Рейман хмыкнул и покрутил головой.
— Вы мне невольно напомнили один любопытный разговор с Алексеем… Он говорил, что за ними, за Орловыми, — имел в виду именно тех великих братьев, ну и себя заодно, хотя у него, конечно, хватало ума не проводить громких параллелей… Да, так вот, мол, всю жизнь за ними тянется какой-то просто, ну, неприличный хвост. Все, кому не лень, лезут и лезут, пристают, не дают проходу, даже готовы задницу лизнуть, но чтоб при этом обязательно укусить, понимаешь… Чего только не выдумывали, чтоб гадость какую-нибудь устроить, никакой совести…
— В нашем детстве, — улыбаясь, заметил Турецкий, — было такое выражение — нарываться. Чего ты, мол, нарываешься? В лоб захотел?
— Вот-вот, то самое. Постоянно, говорит, нарываются. Никакого от них покою! То ли это сама фамилия виновата, то ли… черт его знает что… А про Екатерину-то вам кто говорил?
— Ах вы про Пшеничную? А ее родная сестра. Ее, сказала, поливали так, что не всякая выдержит, а Катенька — она в семье младшая, следовательно, и любимая — плевала на все это дело с высокого потолка. У нее с Анной Васильевной были идеальные отношения. Не так?
— То-то и оно, — вздохнул Рейман, — что именно так. А ей-то, подумайте, каково жить со всей этой грязью?
— Ей не жить, Игорь Иосифович, ей еще выжить надо. А остальное… — Турецкий отмахнулся. — Ну, значит, насколько я вас понял, господин Белкин оперировал общими фразами и не менее общими угрозами? А вдове не пришло в голову сказать ему, что она может предать гласности их разговор?
— Вы угадали. И тогда адвокат, который наверняка предвидел и такой поворот, сказал; что ей в любом случае полезнее всего — побыстрее уехать из Сибири. Вообще. И больше там, то есть тут, не появляться. А то могут неожиданно возникнуть абсолютно нежелательные проблемы у ее детей. Словом, вы понимаете?..
— Да уж чего не понять! Шантаж, угрозы… Ах, как нехорошо, Зорий Августович… И она, значит, поверила адвокату?
— Как видите. Она сказала, что вообще никому теперь ни слова не скажет, пока не уедет отсюда. Но… так получилось. Вы на нее не сердитесь.
— Помилуй бог, о чем вы?! Напротив, передайте ей мою глубокую благодарность. Ну а вы?
— Они тут все торопятся. Здешний новый мэр, который с Алексеем всего ничего и проработал-то, прямо как с цепи сорвался. Рабочие у него, видите ли, простаивают, это чтоб сразу евроремонт делать в квартире… Так что сегодня контейнеры отправим, а сами — завтра, первым московским рейсом…
И они стали прощаться — вероятно, надолго, если не навсегда.
Что-то было очень хорошее в этом мужике. Понравился он Турецкому. С таким хорошо бы вообще поговорить, что называется, за жизнь, безотносительно к трагическим событиям. Однако, как заметил Игорь Иосифович, наверное, уже не судьба…
Теперь оставалось последнее на сегодняшний день мероприятие — встреча с олигархом местного разлива, господином Бугаем. Местный-то он, может, и местный, да только половина края, говорят, принадлежит ему. Либо контролируется им. А вот как он умудряется распоряжаться этим гигантским куском бывшего советского пирога, как управляет, об этом расскажет Филипп, когда получит из Москвы подробное досье на Николая Степановича.
Помимо всего прочего, Филя должен был выяснить, где может находиться в настоящее время Леонид Фи-ленков. И достать его. Даже из-под земли, если возникнет надобность. Филе не привыкать выполнять подобные поручения.
Поскольку времени до поездки в «резиденцию» оставалось еще предостаточно, Александр Борисович решил чем-нибудь подкрепиться, чтобы позже не чувствовать себя голодным и не уподобляться жадному зверю. Вот с этой благородной целью он и позвонил Агееву.
Филипп ответил, что в настоящий момент он оторваться не может, поскольку уже работает с поступающей к нему из Москвы информацией. А перекусить можно будет в «Оладышках»— это небольшое кафе на Профсоюзной улице, где кормят вкусно и недорого. Он туда и подъедет, как только закончит дело. В общем, в этом уютном заведении они и встретились час спустя.
