— В дальнейшем, — продолжал Шейн, игнорируя выражение ярости, вновь исказившей физиономию Уиндроу, — когда вы убедились, что опоздали с реализацией своего плана, вам пришлось убрать и женщину. Вы надеялись, что после ее смерти не останется никаких доказательств, подтверждающих кровное родство погибших.
— Но таких доказательств так и не было найдено, — напомнил Уиндроу. — По крайней мере я не слышал ни о чем подобном.
— Что вы хотите этим сказать? — взвился Фрэнк Карсон. — Неужели вы, чертовы убийцы, рассчитываете, что вам и это сойдет с рук? Нора утверждала, что узнала в старике своего отца. Я могу доказать это. Неужели вы надеетесь, что я позволю публично обвинить мою жену во лжи в здании суда?
— Давайте на время оставим эту тему, — предложил детектив.
Он медленно обернулся в сторону Кристины и Селии Мур и тихо сказал, обращаясь к младшей из двух женщин:
— Я не собираюсь обвинять ни вас, ни мисс Мур в преднамеренном убийстве, хотя вы обе оказались в выигрыше от смерти Норы. Смерть миссис Карсон дала вам тот шанс, мисс Форбес, которого вы ожидали столько лет. Но этот факт приводит нас к загадке, поразившей меня с самого начала расследования. Почему миссис Карсон понадобилось покинуть театр именно тогда, когда это было наиболее выгодно вам: буквально за несколько минут до начала представления? Я осведомлен о ваших натянутых отношениях с миссис Карсон. Да и сама Нора была не настолько альтруистична, чтобы без серьезных на то оснований уступить свое место в день премьеры. И здесь, надо полагать, пришло время обратиться к выяснению роли в минувших событиях нашего многообещающего молодого драматурга.
Шейн бросил быстрый взгляд на часы и обратился к забинтованному Джо Миду, неподвижно лежащему в коляске:
— Вы были влюблены в Кристину. Вас жестоко мучила, как вы считали, несправедливость судьбы, закрывавшей путь к успеху и признанию двум молодым дарованиям. Однако любовь к Кристине ничуть не помешала вам за ее спиной завязать небольшую интрижку с ее соперницей. Вы посылали записки Норе. Одну такую записку вы оставили в уборной миссис Карсон непосредственно перед ее трагическим исчезновением минувшей ночью.
Шейн предостерегающе поднял свою большую руку, когда Мид сделал попытку перебить его.
— Подождите немного. Я еще не закончил. Это уже ни для кого не тайна, Мид. Мисс Мур нашла записку на столе вашей пассии, то бишь Норы, после того, как та покинула театр. Мисс Мур также сообщила мне ее содержание.
— Помолчите, — резко оборвал он и Селию, когда та в свою очередь вскочила на ноги, намереваясь опровергнуть его слова. — Конечно, теперь, когда вы протрезвели, вы жалеете о сделанном, но ваше запоздалое раскаяние уже никак не поможет Миду.
Шейн вновь обратился к Миду, чьи расширенные от ужаса глаза выдавали охватившее его внутреннее напряжение.
— Вы были готовы пойти на все ради того, чтобы Кристина получила свой шанс. Вы долго обдумывали, как лучше избавиться от Норы, чтобы ее дублерша смогла занять ее место. Ставка была велика: самые известные театральные критики из восточных штатов собрались в этот день в Сентрал Сити. Их критические отчеты о премьере должны были сыграть решающую роль в карьере вашей возлюбленной. Вы не без оснований считали, что Кристина способна наилучшим образом воспользоваться предоставленной ей возможностью. И вы решили взять на себя роль судьбы.
Произнося заключительную реплику, Шейн медленно пересек комнату и теперь стоял вплотную к инвалидной коляске Мида. Его руки были по-прежнему глубоко засунуты в карманы, но казалось, что он заколачивает свои фразы в уши слушателей кулаками — таким весомым и многозначительным было каждое его слово.
— Вам удалось под фальшивым предлогом выпроводить Нору из театра за несколько минут до поднятия занавеса. А затем, чтобы предотвратить ее возвращение, которое разрушило бы весь ваш план, вам пришлось в течение первого акта незаметно выскользнуть из театра, встретить ее у мостика, избавиться от нее навсегда и спешно вернуться обратно в театр.
Шейн неожиданно замолчал. В наступившей тишине отчетливо слышалось тяжелое дыхание Кристины. Молодая женщина как будто оцепенела. Джо Мид не отрывал страдальческого взгляда от лица своего мучителя. Оценив ситуацию, детектив продолжал уже более мягким тоном.
— Я рассказал о вашем плане. Пожалуй, будет лучше, если вы теперь сами поведаете нам неприятную правду.
