Ознакомительная версия.
– А что за фотокамера? Новая, ты говоришь?
– Новая. А хорошая или нет, я не знаю. Вряд ли Милка у своего Федосеева выклянчила хорошую камеру. Ну не тот он человек. Скряга. Другой бы на его месте радовался, что молодая и красивая девушка на него внимание сама обратила, а этот все чего-то подсчитывал, все боялся, как бы Мила его больше положенного не растрясла. Поэтому, конечно, профессиональную или полупрофессиональную он бы ей не подарил, но Милка сказала, что хоть и Китай, но тоже очень ничего. Я видела, даже на большом расстоянии фотки четкие получаются.
– И зачем Миле была эта аппаратура?
– Так ею она свою мамашу и фотографировала.
– И что за камера-то? – заинтересовалась Инга. – Где она у Милы хранилась?
– У Милки, вообще-то, полного порядка никогда не было, – простодушно призналась Настя. – Обычно что попало и где попало у нее валялось. Но эту камеру она в коробке хранила. Ну, в той, которая при покупке всякой новой вещи полагается.
– А-а-а… поняла. Камера у нее хранилась в магазинной коробке. С чеком?
– Да. Федосеев на чеке в магазине сам расписался, но камеру Милке вместе со всеми документами отдал. И коробку велел не выкидывать. Мол, если что-то не так с камерой, то назад в магазин ее только вместе с упаковкой, чеком и всеми прочими бумажками примут.
Значит, найденная у Таниного отчима в мастерской фотокамера действительно принадлежала Миле. А в мастерскую ее принес не кто иной, как Игорь. Но куда камера делась потом? Продал ее Игорь? Или он хотел использовать камеру и спрятанные в коробке снимки как-то иначе?
Теперь у сыщиц был новый повод, чтобы позвонить следователю Попонкину. Невзирая на вчерашнюю обиду, сыщицы не теряли надежды выяснить у него новости. Только на сей раз они будут умнее. Прежде чем выложить свою информацию, узнают, какими новыми сведениями располагает Попонкин.
Но пока что Попонкин был далеко, а Настя близко. Ей Алена и задала интересующий ее почему-то сильней всего вопрос:
– У тебя почки здоровые?
– Что? – растерялась Настя. – Конечно! Я вообще очень здоровая. В нашей профессии иначе и нельзя.
– И лекарства никакие не пьешь? «Арестофан», например?
– Чего?
– А может, Мила почками страдала?
– Да вы что! Она еще здоровей меня была! Просто лошадь! Никогда не болела! В лютый мороз могла без шапки, шарфа, с декольте по городу всю ночь шастать и ничего! Наутро даже не чихнет!
– Значит, «Арестофан» был не из ее аптечки, – задумчиво пробормотала Алена. – Но кто же у меня спрашивал его название? И совсем недавно!
Инга недовольно покосилась на подругу. По ее мнению, Алена занималась полнейшей чепухой. Ну скажите на милость, какая теперь разница, как и каким образом бумажка с названием лекарства от больных почек попала в пустую коробку из-под фотокамеры? Но Алене это явно было крайне интересно. Настя уже не первый человек, кого она пытает этим своим «Арестофаном».
Но у Инги имелся к Насте вопрос куда большей значимости:
– Мила тебе не похвасталась, кто угостил ее такой дорогой водкой?
– Нет. Сказала только, что это ее пропуск в лучшую жизнь.
Инга тяжело вздохнула в ответ. Надо же, а ведь слова Милы оказались пророческими. Бутылка с водкой и впрямь указала ей путь если не в лучшую, то во всяком случае другую жизнь.
Распрощавшись с Настей, которую в очередной то ли десятый, то ли двадцатый раз они уверили в том, что лично ей ничего не угрожает, подруги остались одни. Уходя, Настя предупредила их:
– На всякий случай я временно из города исчезну.
– Мы же тебе сказали, тебе ничего не угрожает.
– Береженого бог бережет. Один мой клиент давно зовет меня с ним в Адлер. Полечу, погреюсь на солнышке. Хоть сам мужик и дико противный, прямо с души меня от него воротит, но всяко лучше, чем тут мертвой лежать.
– Поступай как знаешь. К похоронам Милы хотя бы вернешься?
– Если поймаете до этого времени преступника, то да, – откровенно призналась им девушка. – А если нет, то я в Адлере лучше задержусь.
Ингу так и подмывало спросить девушку, сколько времени она намерена так бегать и, самое главное, от кого? Но Алена уже набирала номер Попонкина, и Инга выбросила из головы трусоватую подругу Милы.
– Господин следователь? Это вы? А это я. Мы вчера с вами не договорили. О чем? Ну как же… Вам удалось узнать, где продавалась паленая водка, которой отравилась Мила? Да? Что? Ах, вот как… Да… Да… Да, я понимаю.
