— Ну, они вам, видимо, не особо и понадобятся, — облегченно вздохнула я. — Пройдемте-ка со мной, до отделения.
— Вы не имеете права! — вцепился в мою руку паренек. — Вы не мент, вы детектив.
— Невелика разница, — оттолкнув его от себя, бросила я равнодушно. — Сказано, всем в отделение! Там и поговорим.
— У вас могут быть большие неприятности, — все же следуя за мной, проговорила Соня. — Мы не виновны ни в чем, и когда это подтвердится…
— Я на девяносто процентов уверена, что это не подтвердится, — перебила ее я. — Неспроста вы бросились в бега, ведь так? Значит, действительно рыльце в пушку.
* * *
Загрузив Соню и обоих ее детей в свою машину, а саму женщину на всякий случай еще и прицепив наручниками к дверце, я села на водительское сиденье. Все молчали, тяжело сопя и думая о чем-то о своем. Меня немного удивило то, что дети вызвались следовать за матерью, тогда как спокойно могли отправляться куда хотели.
— Может, поговорим, прежде чем я вас в отдел отвезу? — предложила я своим задержанным, пока еще не заводя машины.
— Мы ни в чем не виноваты! — хором повторили на заднем сиденье.
— Ну и куда же вы тогда направлялись? — задала я новый вопрос.
— В Украину, — не поднимая головы, ответил Афанасий.
— Так спешно?
— Почему? — переспросил мальчонка.
— Вот именно — почему? — снова спросила я. — Ведь у вас погиб отец, но его нашли, и следовало бы заняться подготовкой к похоронам…
— Не отец он нам, — буркнул Афанасий.
— Хорошо, отчим, — поправилась я. — Но это не меняет дела.
— А вот и меняет! — теперь уже не согласилась со мной Евдокия.
— Почему? — стала уточнять я.
— Потому. Это ты во всем виновата, — подняв голову, в минутном порыве выдохнул Афанасий и растерянно посмотрел на меня.
— Я? — удивленно переспросила я.
— Да, ты, — подключилась к разговору Соня.
— Странно, а я даже и не подозревала. Что ж, тогда объясните, при чем здесь я?
— А при том. Если бы не ты, он бы не умер, — проговорил снова мальчишка.
— Не поняла. В чем же моя вина? — удивляясь такому заявлению, опять задала вопрос я.
— А чего ты лазила вокруг все время? Чего вынюхивала? Он бы поправился и все было бы как раньше, — всхлипнул носом мальчишка.
— Да молчите вы! — цыкнула на них мать. — Ничего она не знает и доказать не может.
— Так мы же все равно не виноваты! — воскликнула Евдокия. — Может, лучше все рассказать?
— Вот именно, лучше все рассказать, — произнесла я. — Для вас же будет спокойнее. Ну, давайте по порядку. Когда, куда и зачем уехал отчим? Когда он вернулся? — прикинувшись совсем наивной, начала издалека я, опираясь на их же слова.
Все молчали, не решаясь ответить. Но потом паренек все же решился и, опустив глаза, признался:
— Никуда он не уезжал.
— Где же он тогда был? — спросила я.
— В сарае, — был ответ Афанасия.
— Почему? — ничуть не удивилась ответу я. — Да еще и целых три месяца… И что он там делал? — продолжила расспрашивать его я, видя, что остальные не особенно горят желанием со мной общаться.
— Жил. Мы его лечили, — хлюпнул носом парень и покосился на невозмутимо сидящую мать.
— От чего лечили? — порадовавшись тому, что дело двигается, задала я новый вопрос.
Все это мне было уже известно, а Афанасий лишь подтверждал мои выводы. При осмотре двора, когда семья Курник сбежала, я обнаружила в сарае вещи, которые подтверждали, что в нем проживал длительное время человек, причем больной. И все же я не стала сбивать мальчишку, надеясь, что сейчас наконец все окончательно прояснится.
— Что случилось с отчимом? — подталкивая его продолжать, произнесла я вновь, заметив, что Евдокия осторожно щиплет его за ногу. — Что у него было за ранение? Почему он потерял много крови?
Афанасий поднял на меня свой взгляд, сплюнул прямо на коврик:
— И это успела вынюхать. Кровь… Да, кровь. Ну и что?
Я увидела, что девчонка помешала ему, дав понять, что рассказывать правду не стоит. Пришлось и мне сменить тактику. Я заметила:
— Думаю, тебе не надо объяснять, что полагается за ложные показания? Ты ведь мальчик уже большой. Сам должен понимать.
Афанасий провел ладонью по потному лбу:
— Догадываюсь. Только все равно ты не настоящий мент, а значит, мне ничего не будет.
— Будет, будет… учитывая, что когда-то я работала в упомянутой тобой структуре и там у меня осталась пара хороших друзей. Кстати, это касается всех: вам же будет лучше, если вы все расскажете сначала мне, я, если уж пойму, что вы и в самом деле невиновны, помогу вам скостить срок. А он вам пока светит ой-ей-ей… — я намеренно закатила глаза под потолок.
