– Сейчас, сейчас, – частила я. – Где у нас валидол? Сейчас «Скорую» вызову, черт, какой телефон у скорой?
– Каждый первоклассник знает, что номер «Скорой помощи» – ноль-три, – простонал Ариша, только тебе лучше набрать ноль-два.
– Милицию? – перепугалась я еще больше. – Дедуль, на тебя напали? Где они? Что они тебе сделали?
– Полетт, ты говоришь глупости, – сердитым и уже более бодрым голосом укорил меня дед. – Кто бы посмел на меня напасть в моем собственном доме? И сердце, слава богу, у меня в полном порядке. Проблема в другом. Наш дом действительно перестал быть нашей крепостью. И это очень меня беспокоит.
– Ты напугал меня, – бессильно упала я в кресло. – Дед, ну разве так можно? Рассказывай, что тут у тебя произошло.
– Я старый человек, – начал он издалека, – мне нужен покой. Несмотря на это, я жертвую собой ради тебя, потворствуя твоим авантюрам и принимая в них самое что ни на есть живое участие. Но ты – моя внучка, и я сознательно иду на это, так как предпочитаю знать о тебе все из первых уст, а не мучиться в неведении. Другое дело – твоя подруга. У нее, думаю, есть свой дедушка, вот пусть он и занимается решением ее проблем! При чем здесь я?
Алина заявилась к Арише рано утром, разбудила его, вытащила из постели и потребовала, чтобы он помог ей в одном очень деликатном деле. Обосновала она свое требование тем, что мой дед никогда не отказывал в помощи мне, значит, не должен отказать и ей, ведь она с младых ногтей является моей единственной подругой. Когда Ариша устал отнекиваться и сочинять причины отказа, она изложила суть дела: ей срочно надо заинтересовать своей персоной мужчину и вернуть его расположение. А так как она успела его разочаровать, вернуть интерес можно только каким-нибудь экстремальным способом. Подруга выложила перед ним несколько листов с текстом, мобильный телефон, носовой платок и старую деревянную прищепку:
– Вот. Будешь звонить ему по этому телефону, здесь номер не опознается, зажимать нос прищепкой и через платок диктовать требования. Говорить надо монотонным голосом, текст я написала, не перепутай номера страниц. Начинай сейчас, я пошла в подвал.
Подвал моего дома страдал от нашествия Алины не в первый раз. Он был неплохо оборудован, вполне пригоден для житья и притягивал романтичную душу моей подруги мягким освещением, отсутствием окон и хорошо укомплектованной кладовой. Вот и сегодня она забаррикадировалась и категорически отказывалась выходить, пока дед не выполнит ее требования.
Я поднесла к глазам первый из стопки лист и прочитала вполголоса: «Мы взяли вашу знакомую, Алину Альбертовну Нечаеву, в заложницы. Если через два дня вы не заплатите за ее голову миллион долларов, мы ее жестоко убьем. Если вы хоть полслова скажете ее родителям, мы ее тоже жестоко убьем. А если вы и милиции скажете хоть что-то, то мы убьем и вас, и ее. Так вы и ее не спасете, и себя погубите. Торопитесь, она очень страдает».
– Что это за белиберда? – подняла я глаза на деда. – Ничего не понимаю.
– Я тоже не сразу понял, – развел он руками, – пришлось час стоять перед дверью подвала и канючить. На самом деле все очень просто. Подобным способом твоя ненормальная подруга решила завоевать сердце какого-то типа. По ее логике, он, как настоящий мужчина, будет вынужден ее спасти, а после этого, как честный человек, полюбить страстно и на всю жизнь.
Ой, кажется, я поняла, кто косвенно виноват во всей этой истории. Я сама, не подумав о последствиях, посоветовала ей заинтересовать Александра неожиданным и оригинальным поступком, привела в пример Бонни и Клайда. Но я шутила! А она приняла мою шутку всерьез.
– Я, кажется, знаю имя этого типа, только не понимаю, зачем она заломила за свой выкуп такую цену? Он и десять тысяч наскрести вряд ли сможет, не то что миллион. Естественно, парень обратится в милицию, вот тут и придет нам всем конец. Чем она думала?
– Я задал ей такой же вопрос, только в более деликатной форме, – кивнул Ариша. – Она ответила, что в милицию он не пойдет из-за угрозы, денег таких у него нет, значит, он будет спасать ее сам, как все нормальные мужики в кино делают. Мозги у него работают, он сможет вычислить, в каком месте она томится, ворвется в дом, всех свяжет, а ее освободит. Потом она попросит его не предавать нас закону, он восхитится ее гуманизмом и кротостью и полюбит ее пуще прежнего. Хеппи-энд.
– А если он ее не найдет?
– Записки, которые я должен буду читать по телефону с прищепкой на носу, построены таким образом, что в конце концов приведут именно к нашему дому. Это что-то типа игры в казаков-разбойников, – охотно пояснил он, – вопрос: захочет ли парень брать штурмом наш дом и не погорячится ли, когда будет меня вязать? Может и прибить с перепугу.