В таком духе разговор длился минут пять. А затем Алена опустила трубку и еще минуты две провела в прострации, глядя перед собой пустым взглядом.
– Ну что? Что? – наконец не выдержала молчания изнывающая от любопытства Инга. – Что сказал тебе Попонкин?
– Представляешь, мы с тобой были совершенно правы. Водка, которой отравились мать и дочь, идентична по своему составу. Ну просто до последнего атома. Образно выражаясь, обе эти бутылки «Осьминога» были разлиты из одной канистры.
– А где продавалась-то?
– В том-то и дело, что нигде. Во всяком случае, по показаниям задержанных подпольных изготовителей этой водки, данная партия была еще только приготовлена для реализации через торговую сеть. Но по поступившему в полицию анонимному сигналу была проведена проверка на складе, и вся партия поддельной водки была благополучно конфискована для дальнейшей утилизации.
– И ни одна бутылка не поступила в продажу?
– Ни одна, – покачала головой Алена. – Более того, от этого дела было много шума, и оно хорошо запомнилось полицейским. Ведь обычно недобросовестные изготовители паленой водки подделывают более дешевые марки, а тут был готов к реализации ящик дорогущей водки. Оказывается, преступники провели целую операцию. Сначала они, скорее всего, через ресторан «Морской рай» раздобыли ящик с пустыми бутылками с неповрежденными этикетками, потом разлили по бутылкам откровенную дрянь и запаяли эти крышки. Полицейские полагают, что это был специальный заказ от конкурентов ресторана «Морской рай». Именно там, в «Морском раю», и подавали водку «Осьминог» в ее оригинальных бутылках. И если бы некоторые посетители отравились этой водкой, то репутации «Морского рая» пришел бы конец.
– Сколько бы народу полегло, дойди эта водка до потребителя! – ужаснулась Инга.
– Да, и несмотря на то, что ни одна бутылка не была продана, по факту изготовления суррогата алкоголя, опасного для здоровья и жизни граждан, было возбуждено уголовное дело. И сейчас все виновные уже понесли заслуженное наказание. В том числе и родной брат владельца ресторана «Берег Зимбабве» – главного конкурента «Морского рая».
– Но я не поняла, – дослушав подругу, удивилась Инга. – Если ни одна бутылка не была продана, тогда как же эта водка оказалась у Милы на столе?
– В том-то и дело. Водка хранилась вместе с другими конфискованными и подлежащими уничтожению товарами на складе полиции, а затем по документам вся партия недоброкачественного алкоголя была утилизирована.
– Выходит, не вся партия оказалась в руках полиции? Думается, несколько бутылок все же просочилось в продажу?
– Нет, показания всех соучастников были абсолютно одинаковыми. Они сдали весь паленый товар, надеются на снисхождение.
– А как же тогда…
– Сейчас идет допрос сотрудников, занимавшихся уничтожением этой партии спиртного. Есть вероятность, что кто-то из них не удержался и прихватил себе парочку оригинальных бутылочек.
– Для чего?
Алена пожала плечами. Ответить на этот вопрос она не могла.
– Но зато я знаю, к кому мы с тобой поедем сейчас.
Инга усмехнулась.
– Тут и гадать нечего. Мы поедем к Игорю. Верно? Доставим его для допроса к следователю?
– К нему самому. И боюсь, у меня будет еще одна неприятная новость для Полины.
– Какая?
– Да вот все думаю, уж не затеял ли наш Игорек шантаж господина Федосеева лично? Принял, так сказать, эстафету из рук павшей подруги.
Инга взглянула на Алену и тут же попыталась реконструировать ход событий того злосчастного утра.
– Проснулся, увидел, что Мила мертва, но не расстроился, а смекнул, что может продать снимки Гербарии и без нее.
– И ушел, прихватив с собой фотокамеру?
– Но тогда это может быть для него крайне опасно. Федосеев вышел на тропу войны, он уже отправил на тот свет жену и любовницу, для него размазать Игоря – вообще раз плюнуть.
– Игорь теперь ученый, с Федосеевым паленую водку пить не станет.
– А Федосеев что-нибудь новенькое придумает!
– Тогда нам необходимо предупредить Игоря об опасности.
– Или, если он сам не осознает размера нависшей над ним угрозы, нам надо поставить Полину в известность о том, что задумал ее сынок.
– Считаешь, она сама не догадывается?
– Думаю, что у нее насчет Игоря еще очень много иллюзий.
Полина совсем не обрадовалась, увидев на своем пороге сыщиц. Наверное, она бы их совсем не впустила в дом, но получилось так, что, когда они подходили к ее квартире, из нее как раз выходил Натан. Захлопнуть дверь прямо перед носом подруг постеснялась даже Полина. И поэтому, проводив Натана, она сухо им кивнула:
Ознакомительная версия.
