Все принялись хохотать и поднимать тосты друг за друга и за гениального Илью Антоновича.
— А вы, Алена? — обратилась я к Барановой, сидевшей рядом со мной с довольно кислым видом. — Вы не жалеете?
В начале вечера Алена успела рассказать мне, что оставила актерскую карьеру. При этом Баранова погладила вполне заметный животик так, словно это был ее капитал, вложение в будущее.
— Поздравляю! — брякнула я и посмотрела на руки актрисы. На них было много колечек, но ни одно из них не напоминало обручальное. Баранова смутилась и сообщила мне:
— Я пока не замужем. Он… он деловой человек, очень занятой, но меня ужасно любит.
Я мысленно обругала себя за неумеренно длинный язык. Это была уже вторая бестактность, допущенная мной по отношению к Барановой за сегодняшний вечер. Первая была такой — я кивнула на амбала в черном и тихонько спросила:
— Это ваш муж?
Алена удивленно уставилась на парня и скривилась:
— Нет, что вы. Это телохранитель. Теперь, — тут она погладила свой живот, — он повсюду меня сопровождает.
И вот теперь Алена смерила меня злобным взглядом и довольно нелогично закончила:
— Домой в Харьков я все равно не вернусь.
— А как поживают остальные? Вы видитесь с кем-то из бывших коллег? — Я решила сменить тему.
Алена с радостью ухватилась за эту возможность:
— Я ни с кем не вижусь с тех пор, как мы досняли сезон. Натэлла Борисовна теперь ведущий режиссер проекта. Перед тем как уехать, Станислав Сергеевич продал права и вообще всю свою продюсерскую компанию. Теперь там заправляют совсем другие люди. Нет той душевности.
— Да-да, — сочувственно покивала я. — Скажите, а как вам удалось доснять сериал?
— Вы имеете в виду — без… без Макса? — сглотнув, уточнила Алена. — Это было непросто. Сценаристам пришлось так изворачиваться, чтобы свести концы с концами… Но в итоге все получилось. Сериал продолжается. Правда, нас там уже нет.
— Как — продолжается?! — изумилась я. — Максим погиб, Кирилл был арестован, вы покинули проект… Кто же играет? Соня?
Алена невольно улыбнулась и отщипнула кусочек сулугуни.
— Нет, не Соня, конечно. Кстати, она по-прежнему помреж. Предана Натэлле, как болонка… Теперь проект делают под Малеева.
— Серьезно?! — удивилась я.
— Да, — Алена скривилась, как будто у нее болели зубы, — дождался своего звездного часа… Теперь это называется «Школа оборотней», представляете?
Застолье продолжалось — с шутками, смехом, небольшим количеством спиртного и еды. Мне понравилась атмосфера, но я решила тихонько покинуть театр. Завтра у меня был важный день, да и вставать придется рано.
Неожиданно Алена поднялась и пошла к выходу. Вид у девушки был бледненький. И я решила приглядеть за ней — кто их знает, будущих мамочек. Еще грохнется в обморок…
Баранова вышла из зала, где шло застолье, и направилась в сторону двери с изображенной на ней туфелькой. Телохранитель, которого актриса оставила сидеть на стуле за дверью, приподнялся было, но Алена бросила ему:
— Сидеть!
Точно собаке! И этот кретин послушно опустился на стульчик, представляете!
Я выждала пару минут и проскользнула в туалет. Алена поправляла макияж перед зеркалом. Я встала чуть в стороне, за дверью. Смутное беспокойство заставило меня последовать за актрисой. Как выяснилось, тревожилась я не напрасно. Не прошло и минуты, как дверь скрипнула, и в зеркале отразилось лицо мужчины.
Это был Кирилл Кулагин. Он здорово похудел, остриг и осветлил свои роскошные волосы, но все-таки я его узнала с первого взгляда.
Алена подняла голову и уже открыла рот для вопля, но тут я прыгнула на Кулагина. Провела прием — и вот уже красавчик сдавленно стонет, прижатый к кафельному полу, а его рука выгнута под неестественным углом.
— Если я сделаю одно ма-аленькое усилие, — сквозь зубы сказала я, — тебе придется проходить в гипсе месяца четыре. А если нажму посильнее, тебе уже никогда не подтянуться на турнике. Если понял, просто кивни.
Кулагин дернул головой — кивнул.
— Сейчас я тебя отпущу, — рассудительно проговорила я. — Ты встанешь медленно, подчеркиваю — медленно, и выложишь из карманов все, что ты там припас. Огнестрельное, колюще-режущее. В общем, все.
Я выполнила свое обещание — отпустила актера. Кирилл разогнулся, потирая травмированную руку, и с обидой произнес:
— Какое еще огнестрельное? Вы с ума сошли!
— Заткнись, убийца! — не сдержалась я. В моей памяти всплыло лицо Пети, который остался сиротой по милости этого урода.
Кирилл гордо выпрямился. Самообладание возвращалось к нему прямо на глазах.
