Ознакомительная версия.
– Она говорит чистую правду, но не всю. Я по выражению ее лица понял, что она что-то недоговаривает. Чувствую я – она еще что-то видела в тот вечер, но почему-то боится или не хочет в этом признаться.
– Хорошо, я сам поговорю с ней. Теперь относительно Анны Самариной. Если она не передумает и даст правдивые показания по делу – это будет замечательно. Я скажу тебе, когда нужно будет привезти ее в город. Ты абсолютно правильно поступил, что спрятал ее.
– Заказывайте еще или проваливайте – нечего место занимать, – довольно-таки грубо прервала их беседу официантка.
Аркадий выглянул в окно – на улице светило солнце, дождь прекратился, можно было двигаться в путь. Они заплатили по счету, встали и направились к выходу под пристальным грозным взглядом недовольной официантки. Арестов еще ни разу не позволял себе уйти из какого-либо ресторана, не оставив чаевых, но сейчас не дал ни рубля. В любом случае официантка должна была остаться довольной, предъявив им для оплаты счет, рублей на тридцать превышающий сумму их заказа. Обнаружили они это вместе со Славкой, но сделали вид, что не заметили – на споры и выяснения отношений уже не осталось сил.
– Светиться нам с тобой вдвоем ни к чему, – сказал Симбирцев, когда они вышли на улицу. – Дружба наша для посторонних глаз должна по возможности остаться «за кадром». Общение временно будет носить официальный характер. Сейчас я поеду в прокуратуру – из вещей у меня, как видишь, только небольшой чемоданчик, а ты возвращайся в гостиницу. Вечером я к тебе зайду.
Простившись с Симбирцевым, Аркадий с первой же попытки поймал машину, которая в считаные минуты домчала его до гостиницы. Симбирцев же поспешил к ближайшей автобусной остановке, оставив надежду на то, что кто-нибудь проявит к нему сострадание и, не испугавшись его устрашающе огромной фигуры, согласится подвезти.
Глава 8
Общение с прокурором
– Здравия желаю, товарищ генерал, – поздоровался Симбирцев, войдя в кабинет прокурора. – Майор Симбирцев Вячеслав Олегович, областная прокуратура, прислан к вам…
– Знаю, знаю, для чего вы к нам присланы, – с лучезарной улыбкой пропел прокурор. – Ждем вас, уважаемый, с самого утра – припозднились вы что-то! Я уж волноваться начал, не случилось ли чего с вами по пути сюда – дороги сейчас очень опасные. Начальник ваш, многоуважаемый полковник Веревкин Павел Семенович, весь телефон оборвал – беспокоится, куда это его любимый сотрудник запропастился?
– Машина по дороге сломалась – вот и вышла задержка, – объяснил Симбирцев, не вдаваясь в подробности.
– Ах, вот оно что! – воскликнул Эдуард Васильевич. – Да вы садитесь, голубчик, устали, наверное, с дороги? Чай, кофе или, может быть, что покрепче?
– От чайку не откажусь, – с благодарностью согласился Симбирцев, желая поскорее избавиться от мерзкого вкуса кофе, выпитого в придорожном кафе. Да и пища, проглоченная им впопыхах, уже давала о себе знать, неприятно вспучивая живот. Вячеслав сел на мягкий стул и постарался придать телу комфортное положение.
Прокурор нажал кнопку селекторной связи, заказал чай и обратился к Симбирцеву:
– Подозреваете, значит, что в наших краях орудует маньяк? Но я, со своей стороны, смею заверить вас, что это не так. Хотя не буду вас переубеждать, тем более что вы и сами в это не верите – не так ли, Вячеслав Олегович? – усмехнулся прокурор, но глаза у него при этом остались серьезными.
– Что-то я вас не понимаю, Эдуард Васильевич. Если я не верю в то, что на вашей территории орудует серийный убийца, зачем же мне время тратить и приезжать в ваш город?
– Все вы прекрасно понимаете, Вячеслав Олегович. И я тоже не дурак. Давайте начистоту. Маньяк тут ни при чем. Вы приехали совсем с другой целью, и с какой – я прекрасно знаю. Так давайте не будем ломать комедию и все откровенно обсудим.
– Согласен, давайте все откровенно обсудим. Только что мы собираемся обсуждать? Я, по правде сказать, так и не понял, к чему вы клоните, Эдуард Васильевич? – сказал Симбирцев, продолжая делать вид, что не понимает, о чем говорит прокурор. Ему хотелось, чтобы Эдуард Васильевич сам озвучил и обосновал его приезд. Симбирцев знал, что прокурор, сопоставив все факты, понял, что он приехал делать проверку, но не знал, насколько далеко Вячеслав зашел в своих предположениях.