– Может, – согласилась я. – Знаешь, дедуля, сейчас мне не до нее, поэтому предложение такое: сидит она в подвале тихо? Тихо. Отчета от тебя пока не требует? Вот и хорошо. Пусть продолжает свое добровольное заточение, а ты живи так, будто ничего не происходит. Если Алина поинтересуется течением переговоров, говори, что все идет по плану. Если будет буянить, звони мне. Что-нибудь придумаю.
– Ты как будто и не испугалась при мысли, что меня могут связать и нейтрализовать, – надулся он. – Твоя ненормальная подруга пытается превратить мою жизнь в кошмар, подвергает меня опасности, а ты и в ус не дуешь. Бросаешь старика на произвол судьбы, проблемы чужих людей для тебя важнее.
Я чмокнула ворчуна в щеку и покинула дом. Даже если у деда и были причины обижаться на меня за то, что я мало уделяю ему внимания, в данный момент я ничего не могла изменить. Сегодня мне надо было найти Зару и сделать кое-какие покупки. Зара работала на старом месте, я объяснила, что от нее требуется, договорилась о гонораре и поехала в свой любимый магазин косметики и парфюмерии, где консультант помог мне выбрать депиляционный крем без запаха. В том же магазине я подобрала парик, в точности повторяющий прическу Ирины.
Сергея дома не было, он все-таки нашел в себе силы дойти до тренажерного зала. Ничего, скоро у тебя этих сил не будет. Я выдавила часть его шампуня в раковину, а оставшуюся пустоту заполнила депиляционным кремом. Гордишься шевелюрой? Скоро тебе нечем будет гордиться. Потом я тщательно и планомерно занялась шнурками его ботинок: с помощью рашпиля истерла каждый из них в месте затягивания узла до ниточного состояния.
Сама не знаю, почему разрыв шнурка так выбивает человека из колеи? Мне навсегда запомнился рассказанный на лекции по психологии пример: на человека свалилось классических тридцать три несчастья. Он потерял работу, семью, жилье, средства к существованию, любимую собаку. Однако он находил в себе силы жить и как-то бороться, пока однажды утром у него не порвался шнурок. «Как, и ты тоже?» – горестно уронил человек и наложил на себя руки. Естественно, шнурок, как первопричина, здесь ни при чем, просто он явился последней каплей, обстоятельством, которое никак не зависело от действий или бездействия хозяина ботинка. Если против тебя ополчились люди, это можно как-то объяснить и обосновать, но когда тебе начинают пакостить вещи – пиши, пропало.
У Ирины в последнее время постоянно ломались каблуки? Пусть у тебя рвутся шнурки. После я аккуратно отбила ручку у его любимой чашки и прилепила ее на место с помощью простенького клея. Пустую чашку клей выдержит, полную до краев горячего кофе – вряд ли. Я хорошо запомнила ожог Ирины, который произошел по вине аналогичного случая. Думаю, использовался тот же прием. До возвращения Сергея оставалось немного времени, поэтому все задуманное выполнить мне не удалось. Впрочем, мне это оказалось на руку. Использовать сразу весь арсенал имеющихся у меня в запасе средств было бы неразумно.
По моим расчетам, занятия в тренажерном зале должны были уже закончиться, поэтому я оделась, спустилась на улицу, засела в своем мини-купере и включила ноутбук. Зара уже заняла свою позицию. Вскоре показался и Сергей.
– Красавец, стой, дай погадаю, – заголосила Зара.
– Отвали, – отмахнулся Сергей.
– Я-то отвалю, – пообещала она, – только и ты, душегубец, не долго радоваться будешь.
– Чего? – притормозил Сергей. – Чего ты сказала?
– А то и сказала, что душу ты погубил невинную. Нехорошо погубил, без покаяния земле предал. Мается она в нашем мире, не может уйти, пока убийцу своего не покарает.
Сергей воровато оглянулся, затащил цыганку за мусорные баки, горячо, зло зашептал:
– Ты чего голосишь на всю улицу? Какая душа? Какое покаяние?
– Позолотишь ручку, скажу, – по привычке завела Зара.
Сергей зашелестел бумажками, и цыганка продолжила:
– Беда тебе грозит, касатик, ой, беда! Не успокоится никак душа ее, ходит вокруг тебя, но и достать пока не может. Душа еще молодая, неопытная, не умеет живым пакостить. Но силу она набирает, силу невиданную, скоро сам почувствуешь. Но пока она дух, тебе ничего не угрожает. Так, мелочи: где возгорание в доме случится, где ножики полетают, где кран сорвет. Про полтергейст слышал? Вот-вот, скоро у себя жди. А самое страшное начнется, если она себе подходящее тело найдет и в него вселится. Тогда пощады не жди.
