вам не позавидуешь, – вздохнула я сочувственно.
– Я не для того, чтоб ты меня пожалела, рассказываю. А для того, чтобы вы понимали всю картину. А теперь рассказывайте, что у вас стряслось. Может, чем и помогу, кроме того, как ракушек набрать да погрузить.
Мы с Митей, дополняя друг друга, теперь полностью и начистоту рассказали Кудасову о том, что за дело нас связывает, дополнив предыдущую нашу историю всеми подробностями, которые только могли вспомнить. Рассказали о том, что мы уже сделали и что предстоит, спросили про мусанга. А повествование о наших злоключениях я завершила еще раз жуткими крокодильими мордами и рухнувшей стеклянной стеной.
Кудасов сейчас отчего-то ни с того ни с сего громко расхохотался. Держась за живот, он твердил:
– Ой, не могу! Ой, не могу! И эти попались. А вроде молодежь! Должны же наблюдательными быть, внимательными.
Я даже хотела обидеться на него. Рассказали ему все как на духу, а он ржет как сивый мерин. Но потом Кудасов стал в одно мгновение серьезным и сказал:
– Да это у него трюк такой со стеной. Не для вас одних он такое представление устраивает. И я на него попался. Но раскусил, поэтому и вам расскажу. А что делать с этой информацией – решайте сами.
Чем дальше Вениамин Львович рассказывал нам историю с трюком Половинкина, тем сильнее запутывалась я и уже совершенно ничего не понимала. Оказывается, что стеклянная стена сделана на самом деле из какого-то то ли сплава, то ли пластической массы, которая не может причинить своими осколками никому вреда – ни человеку, ни живущим за ней обитателям, в моем случае – крокодилам.
Профессор присматривал посетителей с тугим кошельком, а их иногда к нему подсылал и знакомый, о котором Кудасов ничего внятного не мог нам сказать, и таким образом пополнял казну своего сафари-парка. Они шли, тихо-мирно о чем-то беседуя, профессор наступал на определенный камень, от которого шел сигнал лежащему на своем месте дрессированному крокодилу, тот поднимался, утыкался носом в стекло, надавливал на слабое место, посетитель в этот момент отшатывался или касался стеклянной стены, которая тут же рушилась на его глазах.
На этот звук выбегали маленькие крокодильчики, тоже, соответственно, дрессированные, которые знали, что в ближайших бамбуковых зарослях их ждет лакомое угощение. Потом они легко возвращаются назад, идя на руки к сотрудникам сафари-парка, которых на самом деле не так уж и много. Все между собой связаны и очень любят Половинкина, слушаются его во всем и так же мечтают сделать из простого сафари-парка огромное живое пространство.
Человек, который считает себя виноватым в произошедшем, всегда предлагает каким-то образом возместить ущерб. Чаще всего это деньги, либо знакомство с нужными людьми, к которым просто так на прием не попадешь. И вот таким образом дело Половинкина процветает.
– Да, он хитрит, но надо отдать должное, что ни копейки из этих средств он на себя не тратит – все идет на его любимых животных и чаще всего на выкуп тех, кто свое отслужил, отработал, либо попал в руки недобросовестных хозяев, – завершил свой рассказ несостоявшийся профессор Кудасов, смачно зевнул, потянулся и поднялся на ноги.
– Интересная история, – протянула я, – а почему его выбор с этой стеной пал на нас? Вроде денег у нас с собой нет.
– Да и те, что были, уже отданы продавцу за мусанга, – сказал Митя и горестно вздохнул, – что с нас взять-то?
– А вот это самое интересное. Есть у меня, конечно, одно предположение, – протянул Кудасов, – но пора приниматься и за работу.
– Кстати, – меня осенила внезапная мысль, – а вы-то сами как оказались здесь, на острове?
– Я в последнее время решил точно избавиться от своей зависимости и снова развернуться в сторону мечты. Хотел пойти к Половинкину, по старой памяти, попроситься на работу. Понятное дело, что он меня вспомнил бы, но вряд ли бы угадал. А тут как раз прочитал объявление, что сюда, на остров, требуются разнорабочие для уборки территории. Вроде как тут хотят снова возрождать Профессорский городок.
– Понятно все с вами, похвальное желание.
– Так вот, пока я все убирал, ракушек тоже нагреб целую гору, так что вам только и останется сгрузить их в бочки да потом поднять на яхту. Хотя, мне кажется, на «Попутном ветре» есть свои приспособления для этого. Уж очень толковый паренек там всем заправляет.
– Николя, – уточнила я.
– Он самый.
– Он не особо общительный, больше молчит, сам первый на разговор не идет, но дело у него движется споро и скоро, он знает, что делает.
– Да? А нам он не показался замкнутым, – удивленно посмотрел на Кудасова Митя. – Он всю дорогу с нами шутил, разговаривал, общался.
– Странное дело… Не иначе с ним что-то произошло.
– Ну как что-то…Тут небольшое столкновение было, – и я во всех подробностях расписала стычку с местными бандитами на берегу.
– Это опасные люди на самом деле, – задумчиво протянул Кудасов. – Как бы чего не стряслось.
– Да что может произойти? Все будет отлично. Мы разобрались с ними, – беспечно отмахнулась я от такого предположения. – Давайте уже пойдем за ракушками.
Да, то, что было набрано Вениамином Львовичем, очень нам помогло. Нагрести такую огромную гору ракушек за такой короткий срок точно было бы нам не под силу.
Я, взяв лопату-шахтерку, вспомнила свои поездки в деревню в зимний период и свое желание помочь тетушкиным родственникам.
Помню, как дедушка Саня расчищал подобной лопатой, только раза в три больше, снежные сугробы, а я хвостом ходила за ним по всем дорожкам и просила дать мне эту волшебную лопату, которая творит такие чудеса – один раз мазнул, и перед тобой появилась ровно половина дорожки.
Дедушка был добрым человеком, который всегда шел навстречу детским желаниям, поэтому лопату я получила и кое-как прочистила от снега пару метров. На этом мое желание владеть такой чудесной огромной лопатой как-то испарилось само собой. А вот сейчас воспоминания нахлынули вместе с ощущениями. Забавно, однако.
Вскорости, когда солнце стало мягче и приблизилось к горизонту, мы завершили работу. Вспотевшие, уставшие, даже уже выдохшиеся, мы еще находили силы на беседу и шутки.
– А как эти бочки мы закинем на борт яхты? Их же поднять явно никому не под силу, – вытирая пот со лба и снимая куртку, сказала я.
– У Николя есть специальный трап для грузов, по которому эти бочки и им подобные легко вкатываются наверх, – сказал Кудасов. – Даже особо усилий не стоит прилагать. Все делается почти само собой.
