«Похоже, придется вызывать Кирю, — поняла я. — Одной мне беглецов не найти, а он способен и поезд попридержать, и оперативную группу сюда прислать. Может, все же попробовать ему позвонить?»
Я повертела головой по сторонам, но, ничего умнее не придумав, стала искать в своей сумке сотовый телефон. Как назло, батарейка оказалась разряженной, значит, придется искать телефон-автомат. Но тот оказался почти рядом со мной, и я заторопилась к нему. Быстро набрала номер отдела милиции, где работал мой друг Киря, точнее — Кирьянов Владимир Сергеевич, подполковник милиции, и стала ждать.
— Подполковник Кирьянов, — послышалось через некоторое время в трубке.
— Киря, это Таня, — торопливо заговорила я. — У меня проблема: потеряла на вокзале подозреваемых в убийстве.
— Только не говори, что ты хочешь, чтобы я помог тебе их найти, — сразу догадался обо всем он.
— Увы, именно этого я и хочу! — коротко откликнулась я на его слова.
— Но они же ведь только подозреваемые! Я не имею права… — начал объяснять мне суть ситуации Володька.
— Да понимаю я все! Но они сбежали из села, убили всю свою живность… Мы не можем их упустить! — вновь пробовала его уговорить я. — Конечно, я не знаю пока даже причины, по которой они могли убить Степана Ведрина, но это они, я уверена…
— Ну вот, ты сама все понимаешь, у тебя на руках только догадки. Мы не имеем права их задерживать, — повторил он вновь, выслушав мой сбивчивый рассказ.
— Киря, ну, пожалуйста! — умоляла его я. — Я уверена на все сто, что они замешаны в этом убийстве.
— Я все равно не успею, — вздохнул он в трубку. — Пока мои ребята доберутся, твои подозреваемые успеют…
Володька говорил еще что-то, но я уже не слышала его. Выронив трубку из рук, я кинулась в сторону лестницы, на которой чисто случайно увидела… Афанасия. Объяснять Кире что-либо было уже некогда. Тем более насчет того, что они не успеют, Володька, кажется, был полностью прав. Решив завершить начатое самостоятельно и в одиночку, как мне уже приходилось делать не раз, я не спеша последовала за Афанасием, стараясь не показываться ему на глаза. Мне нужно было выследить остальных беглецов и только тогда задерживать их.
Пробираясь среди многочисленных пассажиров, теперь я старалась находиться в самой гуще людей. Приблизилась к ступеням, выбрала удобное для наблюдения место, остановилась и стала выжидать. Так прошло около пяти минут.
И тут я увидела, что по ступеням спускается все семейство Курник. Было очевидно, что Соня и ее дети собрались в длительное путешествие. Две большие матерчатые сумки, видно, сшитые хозяйкой, нес Афанасий. В руках у Евдокии были два пластиковых пакета, а Соня несла на спине рюкзак. Они не спеша спустились по ступеням и, выбрав самое многолюдное место в зале ожидания, направились туда.
Я осмотрела зал, выискивая глазами тех, кто мог бы мне помочь с поимкой и задержанием этой милой троицы. Но никаких работников органов охраны правопорядка пока почему-то в поле моего зрения не наблюдалось. Я занервничала, боясь вновь проколоться.
По радио объявили посадку на поезд, следующий до Киева. Беглецы сразу засуетились, собирая свои пожитки. Я поняла, что они намерены ехать в Украину. Рискуя упустить их, я, нервничая, снова и снова осматривала зал. Охранники так и не появились.
Семья Курник, собрав сумки, направилась в сторону подземного перехода. Я, стараясь быть незаметной, последовала за ними, понимая, что стоит мне высунуться, как они кинутся врассыпную, и тогда я не смогу задержать их всех.
«Еще несколько минут, и я их потеряю, — рассуждала я, пробираясь следом. — Где же эти чертовы менты? Чем они вообще занимаются в рабочее время?»
Беглецы, смешавшись с многочисленными пассажирами, дошли до подземного перехода и спустились вниз. Все, больше рисковать было нельзя. Я набрала в грудь побольше воздуха и кинулась к ним, нацеливаясь на Соню. Я решила, что если уж и стоит кого-то упускать, так это детей — они-то вряд ли убивали Ведрина, такое им не по силам.
В это самое время семейка, ничего не подозревая, спокойно поднималась по ступеням вверх, чтобы выйти на перрон. И тут взгляд Афанасия, замыкающего шествие, случайно упал на меня. Он на секунду замер, а потом со всех ног кинулся догонять мать.
Дальше все произошло в считаные секунды. Окликнув мать, Афанасий на ходу что-то крикнул ей, и женщина спешно направилась вверх по лестнице. Ее целью было как можно быстрее скрыться от меня, достигнув поезда.