— Ну и чего рассказывать-то? — подала голос главная виновница всего, то есть Соня. — Поругались мы с ним. Сразу после гулянья одного.
— Это не после того, на котором и Михеев-старший был? — сразу же полюбопытствовал я.
— Ну да, — призналась женщина. — Он с женой Танькой, Дедов Колька, Вано, — подтвердила она все мои подозрения. — Ну а когда домой вернулись, ссора у нас приключилась. Из-за пустяка, но он на меня с ножом полез.
— Ага, а я заступиться хотел, — торопливо прибавил Афанасий. — Нож у него вырвал, он пьяный сильно был, а он на меня кинулся. Ну, и…
— И? — поторопила я. — Что дальше?
— А ничего. В сарай его отнесли. Крови у него много вышло. И мы его лечили, — со вздохом закончил мальчишка.
— Почему в сарай? — посмотрев на Соню, спросила я. — В доме разве нельзя было? Или в больнице?
— Ага, в больнице… — посмотрел на меня паренек. — А меня? В тюрьму? А так бы мы его вылечили, и все было бы как прежде. Ему деваться некуда. Он бы никому ничего не сказал.
— Почему же вы его утопили? — задала следующий вопрос я.
— Мы его не топили, — не глядя на меня, после образовавшейся небольшой паузы произнесла Соня. — Только труп выбросили. Сам он умер. Если б ты не появилась, вылечили бы.
— Но при чем здесь я? — снова удивилась я.
— При чем, при чем… — махнул рукой Афанасий. — Он тебя видел, когда в голубятне была. Понял, что его разыскиваешь. Встать-то еще сам не мог. А нам грозить начал, что все тебе расскажет. Ну, вот мы и не стали за ним ухаживать.
«Так вот в чем дело! — сделала вывод я. — Значит, Ведрин, придя в себя, узнал, что я разыскиваю его. Решил пошантажировать семейку, припугнуть. А те, не прикладывая особых усилий, порешили его. Вернее, создали такие условия, что он сам отправился в мир иной. Свои шкуры спасали».
— Когда? Когда вы выбросили в речку труп? — спросила я, практически зная ответ.
— Труп? — Афанасий усмехнулся. — А тогда, когда ты эротику наблюдала.
Я уже сама поняла, что в тот вечер Евдокия специально увела меня от дома на окраину села и занялась любовью практически у меня на глазах.
«Не пса она все время окликала, а следила, иду ли я следом за ней. Это был отвлекающий маневр. А тем временем мать с братом хладнокровно выбросили труп Ведрина в речку. И почему только я тогда за ней пошла, а не осталась на месте? Впрочем, теперь-то уж ничего не изменить».
— Мать руку поранила в тот вечер? — задала я вопрос Афанасию.
Афанасий снова посмотрел на меня и кивнул.
— Ну да, — последовал через некоторое время его ответ.
Вновь образовалась пауза. Все понимали, что теперь многое зависит от меня. И тут подала голос Соня:
— Ну и что теперь?
— В отделение вас отвезу, пусть там и решают, что делать. От меня это не зависит. Вы ведь виноваты, а насколько — суд определит. Кстати, а по поводу пропажи Михеева с дальнейшим его обнаружением вам что-нибудь известно?
— Нет. Только догадываемся, что оставшиеся что-то не поделили, — буркнула Соня устало. — Ну все, вези нас уже.
Я понимала, что на этом моя работа закончена. Я выполнила заказ Ведрина-младшего, хотя, к сожалению, поздно обнаружила его отца. Если бы не первое впечатление, которое оставила у меня семья Курник, не их лживое гостеприимство и общительность, сбившие меня с толку, все могло закончиться гораздо лучше. Ведрин мог бы выжить. Но все закончилось так, как закончилось. Денежки я отработала сполна, пора и разлучаться с этой компанией.
* * *
Моя «девяточка» медленно ехала по улицам Лесного в сторону деревни. Транспорта сейчас было мало, и я могла немного расслабиться после тяжелого трудового дня и привести в порядок свои мысли, проанализировать случившееся. Я снова и снова прокручивала в уме события последних дней.
«Вот первое мое посещение семьи Курник. Очень гостеприимная семья, милые люди, общительные. Хозяйка, которая может часами рассказывать о своей жизни, улыбаясь милой улыбкой. Дочь Евдокия — девушка-красавица, точная копия своей матери. Сын Афанасий — большой любитель голубей.
И совсем иные люди в конце нашего знакомства. Соня — жестокая женщина, для которой ее личная жизнь, ее личные амбиции превыше всего. Ее по большому счету интересует лишь собственная жизнь. На все остальное — наплевать. Ее дочь — девушка из того же теста. Живет так, как считает нужным. Сын на поверку оказался жестоким человеком, который не только в момент побега хладнокровно передушил своих голубей, но и вместе с мамашей без сожаления и угрызений совести утопил труп Ведрина, сожителя матери, после того, как тот умер.