— Между прочим, я никого не убил! — гордо сказал Кулагин. — Илья Антонович жив-здоров и процветает. А если вы про Максима, то этого несчастного дурака я убивать вообще не собирался. Я хотел всего лишь его подвинуть. Думал, его вот-вот уберут из проекта после всех этих фортелей, что он откалывал… Кстати, если вы заметили, Ионова убили, уже когда я был за решеткой. Спасибо вам большое. — Кулагин издевательски ухмыльнулся мне. — И если бы не Станислав Сергеевич, добрейшей души человек, я бы до сих пор на нарах чалился…
Кирилл исподлобья поглядывал на Алену, а та крутила колечко на пальце и смотрела в сторону.
— Ладно, ты не убийца, но все равно порядочная дрянь, — поморщилась я. — Чего тебе надо?
— Я хотел поговорить с Аленкой. — Кулагин бросил притворно скромный взгляд на блондинку.
— Не о чем нам с тобой разговаривать, — отрезала девушка.
— Да я денег хотел попросить! — взвыл Кулагин. — Ты хорошо устроилась, я тут твою фотку видел в журнале, кто-то на вокзале на скамейке забыл. Вся такая важная, шуба в пол, брюлики на пальцах. А мне на хот-доги уже не хватает.
— Каменецкий оставил тебе какую-то сумму денег, но теперь она подходит к концу? — сообразила я.
Кирилл с мрачным видом кивнул:
— Точно. Москва — ужасно дорогой город. Преступно, я бы сказал. В кино мне больше не сниматься, это факт. Но из столицы я никуда не уеду, так и знайте!
Тут Алена выступила вперед и уперла руки в боки, как продавщица бычков на одесском привозе:
— Слушай сюда, тварь! Ты уже приходил один раз — у гаража мою тачку подкарауливал. Если ты еще раз появишься, я тебя застрелю и скажу, что ты грабитель и хотел вырвать сумочку! Мой… мой муж меня отмажет. Понял? Себе жизнь поломал, так хоть мою не порти!
Кирилл растерянно моргал.
— Хоть сколько дай! — наконец попросил актер.
Алена сунула под нос парню изящную девичью фигу, вдобавок украшенную бриллиантами и, резко цокая каблучками, вышла из туалета.
— Алена Владимировна, с вами все в порядке? — загудел снаружи голос дебила-охранника. Что ж, с тем, чтобы проводить хозяйку до машины, этот тип справится. Так что я позволила Алене покинуть театр. Я узнала все что хотела, и больше мне не о чем было с ней разговаривать.
— Слушайте, а вам не нужен помощник? — вдруг спросил Кирилл, глядя на меня с надеждой. Я попросту онемела от такого нахальства.
— Ты?! Ты предлагаешь мне помощь?
— А что такого? — улыбнулся душка-актер. — Я умный, могу быть очень полезным.
— Держись от меня подальше! — честно посоветовала я и уже повернулась к двери, как внезапная мысль осенила меня. Я вернулась, ухватила Кулагина за рукав и выволокла из туалета на глазах изумленной уборщицы, что пылесосила фойе. Я вытолкнула Кирилла на улицу и посоветовала: — И от театра тоже держись подальше. Не смей портить жизнь Илье Антоновичу!
— Почему бы ему не помочь старому знакомому? — начал Кирилл.
— Ты его чуть на тот свет не отправил. Забыл?
— Так ведь это вы подменили стаканчики с кофе! — ухмыльнулся Кирилл. — Значит, не меньше меня виноваты…
Видимо, мое лицо отразило намерения, потому что Кулагин вдруг дунул от меня по улице. А я отряхнула руки, как будто подержалась за что-то липкое и неприятное, и отправилась в хостел. Мне и правда надо было рано вставать.
Симоненко Елена Евгеньевна — так звали настоящую мать Максима Ионова. Вернее, ту женщину, что когда-то родила его, а потом оставила в роддоме. Я позвонила в дверь ее квартиры в половине десятого утра, рассудив, что к этому времени дама уже успела проснуться, но еще не успела уехать на работу. Я навела кое-какие справки и выяснила: Елена Евгеньевна была владелицей сети магазинов женского белья. Вряд ли бельевые бутики открываются в восемь утра, верно? Скорее всего, не раньше десяти. Значит, раньше половины десятого Симоненко из дома не выйдет — ее серебристая «Инфинити» была припаркована во дворе.
Вообще-то въезд во двор преграждал шлагбаум, а в стеклянной будке торчал бдительный охранник. Но для меня это не было препятствием. Есть разные способы проникнуть на охраняемую территорию. Например, я частенько пользуюсь стальным арбалетом размером с ладонь, который выстреливает на пятьдесят метров гарпун с «кошкой» из особо прочного сплава. К «кошке» крепится трос, по которому можно, к примеру, влезть на крышу высотки или спуститься оттуда при помощи карабина и ременной петли. Штучка сделана по моему заказу одним умельцем-оружейником и стоила мне целого состояния. Но, когда скользишь по тросу на высоте десятого этажа, успешно выполнив задание, о деньгах как-то не думаешь…
