Отодвинув стул, я ощупью пробрался через неосвещенную комнату и вышел в вонючий коридор. Спускаясь по лестнице, я никого не встретил. Сквозь тонкую филенку комнаты миссис Рейнольдс доносился звук работающего телевизора. Не спеша, я спустился по ступенькам на пыльную улицу.
Уличная пена – юнцы, девчонки, пьяницы и старики – водоворотом кипела вокруг меня. Я кинул взгляд на противоположную сторону. Негритянка профессионально уже заметила меня и смотрела с надеждой во взоре. Переждав, пока две помятые машины с ревом пронеслись мимо, я пересек улицу. Едва я достиг противоположного тротуара, она двинулась в мою сторону.
– Привет, голубчик, – сказала она тихо, сверкнув белыми зубами. – Одиноко одному?
Я остановился, внимательно глядя на нее. Ее кожа имела оттенок кофе, сильно разбавленного молоком. Лицо обрамляли выпрямленные волосы. У меня из головы вылетело даже то, что я должен найти Рею и заткнуть ей рот. Мне необходимо было разрядить напряжение, накопившееся в моем теле.
– И еще как! – сказал я хрипло. – Давай исправим это дело.
Она окинула меня испытующим взглядом больших черных глаз.
– Это обойдется тебе в десять баксов, голубчик, – сказала она. – Есть у тебя десять баксов?
Я подумал о пяти сотнях, которые я предлагал Рее за подобную услугу.
– Есть.
– По виду у тебя нет и двух, – она улыбнулась мне. – Ты здесь новенький, верно?
Я полез в задний карман и показал ей десятидолларовую банкноту. Ее тонкие, проворные пальцы выхватили банкноту с проворством ящерицы, хватающей муху.
– Пошли, голубчик, – сказала она. – Конец разговорам, пора за дело.
Она ввела меня в подъезд, который вонял еще хуже, чем мой. Я поднимался по лестнице, а она виляла задом перед моими глазами. Подъем был долгим, и к тому времени, когда мы добрались до ее квартиры, у меня едва не лопалась ширинка.
Она знала свое дело и не разочаровала меня. В прошлом, когда мне не хотелось тратить время, увиваясь за какой-нибудь девчонкой, я брал шлюху. Обычно, когда я занимался делом, они лежали подо мной, безразлично глядя в потолок, некоторые даже курили при этом. Но эта негритянка так сыграла свою роль, что я чувствовал, будто расшевелил ее, хотя и знал, что это не так. Когда все кончилось и я скатился с нее, она не сделала того, что делает большинство из них – слезают с постели и начинают одеваться. Лежа рядом со мной, она раскурила две сигареты и протянула одну мне.
– Определенно, тебе это было нужно, голубчик, – сказала она, поглаживая свои груди.
Да! Это действительно было мне нужно. Теперь я испытывал блаженный покой и облегчение, словно лопнул мучивший меня нарыв. Я втягивал дым в легкие, глядя в потолок. И тут впервые обратил внимание на шаги наверху. До того, как я насытился девушкой, это было у меня как бы не в фокусе. Но теперь я отчетливо слышал шаги: легкое тук-тук-тук женских каблучков. Тогда я и вспомнил Рею и причину, из-за которой я оказался в этой убогой конуре, на постели с молодой негритянкой.
Я прислушался. Женщина у меня над головой ходила взад-вперед не переставая.
Негритянка загасила окурок.
– Пора опять идти на работу, – сказала она. – Ты хорошо провел время?
– Что там творится? – спросил я, указывая на потолок.
– Какая тебе забота? – Она села, спустив длинные ноги с кровати. – Поднимайся, голубчик, мне пора на работу.
Я обхватил рукой ее тонкую талию и притянул к себе.
– Мне еще на десятку.
Она распласталась на мне своим теплым телом.
– Ты серьезно?
– Хочешь деньги вперед?
– Только так, голубчик, мне надо жить.
Я слез с кровати, нашел свои штаны, вынул десять долларов и подал ей.
Едва я вновь оказался подле нее, как она перекинула через меня свою ногу и принялась покусывать за ухо.
– Что там такое? – спросил я. – Похоже на марафон.
– Одна психованная, – негритянка принялась гладить мою шею. – Она сводит меня с ума. День за днем, ночь за ночью ходит по комнате. Если бы не Призрак, я поднялась бы туда и дала ей по шее, но она подстилка Призрака, а он большая куча в этом сортире.
– Ты ее видела?
Она приподнялась на локте и уставилась на меня с выражением любопытства в больших черных глазах.
– К чему вопросы, голубчик? Давай-ка займемся делом.
– Так у Призрака есть девчонка?
– Ты знаешь Призрака?
– Я знаю, какой он ублюдок.
Она успокоилась и опять опустилась на меня.
– Они влипли в какую-то историю. Он прячет ее от копов, – невнятно пробормотала она и прижалась губами к моей шее. – Она две недели там торчит и никуда не выходит, только непрерывно топчется по своему проклятому полу и сводит меня с ума.
