- Сука! - гнусаво выкрикнул он. - Мочите этого козла, он мне нос сломал!
Юрий вскочил, пнул Маныча напоследок, оборвав на полуслове его матерную тираду, и встретил вернувшегося в строй Комара сильным боковым ударом. Комар снова отправился в свой угол, не касаясь ногами пола. На этот раз его траектория пересеклась со столом под прямым углом, и старенький стол бабы Клавы с громким треском распался на составные части.
В прихожей послышалась глухая возня. Глаза Юрия уже достаточно привыкли к темноте для того, чтобы он смог разглядеть Секу, стоявшего поперек прохода на четвереньках и шарившего рукой по полу в поисках револьвера. Филатов подошел к нему и безжалостно ударил ногой в живот - стрельбы уже было предостаточно. Сека повалился на бок и скорчился, обхватив живот руками. Маныч глухо постанывал, лежа на полу лицом вниз, Комар не подавал признаков жизни.
Юрий рывком поставил на ноги квартиранта бабы Клавы и торопливо развязал ему руки. Тот первым делом наклонился и водворил на место болтавшиеся на щиколотках трусы. Юрий схватил висевшую на спинке стула одежду, комом сунул ее в руки чеченцу и, взяв за плечо, потянул его к выходу.
- Что... - начал было тот, но Юрий толчком послал его вперед, в прихожую. Чеченец споткнулся о скорчившегося на полу Секу и чуть не упал.
- Тише, дурак, - сказал ему Юрий. - Давай отсюда по-быстрому, пока никого нет. Если хочешь, оставайся, а мне с ментами говорить не о чем.
Чеченец моментально сообразил, что к чему, и бесшумно выскользнул в коридор. Прежде чем последовать за ним, Юрий осторожно выглянул из квартиры. Все дверные глазки были предусмотрительно залеплены пластилином, и он, удовлетворенно кивнув, поспешил вслед за своим соседом как раз вовремя, чтобы не дать тому в одних трусах выскочить на улицу. Догнав чеченца на площадке третьего этажа, Юрий затолкал его в свою квартиру, осторожно закрыл дверь и дважды повернул барабанчик замка.
- Э, - негромко сказал в темноте чеченец, - это ты, сосед?
- Я, я, - ответил Юрий, прислушиваясь к тишине на лестничной площадке. Тише ты, джигит.
Оденься лучше, а то простудишься. Только свет не зажигай.
Позади зашуршала одежда.
- Носки забыли, - огорченно сказал чеченец. - И туфли... Слушай, ты их замочил?
- Надеюсь, что нет, - ответил Юрий и прошел в комнату. В это время внизу заворчал двигатель, и по потолку пробежал яркий свет фар. Юрий выглянул в окно и увидел свернувший за угол, к подъезду, милицейский "уазик". - Очень вовремя, - добавил он.
- Что вовремя? - раздраженно переспросил чеченец. - Это не люди, они не должны жить на свете. Их нужно было замочить.
- Сам замочишь, - рассеянно откликнулся Юрий. - Для тебя ведь это, насколько я понимаю, дело чести.
Чеченец вдруг подскочил к нему сзади и с неожиданной силой ухватил за плечо.
- Ты ничего не видел, понял? - яростно прошипел он. - Если скажешь хоть слово, умрешь как собака. Я тебя из-под земли достану, если кто-нибудь узнает про мой позор.
- Да уймись ты, чудила, - рывком освобождая плечо, сказал Юрий. - Не видел так не видел. Тоже мне, порнозвезда. Задом своим он меня удивил... Да такого добра в любой бане навалом, и никто при этом не грозится глотку перегрызть... - Он замолчал, слушая, как по лестнице торопливо топают обутые в тяжелые сапоги ноги. Потом наверху гулко ахнула, ударившись о стену, распахнутая пинком дверь, послышались крики, топот, снова загрохотала сдвигаемая мебель. И потом, - продолжал Юрий, - о чем я могу рассказать? Они же не успели ничего, так что ты напрасно кипятишься. Мог бы, между прочим, спасибо сказать, а то сразу - "убью, зарежу"...
- Хм, - остывая, сказал чеченец. - Спасибо", У нас "спасибо" так не говорят. Спасибо - это целый отдельный разговор. Ты брат мне теперь, понимаешь?
- Обалдеть можно, - искренне сказал Юрий. На лестнице снова затопали. "Больно, ментяра!.." - проныл кто-то, и Юрий понял, что ночные гости чеченского предпринимателя не успели вовремя унести ноги. - Вот послал Господь родственничка!
- Что хочешь проси, - сказал чеченец. - Все сделаю, только сначала этих псов кончу. Ты правильно сказал: дело чести. Ты мою честь спас, теперь мне ее отстоять надо. Что хочешь, брат?
- Да какой я тебе брат? - устало сказал Юрий. В памяти снова всплыл Грозный и растерзанные, перемешанные с кирпичной крошкой тела убитых солдат. Воспоминания были слишком свежи, чтобы он мог испытывать к этому человеку симпатию. Чтобы не смотреть на своего новоявленного "брата", он принялся искать сигареты и некстати вспомнил, что они кончились накануне - последнюю он выкурил перед тем, как лечь спать, - Обидеть хочешь? - спросил чеченец, протягивая ему открытую пачку.