Я тоже ускорила темп, не теряя из виду беглецов. Многочисленные сумки, мешки, баулы пассажиров, идущих впереди меня, затрудняли мое продвижение. У семьи Курник было явное преимущество, так как они уже покинули подземный переход и теперь могли более свободно продвигаться по перрону.
Расталкивая пассажиров, я взбежала по лестнице, не желая медленно продвигаться вместе с толпой. Когда я наконец выбралась наверх, члены семейки Курник были уже на перроне около поезда и победно улыбались. Они поняли, что в поезд меня не пустят — он почти отходит, а добежать до них я не успею. Впрочем, и не успела бы, не попадись мне на глаза тележка для перевозки грузов, оставленная кем-то на платформе. Ни о чем более не думая, я запрыгнула на нее и, оттолкнувшись ногой от земли, с криком «Посторонись!» помчалась прямо на Соню.
Та испуганно вытаращила глаза, заторопилась влезть в поезд, но перед ней на ступенях зависла какая-то бабулька, которой никак не удавалось занести ногу наверх и войти в поезд. Она кряхтела, упиралась, но ни на шаг не продвигалась. Соня резко толкнула ее, но было уже поздно — я соскочила с коляски, позволив той катиться дальше и буквально наскочив на женщину, вцепилась ей в предплечье.
Соня моментально изменилась в лице. Теперь она, поедая меня взглядом, пятилась назад и дергала рукой. Я не давала ей возможности вырваться, таща ее тело на себя. Позади послышались недовольные выкрики пассажиров, которые не успевали на поезд и дорогу которым мы загородили. Наконец мне все же удалось оттащить женщину от вагона, и теперь у меня была возможность обо всем ее расспросить и предъявить свои обвинения.
Я даже открыла рот, чтобы это сделать, но тут что-то длинное ударило меня в область поясницы, и я машинально ослабила хватку. Этого было достаточно, чтобы Соня выдернула руку и сразу бросилась в сторону. Я запоздало оглянулась и увидела убегающего Афанасия. Вся семейка, побросав тяжелые сумки, теперь разбегалась в разные стороны, стараясь затеряться среди пассажиров, которые толпились около вагонов, и тем самым избавиться от меня.
Я не стала метаться перед поездом, а просто постаралась не терять из виду Соню, которая быстро бежала по перрону, то и дело оглядываясь назад.
«Ну нет, не уйдешь! — думала я про себя. — Как бы не так!»
Умело маневрируя среди многочисленного люда, снующего по перрону, их сумок, баулов и каталок, я мчалась за женщиной. Расстояние между нами неумолимо сокращалось. Так продолжалось несколько минут. Постепенно пассажиров на перроне становилось все меньше и меньше. Большая часть отъезжающих заняла свои места в вагонах, а провожающие стали покидать платформу. Теперь уже мне ничто не мешало, и я, собрав последние силы, ускорила темп.
Соня, сделав очередной рывок по перрону, подбежала к поезду, который громким гудком возвестил о скором отбытии. У меня в запасе оставалась пара-тройка минут. Я понимала, что, если она успеет проникнуть внутрь поезда, куда уже наверняка влезли дети, мне не удастся ее нагнать. Меня просто не впустят внутрь без билета.
Я напрягла все оставшиеся у меня силы и подбежала к вагону как раз в то самое время, когда Соня подала свой билет проводнику. Воспользовавшись этой заминкой, я мертвой хваткой схватила женщину за руку выше локтя и дернула на себя, не желая выпускать.
— Да пошла ты… — выругалась та, стряхивая мою руку. — Чего пристала?
— Не дури, — стаскивая женщину с приступок, грозно произнесла я. — Все равно у тебя уже ничего не выйдет.
— Мама, мама, — донеслось со стороны, куда мы обе сразу обратили взгляды и увидели, как и Афанасий, и Евдокия, выпрыгнув из уже начавшего движение поезда, бегут нам навстречу.
— Прочь, прочь! — закричала им она. — Не подходите!
Но дети не слушали ее. Афанасий, домчавшись до нас первым, дико заозирался по сторонам и проговорил:
— Ну чего пристали? В гости мы едем. А чего — нельзя? Поезд же уходит. У нас билеты пропадут.
— Ничего, — проговорила я. — Другие купите. Если, конечно, придется…
— У нас больше нет денег, — жалостливо проговорила Соня.
— Ну, они вам, видимо, не особо и понадобятся, — облегченно вздохнула я. — Пройдемте-ка со мной, до отделения.
— Вы не имеете права! — вцепился в мою руку паренек. — Вы не мент, вы детектив.
