова. Мы с майором вновь остались тет-а-тет. Я присел за стол. От пережитого стресса мне еще больше хотел курить. Я попросил:
— Борис Егорович, можно покурить?
— Курите! — прокаркал майор.
Я замялся:
— Ваши сотрудники отобрали у меня сигареты.
Майор язвительно улыбнулся:
— "Стюардессу"?
Я пожал плечами:
— Эту марку продают на каждом углу, и курит "Стюардессу" половина города. Что же, по-вашему, все эти люди — сексуальные маньяки?
— Не знаю насчет остальных, — процедил майор, — но вы-то уж точно. В ближайшие десять минут я докажу это и постараюсь упрятать вас за решетку на максимальный срок.
— Дерзайте! — я знал, чего добивался от Хвостова, и потому вел себя вызывающе. — Но все же позвольте мне покурить.
— Я бросил курить, — сообщил майор, но, подумав, нажал под столом кнопку. Тут же приоткрылась дверь, и в образовавшейся щели возникли два — одно над другим — воинствующих лица индейцев племени ирокезов.
— Дайте арестованному сигарету, — попросил майор конвоиров.
Один из них, тот что был самый огромный и самый страшный на вид, достал из кармана пачку "Космоса", вытащил две сигареты, потом, ступая тяжелой поступью статуи Командора, вошел в комнату и положил сигареты на стол, передо мной. Рядом спички. Прикуривая, я невольно проводил восхищенным взглядом их мощные фигуры, исчезающие за дверью. От первой же затяжки голова пошла кругом, я осмотрелся, выискивая куда бы деть спичку.
— Почему вы постриглись? — Хвостов пододвинул мне вместо пепельницы клочок бумажки.
После осечки с Карповой я снова чувствовал себя верхом на коне.
— Вам тоже нравится моя прическа? — сказал я насмешливо, смакуя сигарету, словно изысканный алкогольный напиток.
Постепенно в Хвостове накапливалось раздражение. Это было заметно по желвакам, которые иногда появлялись на его скулах.
