уж! День у нас резиновый. Терпение у майора железное! — выпалил он, заводя машину. — А там Ходаков! Красавчик эдакий!
— При чем тут Ходаков? — Она нахмурилась и помотала в воздухе телефоном. — Я звонила в отдел по месту жительства Громова. Уточняла детали. Надо быть подготовленными к разговору с ним. А то начнет сейчас вилять и соскакивать.
— И что выяснила? — чуть сбавил обороты Фокин, удивляясь тому, как порадовала его Леонова объяснением.
— В квартире все действительно было перевернуто вверх дном. Даже в ванной. Стиральная машина была выдвинута на середину.
— Ого!
— Вот-вот. И при этом ни единого отпечатка или следа обуви. Ничего! Тот, кто влез к нему в квартиру, хорошо подготовился. И первый вопрос, который я задам нашему красавчику: кто это мог быть?
— А он откуда знает? — воскликнул Паша и добавил: — Скажет он.
— Знает, знает, — покивала Алена, убирая телефон в карман теплой куртки. — Потому что, как мне сказали, Громов выглядел потрясенным, но не удивленным. Он будто знал, кто перевернул вверх дном его квартиру. Словно ждал этого.
— Откуда мне знать? — вяло взмахнул руками Громов в ответ на ее первый вопрос и обессиленно опустился на широкий диван. — Я не ясновидящий.
Тут он вдруг схватился за грудь и зашелся мелким сухим кашлем. Видимо, его недуг не был притворством, Громов действительно заболел.
— Александр… — Алена без приглашения, прямо в куртке, уселась на мягкий подлокотник светлого дорогого дивана. — Вы что-то скрываете. Я не знаю, что именно, но эта тайна выедает вас изнутри. Она мешает вам жить. Правда куда удобнее. Поделитесь ею, и вам будет легче, и нам.
— Какая вы проницательная.
Его губы сложились странной дугой, выдавая то ли сарказм, то ли боль.
— А здесь не надо быть очень проницательной, чтобы понять: вас что-то сильно гложет. Возможно, это даже не ваша тайна. Но вы вынуждены ее охранять. Потому что зависимы. Вам Холодова запретила говорить?
Громов передернулся и на всякий случай отодвинулся от Алены подальше. Его правая рука без конца мучила застежку спортивной олимпийки, надетой на голое тело. Молнию он то расстегивал, то застегивал. Красавчик нервничал. И размышлял.
— Что можете сказать по поводу взлома вашей квартиры? — прошел на середину комнаты Паша.
— А что я могу сказать? Ничего не пропало.
— А что искали?
— Ну откуда я знаю! — взорвался громким возмущением Громов. — Это надо у взломщиков спросить. Может, они квартиру перепутали?
— И, поняв, что перепутали квартиру, перерыли тут все вверх дном? И такие сознательные, что даже деньги не взяли?
Громов сгорбился, уперев локти в колени. На непрошеных гостей он больше не смотрел. Но губы сжал плотно. Ясно — откровенничать не станет.
— Ладно, Леонова, поехали отсюда. Пусть гражданин Громов сам разбирается со своими проблемами, когда они его накроют с головой.
— С какой стати? — глянул тот недобро на Фокина.
— А с той, что первый звоночек уже прозвучал. В квартиру к вам кто-то влез. И, видимо, не нашел того, что надо. Но этот человек не успокоится. Он придет снова и снова. И его последующие визиты обойдутся вам гораздо дороже и могут стоить вам, — тут Фокин выдержал драматичную паузу и чуть тише произнес: — Жизни…
Он за локоть стащил Леонову с диванного подлокотника и повел в прихожую. Там замешкался. Все ждал, что Громов их окликнет, остановит. Не окликнул. Не остановил.
— Гад какой настырный, — прошептала Алена, выходя за дверь на лестничную клетку. — Но я всем организмом чувствую, что он что-то знает и чего-то боится!
— Нашу с тобой чуйку к протоколу не пришьешь, — проворчал Фокин и шагнул в сторону лифтов. — Идем…
Они не успели сделать и пары шагов, как дверь квартиры Громова распахнулась. В застегнутой наглухо олимпийке и спортивных штанах Громов стоял на пороге босым и смотрел на них безумным взглядом. Смотрел и молчал.
Они остановились. Смотрели на него и тоже молчали. Леонова хотела было вставить слово, но Фокин крепко сжал ее локоть, заставляя молчать. Это продолжалось несколько томительных секунд.
— Хорошо, — наконец сдался Громов, не дождавшись от них словесной помощи. — Я знаю…
— Что конкретно? — снова придержал Леонову майор.
Та уже была готова бежать в распахнутую дверь квартиры Громова.
— Я знаю… Я догадываюсь, кто обыскал мою квартиру. — Его рука снова вцепилась в «собачку» молнии и потянула ее вниз.
— Кто? — в один голос выпалили Алена и Фокин.
— Стрельцова, — странно скривив лицо, нехотя произнес Громов.
Ему вообще каждое слово давалось с большим трудом. Будто он только час назад научился разговаривать, а до этого жил глухонемым.
— Что искала? — снова прозвучал синхронно их вопрос.
— Она искала…
Руки Громова обессиленно упали вдоль тела. Последовал глубокий вдох. И на выдохе он едва слышно произнес:
— Она искала то, что спрятала у меня в ночь после банкета.
Он услышал их характерное хмыканье, и молния на его олимпийке снова застегнулась до подбородка.
— Да, она была в моей квартире в ту ночь, — с гримасой раскаяния и раздражения выпалил Громов. — Но я не мог вам об этом рассказать.
— Почему? — недоуменно вытаращилась Леонова.
— Потому что она пропала! Вы бы сразу подумали, что это я приложил руку к ее исчезновению! Я или Анна!
— Ага! Анна, значит, все же при делах.
Тут Алена высвободила локоть из цепких пальцев Фокина и, шагнув вперед, произнесла:
— Кажется, майор, нам самое время вернуться…
Потом в течение получаса они слушали сбивчивый и временами невнятный рассказ Громова о ночи после памятного банкета. Он все время пытался себя оправдать и уделял этому гораздо больше времени, чем подробностям, которые интересовали полицейских.
— Послушайте, Громов! — не выдержав, перебил его Фокин, когда терпение начало заканчиваться. — Нам мало интересно в данный момент, что вами двигало! Нас интересуют факты. Куда вы дели тот предмет, который случайно обнаружили под вашей стиральной машинкой?
— Выбросил, — без запинки ответил Громов и снова принялся стенать. — Я даже халат свой банный выбросил. Хотя он был практически новый. Но после нее… Я бы никогда не надел его! Я чрезвычайно брезгливый человек. И не смог бы его никогда…
— Куда вы выбросили халат?
— В мусорный контейнер на стоянке дальнобойщиков.
Громов назвал точные координаты этой стоянки.
Фокин с Леоновой переглянулись.
Пытаться отыскать халат, на котором могли остаться следы Стрельцовой, и кровь убитого Ивушкина, нет никакого смысла. Времени прошло много. Мусор давно вывезли и утилизировали.
— А то, что нашли под стиральной машинкой? Этот предмет куда вы подевали? — сердито поинтересовалась Алена.
— Выбросил, — стойко выдержал ее взгляд Громов. — Зачем мне это в квартире?!
— Куда? Тоже на стоянке,