– Ох, уж мне эти адвокаты – на все идут ради своих подзащитных, – неожиданно отклонился от темы обсуждения прокурор, и Симбирцев с удивлением на него посмотрел. – Нет совести у людей! Мы с вами, Вячеслав Олегович, преступников ловим, а эти, с позволения сказать, законники помогают убийцам и насильникам уйти от справедливого возмездия. В деле Громова адвокат сделал все возможное, чтобы оттянуть момент расплаты. На что только он рассчитывает – непонятно. Вина Громова очевидна. Сомнений, что Громов убийца, – нет. Если мои сотрудники и нарушили должностные инструкции, так это исключительно из соображений справедливости. А также положительный результат экспертизы – еще не повод подозревать их в фальсификации улик. Эксперт совершил ошибку, но он всего лишь человек. Это, естественно, его не оправдывает, и он понесет справедливое наказание…
Симпатичная помощница прокурора, войдя в кабинет, временно прервала воодушевленную речь Эдуарда Васильевича, и, пока она расставляла на столе чашки с чаем и тарелки с бутербродами и печеньем, Симбирцев анализировал полученную информацию.
«Прокурор думает, что я приехал, чтобы провести проверку по делу Громова. Это очевидно. Но знает ли он истинную причину моего приезда? Насколько он замешан в деле? Пытаясь выгородить своих сотрудников, Эдуард Васильевич изо всех сил старается выгородить и себя, любимого, но в этом ничего особенного нет: каждый поступил бы именно так. Что же тогда меня так сильно смущает? Что в его поведении ненормально? Пока непонятно, но это «ненормальное» определенно присутствует. Иначе – почему так неприятно заныло под ложечкой, будто я нащупал что-то важное, но еще не осознал – что? Надо тщательно обдумать все в спокойной обстановке. Прокрутить весь разговор несколько раз в голове и все четко разложить по полочкам»…
– Так вот, – продолжил прокурор после непродолжительной паузы, – я уже выписал ордер на арест эксперта, ждал только вас, Вячеслав Олегович. Сейчас отправлю ребят домой к Зюзину, и его доставят в ваше полное распоряжение. Обещаю оказать вам посильную помощь в вашем деле, поправлюсь – в нашем деле. Кабинетик для вас отдельный предусмотрел. Так что милости просим, выясняйте все, что вам необходимо. – Зазвонил телефон, и Эдуард Васильевич снял трубку. – Прибыл, не волнуйтесь, Павел Семенович. В целости и сохранности. Здесь, у меня в кабинете. Беседы ведем… Хорошо, Павел Семенович, сейчас позову, – прокурор протянул трубку Симбирцеву, тактично встал и отошел к окну, делая вид, что разговор его нисколько не интересует.
– Здравствуйте, Павел Семенович, – поприветствовал начальника Симбирцев. – Какого числа это произошло?.. Информация точная? Все понял, свяжусь с вами позднее. До свидания. – Вячеслав положил трубку и задумчиво посмотрел на прокурора.
– Что-нибудь случилось, Вячеслав Олегович? – участливо спросил прокурор, возвратившись на свое место.
– Можете порвать ордер на арест эксперта Зюзина, он нам больше не понадобится. Три дня назад в лесном массиве обнаружили труп мужчины с признаками насильственной смерти. Труп был обезображен и опознанию не подлежал, если бы не одна незначительная деталь. Два пальца на ступне имели врожденный дефект, по ним и выяснили личность убитого. Как вы уже, наверное, догадались – это эксперт Зюзин. Его тетка знала, что он должен был приехать к ней. Он позвонил и предупредил ее. Она ждала-ждала, затем заволновалась и подала заявление о пропаже племянника в местное отделение милиции. В нем женщина подробно описала приметы племянника, в частности отличительную особенность его ступни. Тот, кто убил Зюзина, видимо, не знал об этом дефекте.
– Ужасно! – воскликнул прокурор. – Какие же версии вы выдвигаете относительно этого инцидента?
– Вам виднее, Эдуард Васильевич.
– Что вы хотите этим сказать, молодой человек? Уж не думаете ли вы, что это убийство может быть как-то связано с делом Громова?
– Ну что вы, Эдуард Васильевич. Я просто хотел сказать, что Зюзина вы можете знать лучше, чем я. Я-то о нем на данном этапе ничего не знаю.
– Ну и выражайтесь яснее! Слова, знаете ли, имеют большое значение, и вам, как грамотному юристу, следует об этом помнить. Конечно, я имею определенную информацию относительно Зюзина. По нашим данным, он был большой любитель азартных игр – картежник. Возможно, кому-то задолжал и за это поплатился жизнью. Карточных долгов не прощают. Мой вам совет, не пытайтесь связать эту смерть с делом Громова – никакой связи здесь нет и быть не может.
Ознакомительная версия.