— Вы сошли с ума, Шейн, — с трудом произнес Мид. — Мои обязанности не позволяли мне покинуть театр в течение первого акта. Как раз в середине действия происходит смена декораций. И если Нора была убита в это время, вы при всем желании не сможете пришить мне это дело.
Шейн вежливо кивнул головой.
— Вам почти удалось обеспечить себе алиби, если бы не одна небольшая деталь. Произошла накладка, замена декораций потребовала больше времени, чем предполагалось. Маклеод объяснил это тем, что вас в это время не было за кулисами. Вы опоздали вернуться после вашей встречи с Норой.
— Это ложь, — губы Мида скривились в болезненной гримасе. — Ложь от первого до последнего слова.
Шейн с жалостью посмотрел на молодого человека.
— Воображаю, какой шок вам пришлось испытать, когда Кристина не обрадовалась, а пришла в ужас, узнав о ваших планах. А вы-то с такой гордостью рассказывали ей о своих заслугах. Неужели вы этого не помните? Я ведь был одним из слушателей вашей речи. Эта история плюс записка, найденная мисс Мур, обвиняют вас, Мид.
— Вы правы, — прошептал Мид. — Все так и было. Я не отрицаю, что вынудил Нору покинуть театр. Только этот замысел пришел ко мне совершенно неожиданно в тот момент, когда я услышал историю об ее отце. Я долго думал, под каким предлогом я мог бы заставить ее покинуть театр. Но Нора не явилась на свидание в назначенное место. И вы не сможете доказать, что мы встречались. Говорю вам, она не пришла. Я не убивал ее!
— Почему же тогда вы под влиянием раскаяния явились в хижину и пустили пулю себе в лоб? — презрительно осведомился Шейн. — Что вас подвигло на такой отчаянный поступок?
— Пустил себе пулю в лоб? Господи помилуй, о чем вы толкуете, Шейн?
— А что, по-вашему, мы должны думать? Угрызения совести…
Джо Мид истерически рассмеялся.
— Чтобы я решил покончить жизнь самоубийством? За кого вы меня принимаете? В меня стреляли! Понимаете, я действительно был обеспокоен, когда Нора не пришла на свидание, и решил отправиться на ее поиски. Случайно я заметил свет в хижине ее отца и, естественно, предположил, что она отправилась туда. Но едва я открыл дверь, как заметил на полу хижины человека с фонариком в руках. Он бросился на меня. Последнее, что я помню, это дуло пистолета, направленное прямо мне в лицо, и вспышка выстрела. Очнулся я уже в этом госпитале.
Шейн в нерешительности поскреб подбородок.
— Звучит достаточно правдоподобно, — сухо прокомментировал он рассказ Мида. — Пожалуй, пришло время включить свет, шериф, а то здесь что-то темновато, — бросил он через плечо.
Затем, повернувшись к Миду, Шейн продолжал:
— Итак, вам остается только одно: назвать имя человека, стрелявшего в вас, а мы с шерифом будем только рады задать ему несколько вопросов.
Яркий свет, вспыхнувший в люстре, отразился в испуганных глазах молодого человека.
— В этом вся и загвоздка. Я не знаю, кто в меня стрелял. Когда я вошел, он стоял на коленях спиной к двери, а когда повернулся, то луч фонарика ударил мне прямо в глаза. Я не мог…
Внезапно Кэл Стренк вскочил на ноги, отбросив стул, на котором сидел.
— Проклятье, смотрите, что это?! — его дрожащий палец был направлен в сторону окна. Глазам присутствующих предстало морщинистое лицо старого человека с бакенбардами, прижавшееся к стеклу окна в гостиной. Напряженный взгляд был обращен внутрь освещенной комнаты. Другие подробности мешал рассмотреть предусмотрительно поднятый воротник кожаного пальто.
— Но Майкл, это же то самое лицо! — воскликнула Филлис.
Шейн бросился к окну, но таинственный незнакомец не стал его дожидаться и мгновенно растворился в темноте. Рванув на себя раму, детектив высунулся наружу, огляделся, затем обернувшись, крикнул шерифу:
— Он повернул за угол. Попытайтесь перехватить его, пока он не добрался до тропинки.
Затем, бросив взгляд на часы, детектив с интересом оглядел аудиторию. Все, кроме шерифа, оставались на своих местах. Один Марк Рентон одиноко маячил у входной двери. Он повернулся к собравшимся и его отчаянный вопль, казалось, взорвал тишину ночи:
— Это был Питер Делкор! А если он убит минувшей ночью, значит это был его призрак! Я готов поклясться в этом!
Растерянное выражение, промелькнувшее на лице шерифа, недвусмысленно свидетельствовало о том, что он вряд ли успел разобраться в стремительно меняющейся ситуации. Тем не менее, повинуясь сигналу Шейна, он послушно выскочил из комнаты, преисполненный решимости задержать таинственного незнакомца, появившегося при столь драматических обстоятельствах.