- Больно ты мне нужен, - ответил Юрий и, поколебавшись, взял сигарету.
- Нужен, - уверил его сосед, щелкая зажигалкой. - Ты еще и сам не знаешь, как я тебе нужен. Умар долги платить умеет. Денег дам, машину новую подарю вместо твоей керосинки... Хочешь - пассажиров вози, не хочешь - сам катайся.
- Угу, - затягиваясь сигаретой, промычал Юрий. У дыма был непривычный терпкий привкус и тонкий изысканный аромат. - Катайся сколько хочешь, только не забывай твоим землякам вовремя отстегивать.
- Ва! - воскликнул чеченец. - О чем ты говоришь? Кому отстегивать? Никто к тебе больше не подойдет, мамой клянусь! А если подойдет, скажи, что Умар твой брат. Увидишь, что будет.
- Дырка в башке? - предположил Юрий. Он уже начинал жалеть, что опять влез не в свое дело. Главной ошибкой было то, что он притащил чеченца сюда. Пусть бы валялся на кровати с голым задом и объяснялся с ментами, как умеет. Если он действительно связан с чеченскими бригадами, выручать его не стоило.
- Э, брат, пустой базар говоришь, - протянул Умар. - Опять обидеть хочешь. Только зря стараешься. Я на тебя все равно не обижусь, пока долг не верну. Слушай, - он загорелся, явно осененный новой идеей, - бросай свое такси, работай со мной! Такие дела, такие деньги! Я на тебя смотрел, думал; э, такой большой мужчина такой ерундой занимается! Знаешь, как бывает: сам большой, а душа маленькая, как у овцы, всего боится, от каждой тени прячется, как мышонок... А ты - орел. У вас таких мало.
- У нас таких навалом, - сухо поправил его Юрий. - Многие, конечно, там, у вас, полегли, но еще осталось предостаточно.
- Э, - сказал Умар, - опять пустой базар! При чем тут война? Мой народ не трогай, хорошо? Я тебе дело говорю. Мужчина должен деньги иметь, иначе это не мужчина, а баран. Шашлык из него сделать, и весь разговор. Ты - мужчина. Почему денег нет? Руки есть, ноги есть, голова на месте, а денег нет. Никуда не годится. Я тебе денег дам, но на всю жизнь не хватит. Зарабатывать надо, дорогой. Деньги кругом на земле валяются, а тебе подобрать лень! Такой джигит не должен работать. Пусть вол работает, а джигит должен воевать.
- Ага, - сказал Юрий, - вот это уже ближе к делу. И с кем воевать будем?
- С этими шакалами, - Умар яростно кивнул в сторону двери, имея в виду, вероятнее всего, своих сексуально озабоченных гостей. - С этими псами, с трупоедами... Убьешь их пахана - станешь богатым человеком. Денег дам, нефтяную скважину дам.., все, что хочешь. Честным людям жить не дают, дышать не дают, торговать мешают...
- Торговать или воровать?
- Э, дорогой, зачем пустое спрашиваешь? Тебе какая разница? Деньги тебе даю, понимаешь? Ты такие деньги во сне не видел. Дружбу тебе даю. Дружба с Умаром дороже любых денег, клянусь. Пойдешь к Понтиаку, застрелишь этого жирного шакала, и можешь всю жизнь ананасы шампанским запивать.
- Интересно, - сказал Юрий. - А у самого кишка, что ли, тонка?
- Почему кишка? Сам подумай, как мне его достать? Его псы кавказца сразу видят, стрелять начнут. Он хитрый, как змея, никого к себе не подпускает. Ты русский, ты до него доберешься.
- Извини, - сказал Юрий и с силой ввинтил окурок в изумленно разинутый рот синей фарфоровой рыбы. - Предложение, конечно, заманчивое, но эта работенка не по мне. Если бы я хотел стать киллером, давно бы стал. И, поверь, работал бы не на тебя и не на твоих земляков. Ты уж не обижайся, но именно так обстоят дела.
- Подумай, - сказал чеченец. - С ответом не тороплю, но и долго ждать не могу. Подумай, брат. Это очень большие деньги...
...Юрий вздрогнул и открыл глаза. Сигарета догорела до самого фильтра и потухла, засыпав пеплом его правое колено. В залитое дождем стекло опять постучали, и он принялся с усилием вертеть тугую ручку стеклоподъемника. Стекло со скрипом поехало вниз и, дойдя до середины, застряло. Юрий с опозданием вспомнил, что стеклоподъемник испорчен, и мысленно выругался: теперь ему предстояло не менее пятнадцати минут сражаться со стеклом, чтобы поставить его на место.
Лицо, заглянувшее в открывшуюся щель, показалось Юрию смутно знакомым. Вглядевшись попристальнее, он узнал тезку царя Алексея Михайловича, с которым познакомился на кухне у Валиева. Сейчас это широкое холеное лицо было бледным, губы тряслись, а очки сидели на переносице криво, словно Алексей Михайлович только что с кем-то подрался.
