Бонд запер за ним дверь.
- У твоего друга очень плохие манеры! - недовольно заметила Татьяна. Разве можно так говорить о королеве Англии?
Бонд сел рядом с ней.
- Таня, это - великолепный человек и мой хороший друг. Пусть говорит все, что взбредет ему в голову. Он просто ревнует меня. Ему тоже хотелось бы иметь такую же красивую подругу. Поэтому прими его шутки как комплимент.
- Ты так считаешь? Нет, то, что он сказал о своем желудке и главе вашего государства, у нас сочли бы крайне невежливым.
Через несколько минут поезд остановился у залитого солнцем перрона Александруполиса. Бонд распахнул дверь в коридор, и солнце, отражающееся от безграничного бледно-голубого зеркала моря, наполнило маленькое купе ярким сиянием.
Керим зашел за ними, и они, взяв с собой тяжелую сумку со "Спектром", пообедали в ресторане. Из окна они видели, как "Бенц" спустился на платформу и купил в буфете бутерброды. Керим предложил: "А не пригласить его поиграть с нами в бридж?" Но Бонд почувствовал, что очень устал. Ему стало казаться, что они начали превращать опасную поездку в какой-то пикник. Татьяна, заметив его изменившееся настроение, поспешила встать из-за стола. Когда они вышли из вагона-ресторана, Керим, решивший остаться, заказал себе бренди и сигары.
- Теперь тебе нужно поспать, - сказала Татьяна, как только они вошли в купе. Она опустила штору, притушив солнечный свет. Бонд загнал клинышки под обе двери и с наслаждением вытянулся на нижней полке. Татьяне он дал свой пистолет и тут же уснул, положив голову к девушке на колени.
Длинный поезд извивался, подобно змее, у подножья Родопских гор. Они миновали Ксанти, затем Драму и Серры. Наконец поезд помчался по Македонскому плато, направляясь на юг, к Салоникам.
Когда Бонд проснулся, уже стемнело. Татьяна взяла его лицо в ладони, нежно посмотрела в глаза и спросила: "Милый, сколько у нас времени?"
- Много, - машинально ответил Бонд, наслаждаясь последними минутами сна. - Как много?
У нее были такие прекрасные и такие тревожные глаза, что Бонд сразу вспомнил ситуацию, в которой они находились. Сон прошел... Он не мог знать, как закончится это путешествие в спальном вагоне экспресса, что случится с ними по прибытии в Лондон. Эта девушка - вражеский агент для тех, кто начнет допрашивать ее, и чувства, которые испытывал к ней Бонд, не имеют для них никакого значения. Ее ждут мастера допроса и из разведывательных служб, и из разных министерств. Наверно, ее сразу же отвезут в хорошо охраняемый дом рядом с Гилфордом. Там она будет жить в удобной, отлично прослушиваемой комнате. Опытные специалисты в штатском будут сменять друг друга и допрашивать, не давая ей передышки. Искусно скрытые микрофоны запишут каждый звук. Затем записи расшифруют и начнут по зернышку выискивать в ее слезах новую, еще неизвестную информацию. Конечно, попытаются поймать ее на противоречиях. Может быть, к ней подсадят приятную русскую девушку, которая проявит безграничное сочувствие, возмутится жестоким обращением и непрерывными допросами, предложит передать весточку родным в России. Она может предложить стать двойным агентом или свои услуги в организации побега. Татьяну будут допрашивать долгие месяцы. А Бонду тактично объяснят, что ему лучше пока не встречаться с ней. Не исключено, что мастера допросов разрешат им встретиться, если встреча Бонда и Татьяны покажется им полезной для дела. А потом? Для него - другое имя, другое задание. К примеру, в Канаде, тысяча фунтов в год из секретных фондов, и когда ее выпустят на свободу, он, Джеймс Бонд, будет где-нибудь на другом континенте. Но если даже в момент ее освобождения он будет в Лондоне, сохранится ли у нее какое-нибудь чувство к нему, останется ли что-нибудь в душе после мучительных месяцев заключения? Можно только себе представить, как будет она ненавидеть англичан. Да и что останется к этому времени от его собственной любви к ней?
- Милый, - вновь услышал он настойчивый вопрос Татьяны, - сколько у нас времени?
- Трудно сказать. Наши отношения будут зависеть от многих людей. Нас разлучат, и жизнь уже не будет походить на ту, которую мы ведем сейчас в этой маленькой комнатке. Через несколько дней мы покинем ее и выйдем в мир, где нам будет нелегко. Я не хочу обманывать тебя.
Лицо Татьяны прояснилось.
- Ты прав, Джеймс. Я больше не буду задавать глупых вопросов. Теперь мне ясно, что у нас мало времени, и давай не будем тратить его понапрасну. - Она переложила голову Бонда с колен на подушку и легла рядом...
Через час, когда Бонд стоял в коридоре, у окна, появилась массивная фигура Керима.
- Ты слишком долго спал, - хитро сказал Керим, - и не видел исторический ландшафт северной Греции. Время ужинать...
