— Думаю, не совсем так, — деликатно возразила мисс Марпл. — Скорее всего она просто была в него очень влюблена и надеялась, что когда-нибудь они поженятся.
— И когда именно — после смерти его жены?
— Я думаю, бедняжка Эстер знать не знала о том, что Молли намереваются убить, — сказала мисс Марпл. — Вероятно, она поверила россказням Тима Кендала о том, что Молли любит другого и что ее тайный возлюбленный даже последовал за ней сюда. И поэтому Эстер рассчитывала, что Тим добьется развода. Я полагаю, что она не имела никакого отношения ко всем его фокусам. Просто она очень сильно его любила.
— Ну, это можно понять. Он красавец хоть куда. Но его-то что в ней привлекло? Вы знаете?
— Так же как и вы, — ответила мисс Марпл.
— Я-то, конечно, но откуда вы узнали, — ума не приложу. И как мог до этого докопаться Тим Кендал?
— Что ж, если пустить в ход немного воображения, я, пожалуй, смогла бы вам объяснить, но проще будет, если вы расскажете сами.
— Не собираюсь ничего рассказывать, — отрезал мистер Рефил. — Уж если вы такая умная, то давайте выкладывайте.
— Я осмелюсь предположить, — сказала мисс Марпл, — что ваш слуга Джексон имел привычку копаться в ваших бумагах. Я ведь однажды видела это, помните, я вам говорила?
— Вполне возможно, что он действительно совал свой нос куда ему не положено, — согласился мистер Рефил, — но ему вряд ли удалось бы найти в моих бумагах что-то для себя полезное. Я ведь человек осторожный.
— Скорее всего, — продолжала мисс Марпл, — он прочел ваше завещание.
— Ну это-то точно. Ведь у меня есть с собой копия.
— Вы сказали мне, — спокойно начала мисс Марпл, — вы сказали мне очень громко и четко, точно Шалтай-Болтай, что ничего не оставите Эстер Уолтере. Вы постарались лишить на этот счет любых иллюзий и ее и Джексона. В отношении Джексона, я полагаю, так оно и есть. Ему вы ничего не оставляете, а вот Эстер Уолтере вы завещали некую сумму, хоть и приняли меры, чтобы ей об этом не было известно. Я права?
— Да, вы совершенно правы, но хоть убей не пойму, откуда вы-то об этом знаете.
— Просто я догадалась — по тому, как старательно вы это произнесли, — объяснила мисс Марпл. — Мне на своем веку частенько приходилось слышать, как люди говорят не правду.
— Сдаюсь, — сказал мистер Рефил. — Ваша взяла. Я действительно завещал Эстер пятьдесят тысяч фунтов. После моей смерти это будет ей приятным сюрпризом. Видимо, Тим Кендал пронюхал об этом и решил избавиться от своей теперешней жены, дав ей хорошую дозу чего-нибудь этакого, а потом жениться на Эстер Уолтере с ее пятьюдесятью тысячами. Может быть, и ее тоже ждала впоследствии та же участь. Но он-то как, интересно, узнал, что ей кое-что от меня перепадет?
— Конечно же от Джексона, — ответила мисс Марпл. — Они ведь были приятелями. Тим Кендал хорошо к нему относился — в данном случае, полагаю, совершенно искренне, без корыстных мотивов. И вот однажды среди всяких сплетен, которыми его потчевал Джексон, тот невзначай проговорился, что Эстер Уолтере, сама того не зная, является наследницей весьма крупного состояния; возможно, даже признался, что и сам подкатывался к ней, в надежде добиться ее руки и сердца, но пока что не слишком преуспел. Да, именно так, думаю, и было.
— Что ж, ваше воображение рисует вполне правдоподобную картину, — заметил мистер Рефил.