Теперь я знал все, что хотел. Я нашел Рею.
Вернувшись в свою убогую комнатенку, я улегся на кровать, не зажигая свет и не опуская штору. Свет уличных фонарей позволял различать предметы. Я испытывал приятную расслабленность. Секс был тем, в чем я давно нуждался. Сади – негритянка сказала мне свое имя, когда я уходил, – оказала на меня благотворное терапевтическое воздействие.
Теперь я знал, Рея находится у Призрака. Пока она жива, моя свобода и унаследованное от Сидни состояние подвергаются постоянному риску. Если она попадет в руки полиции, ее показания изобличат меня. Я должен заставить ее молчать, но как? И тут мне в голову пришла тревожная мысль: что, если она рассказала обо всем Призраку? Если я заткну ей рот, не появится ли на моем горизонте Призрак, готовый к шантажу? Сказала ли она ему, что у нее имеется колье, стоящее, как она воображала, более миллиона долларов? Станет ли она делиться такой важной информацией с такой мразью, как Призрак? Это следовало выяснить. Если она все рассказала, придется заткнуть рот им обоим. Эта мысль не испугала меня. Я считал, что ни Рея, ни Призрак не имеют права на жизнь. Для меня они были опасными животными, а сам я воображал себя охотником, но если удастся избежать двойного убийства, это будет легче и безопасней. Размышляя таким образом и строя планы на будущее, я незаметно задремал. Около двух часов ночи началось нашествие клопов.
Остаток ночи я провел, сидя на жестком стуле, опустив голову на сложенные руки.
В четвертом часу безмолвие ночи было расколото ревом мотоцикла. Стоя у окна, я наблюдал, как небрежной походкой Призрак направляется в свои апартаменты.
На другое утро, после скудного завтрака, я зашел в общественные бани. Примерно до полудня я убивал время, слоняясь по улицам, обходя стороной центр города. Я боялся наткнуться на Дженни. Купив в магазине коробку порошка против клопов, я вернулся в свою комнату и принялся за приготовление ленча из консервированной говядины и картошки. Поев, я густо посыпал простыни и матрас порошком, лег и уснул.
Проснулся я в семь часов вечера. Подойдя к окну, я увидел свет в комнате Призрака. В комнате ниже Сади что-то готовила на плите. Посмотрев вниз, я убедился, что «хонды» Призрака нет.
Я перебрал купленные мной консервы, выбрал одну и поел, после чего устроился у окна с сигаретой в зубах. Так я провел время до девяти часов, пока не увидел, что Сади выходит. Быстро достал из сумки револьвер, сунул его в задний карман брюк и, выйдя из комнаты, присоединился к Сади, едва она вышла на улицу.
– Привет, моя сладость, – сказал я. – Как насчет маленькой разминки?
Она улыбнулась мне.
– Ну, ты настоящий мужчина! – Сади профессионально просунула руку мне под локоть. – Нет проблем, это моя работа.
Едва мы оказались в ее комнате, как я достал из кармана стодолларовую банкноту и показал ей.
– Хочешь заработать столько, Сади?
Ее глаза расширились.
– Ты хочешь каких-нибудь особенных штучек?
– Я просто хочу провести ночь у тебя, – сказал я. – Понимаешь, у меня в комнате клопы.
Она склонила голову набок, но в ее глазах светилось недоверчивое любопытство.
– Где ты берешь эти красивые бумажки, голубчик?
– Неужели это так важно? Так я сплю здесь или иду в отель?
Она протянула руку.
– Ха! Ты спишь здесь.
Разговаривая с Сади, я слышал непрекращающиеся шаги Реи над головой.
– Твоя психованная все еще ходит, – заметил я, отдавая деньги Сади.
– И не говори. Знаешь, я уже начинаю привыкать. Теперь меня начинает донимать, когда она перестает ходить, – положив деньги в сумочку, она подошла к кровати и сняла постельное белье. Подойдя к шкафу, она достала чистые простыни.
– Обслуживание на самом высоком уровне, – заметил я, делая попытку ей помочь.
– Когда мужчина платит за ночь сто баксов, он имеет право на дополнительные удобства, – сказала Сади. – Раз вся ночь наша, не помешает принять душ. Как насчет выпивки?
– Святое дело!
Она достала бутылку дешевого виски, принесла воду из-под крана и лед, после чего, с сознанием выполненного долга, удалилась в ванную.
Я сидел в старом кресле с бокалом виски в руке и слушал, как Рея вышагивает у меня над головой. Казалось, это мечется животное в клетке. Я вспоминал то время, когда испытывал к ней желание, и радовался, что сейчас она ничего для меня не значит, просто у меня над головой мечется из угла в угол опасное животное. Можно было бы подняться наверх, вышибить пинком дверь и застрелить ее, но я понимал, что это не самый лучший выход из положения, чтобы закончить нашу маленькую драму. Надо убить ее так, чтобы и тень подозрения не упала на меня.