- Ты только и думаешь о еде, - запротестовал Бонд и жестом показал в сторону соседнего купе. - Как там наш друг?
- Закрылся у себя. Проводник наблюдает за ним. Знаешь, он скоро будет самым богатым проводником спальных вагонов. Я заплатил ему пятьсот долларов за операцию "Гольдфарб", да к тому же он получает от меня по сотне в день и намерен это делать до конца нашего путешествия. - Керим засмеялся. - Я пообещал, что после возвращения в Турцию его могут наградить орденом - за исключительные заслуги перед родиной. Он считает, что мы следим за группой контрабандистов, пытающихся провезти в Париж крупную партию турецкого опиума. Так что он не удивлен происходящим, а обрадован, потому что ему так хорошо платят. Ну, а что ты узнал от нашей русской принцессы? Меня не покидает чувство беспокойства. Все идет слишком уж гладко. Те двое, которые остались на турецкой границе, могли действительно ехать в Берлин. А "Бенц" не покидает купе, потому что боится нас. Пока все идет у нас слишком хорошо. - Керим с сомнением покачал головой. - Эти русские - блестящие шахматисты. Они рассчитывают игру на много ходов вперед, маневры врага предвидят заранее и принимают ответные меры. Меня не оставляет чувство, что ты, я и девушка - всего лишь пешки на огромной шахматной доске, что нам разрешают действовать так лишь потому, что это не мешает замыслу русских.
- Но что это за замысел? - Бонд смотрел в темноту за окном. - Какова его цель? Мы все время возвращаемся к этому вопросу. Разумеется, с самого начала чувствовалось что-то неладное, завязка какой-то игры. И девушка может не знать, какую роль она играет. Я предполагаю, она что-то скрывает от меня, потому что это кажется ей незначительным, второстепенным. Она обещала рассказать обо всем сразу после приезда в Англию. Но что именно? Что? И все-таки ты должен признать, Дарко, - Бонд испытующе посмотрел на Керима, втайне надеясь, что тот согласится с ним, - что девушка выполнила свое обещание.
Керим молчал. Его лицо было бесстрастным. Бонд пожал плечами.
- Я и не отрицаю, что влюбился в нее. Но ведь я не дурак, Дарко. Каждую секунду, пока мы были с ней наедине, я следил за ней, пытаясь найти разгадку. Ты знаешь, что, когда между мужчиной и женщиной исчезают последние преграды, многое становится ясным. Эти преграды исчезли, и я уверен, что она говорит правду. По крайней мере, почти всю правду. Если она обманывает меня, то по незнанию - значит, ее тоже обманывают. Но и тут опять возникает вопрос - зачем? - Голос Бонда стал ледяным. - Если ты хочешь знать мое мнение, то единственное, что я прошу, - это продолжить игру и выяснить, чем она кончится.
Упрямое выражение лица Бонда неожиданно развеселило Керима.
- Дружище, если бы я оказался на твоем месте, я сошел бы с поезда в Салониках, прихватив с собой шифровальную машину и, если так уж тебе хочется, девушку. Последнее, правда, не так обязательно. Затем я отправился бы на автомобиле в Афины и тут же вылетел в Лондон. Я не искатель приключений, и все это для меня не спорт, а всего лишь работа. А ты - игрок. Да и М. тоже не прочь рискнуть и сделать крупную ставку, иначе он не дал бы тебе право принимать любые решения. К тому же ему очень хочется узнать, чем кончится вся эта история. Он не выносит неразгаданных тайн. Хорошо, пусть будет по-вашему. И все-таки позволь мне принять меры, не оставлять все на волю случая. Вот сейчас ты думаешь, что ситуация изменилась и счастье на твоей стороне. Верно? Но послушай, мой хороший друг, - сказал он, опуская огромную руку на плечо Бонда. Его голос смягчился и стал даже умоляющим: - Представь себе, что перед нами бильярдный стол. Обычный, ровный, плоский бильярдный стол, покрытый зеленым сукном. Ты все рассчитал, нанес удар, и белый шар плавно катится по направлению к красному. Луза совсем рядом. Нет никаких сомнений в том, что твой белый шар попадет в красный и тот упадет в соседнюю лузу. Это закон бильярда, закон бильярдного стола. Но где-то, за пределами происходящего в бильярдном зале, летчик, сидящий в реактивном истребителе, потерял сознание, и его истребитель падает прямо на здание, где находится бильярдный зал. Или газовая магистраль, проходящая рядом, вот-вот взорвется. Или гремит гроза, и молния вот-вот ударит в игроков. А может быть, здание рухнет и погребет под собой всех, кто находится в нем. И что тогда произойдет с белым шаром, который должен был неизбежно попасть в красный, и с красным, готовым упасть в соседнюю лузу? По законам бильярдного стола белый шар должен бить по цели. Однако эти законы не есть единственные законы, и законы, управляющие движением поезда, в котором мы находимся, не являются единственными законами в нашей игре.