— Но как же я была слепа, — продолжала мисс Марпл. — Непростительно слепа. Ведь все сходилось тютелька в тютельку. Тим Кендал — человек очень умный и очень коварный. Он чрезвычайно ловко умел распускать слухи. Думаю, едва ли не половина здешних сплетен исходила от него. Среди прочего шептали и о том, что Молли когда-то едва не вышла замуж за сомнительного молодого человека. Но, сдается мне, что этим сомнительным молодым человеком был не кто иной, как сам Тим Кендал, хотя тогда у него было другое имя. Ее родные, видимо, каким-то образом узнали, что у него дурная репутация. Тогда он разыграл благородное негодование, отказавшись представляться ее родителям, якобы не желая «выставлять себя напоказ». Затем он разработал план, который они оба, думаю, сочли очень забавным и остроумным. Она притворилась, что буквально чахнет от любви к тому сомнительному молодому человеку. Потом в дом является некий мистер Тим Кендал и в первом же разговоре так и сыплет именами давних друзей ее семьи. Родители принимают его с распростертыми объятиями, надеясь, что он вытеснит из сердца Молли того, сомнительного. Боюсь, что он и Молли от души над ними потешались. Словом, он на ней женился, они купили на ее деньги отель и уехали сюда. Полагаю, ее деньги довольно быстро таяли. Поэтому, когда подвернулась Эстер Уолтере, он решил поправить свои дела с ее помощью.
— Почему же тогда он меня не укокошил? — спросил мистер Рефил.
Мисс Марпл кашлянула.
— Я думаю, он хотел быть совершенно уверен в чувствах миссис Уолтере. И кроме того.., гм… — Она смешалась.
— Кроме того, он понимал, что и так долго ждать не придется, — закончил за нее мистер Рефил, — и что ему будет гораздо спокойнее, если я уберусь на тот свет без его помощи. Ведь я очень богатый человек. А в этом случае смерть расследуется с особым тщанием, не так ли? Не то что смерти чьих-то там жен.
— Да, вы совершенно правы. Кстати, о жене. Тут он тоже времени не терял, все время обманывал, — сказала мисс Марпл. — Поглядите, как ловко ему удалось заморочить ей голову. Подкинул книжку о нервных заболеваниях. Давал наркотики, которые вызывали кошмары и галлюцинации. Вы знаете, что ваш Джексон неплохо разбирается в таких вещах? Я думаю, он догадался, что проявлявшиеся у Молли симптомы — результат действия наркотиков. В тот день, когда я дежурила у Молли, он проник в ее ванную комнату, чтобы посмотреть, каким кремом она пользуется. Его могли натолкнуть на подозрения старые легенды о ведьмах, натиравшихся белладонной и впадавших от этого в беспамятство. Белладонна в креме для лица могла производить на Молли такое же действие. У Молли ведь случались провалы памяти. Периоды, о которых она не могла потом вспомнить, и еще ей снилось, что она летает. Неудивительно, что она была в ужасе от того, что с ней творится. У нее возникли все признаки душевного расстройства — словом, догадки Джексона были абсолютно верны. Может быть, его надоумили рассказы майора Пэлгрейва об индийских женах, поивших своих престарелых мужей дурманом.
— Опять майор Пэлгрейв! — воскликнул мистер Рефил. — Просто роковая личность!
— Его болтовня стоила ему жизни, — сказала мисс Марпл, — и жизни бедной Виктории, но в конечном счете спасла жизнь Молли. А убийцу он узнал точно.
— Что заставило вас вдруг вспомнить, что один глаз у него был стеклянным? — спросил мистер Рефил.
— Кое-какие высказывания сеньоры де Каспеаро. Она говорила всякие глупости о том, какой он был урод, и о том, что у него был дурной глаз; я сказала, что это всего-навсего был стеклянный глаз, и бедному майору следовало бы посочувствовать, а не приписывать ему бог знает что; тогда она стала говорить, что он косил, что его глаза смотрели в разные стороны, — еще бы, как же могло быть иначе при таком увечье? Еще она сказала, что это приносит несчастье. Я знала, что услышала в тот день что-то важное. А прошлой ночью, после смерти Лаки, поняла, в чем дело! И тогда мне стало ясно, что нельзя терять ни минуты…
— Как же так вышло, что Тим Кендал убил не ту женщину?
— По роковой случайности. Я думаю, его план был таков: убедив всех, включая саму Молли, что у нее душевное расстройство, и дав ей предварительно изрядную дозу уже не раз опробованного наркотика, он сказал ей, что он уже почти докопался до сути всех этих убийств, и что теперь ему нужна ее помощь. После того, как все уснут, они должны встретиться в условленном месте у ручья, но на всякий случай выйти из дома необходимо порознь. Он уверил ее, что точно знает, кто убийца, и что у ручья они его накроют. Молли послушно направилась к ручью, но от волнения и оттого, что была под воздействием наркотика, шла довольно медленно. Тим появился там первым и увидел женщину, которую из-за золотистых волос и светло-зеленой шали принял за Молли. Он подкрался сзади, зажал ей рот рукой, столкнул в воду и держал, пока она не задохнулась.