Александр Борисович успел насытиться превосходными блинчиками с мясом, потом «переложил» их и слегка «подлакировал» пышными оладьями со сметаной и брусничным вареньем, запил все это роскошество «бабушкиным чаем» — настоящим напитком, настоянным на лесных травах, — и теперь был готов к любым решительным действиям. И Филипп предоставил ему такую возможность, передав для изучения файл с принтерной распечаткой.
— Где сумел-то? — поинтересовался Турецкий, доставая листы распечатки и углубляясь в чтение.
— Места знать надо, — независимо ответил Филя, целиком запихивая в рот очередной румяный поджаристый пирожок с капустой и рублеными яйцами. И продолжал с набитым ртом: — Ада-ибуть ажу…
Понятно: скажу когда-нибудь… А мы и не торопимся, нам не к спеху, мы можем и подождать.
Больше не разговаривали. Время скоро должно было уже начать, как говорится, поджимать, а текста, стараниями Вячеслава Ивановича Грязнова, было передано довольно много, и Турецкий торопился ознакомиться хотя бы с основными вехами «славной биографии».
Итак, Николай Степанович Бугаев, шестидесятого года рождения, не судим, но под следствием находился дважды, и дела в его отношении оба раза прекращались ввиду категорического отказа свидетелей от собственных показаний, которые были добыты следствием, по их утверждениям, незаконным путем, то есть с применением угроз и даже пыток, либо же по причине исчезновения самих свидетелей. И в обоих случаях были задействованы известнейшие московские адвокаты, группу которых возглавлял… господин Белкин. Здрасте, Зорий Августович! Вот где вы снова засветились, уважаемый! А то, понимаешь, темнили — надо бы попробовать, да если еще удастся договориться, исключительно из любезного отношения к вам, уважаемый Александр Борисович!.. Все-то вы знаете заранее, и все вам легко удается… Опять же, надо понимать, до поры…
Обвинения господину Бугаеву выдвигались по 210-й и 222-й статьям Уголовного кодекса, то есть организация преступного сообщества и хранение незарегистрированного огнестрельного оружия. Типично бандитские статьи. А Инкриминировалась ему оба раза организация убийств бывших партнеров по бизнесу. Так, это понятно…
И кто же эти партнеры? Андрей Ващенко — генеральный директор крупнейшего в крае металлургического комбината, владевший двадцатью пятью процентами акций своего предприятия, и Ренат Умгалеев — фактический владелец железорудных и угольных разрезов.
Первый погиб в авиационной катастрофе. Ага, знакомый почерк! Самолет местной авиалинии летел с Севера и попал в грозу, после чего связь с ним оборвалась. А тела погибших были обнаружены в тайге поисковой группой лишь неделю спустя.
А. второй был взорван в собственном автомобиле посреди бела дня в самом центре столицы края.
Расследование гибели Ващенко, проводившееся, кстати, краевой прокуратурой, показало, что в самолет была-таки заложена бомба, и никакая гроза отношения к гибели самолета отношения не имела. Просто либо покушение было сработано довольно грубо, либо хорошо постаралась следственная бригада. Нашелся и свидетель, видевший в аэропорту, перед вылетом самолета, постороннего человека, не имевшего отношения к экипажу и позже опознанного им по предъявленным фотографиям, обнаруженным в картотеке уголовного розыска с помощью составленного тем же свидетелем фоторобота. И оказался этот неизвестный очень даже известным екатеринбургским уголовником, выполнявшим некоторые «деликатные» поручения своих «заказчиков». А незадолго до катастрофы этот киллер был замечен в обществе Бугая на одной из ресторанных тусовок, до которых Николай Степанович был большой охотник. Но вскоре исчезли как свидетель, опознавший киллера, так и сам «исполнитель», вина которого, естественно, доказана не была. Следовательно, сняты и подозрения с Бугаева…
С Умгалеевым дело оказалось поначалу куда более ясным. Нашлись свидетели, которые назвали «исполнителя» взрыва, — такое вот везение для следствия. И тот дал-таки признательные показания, сообщив имя «заказчика» — Коляна Бугая, как того звали в криминальной среде. Бугай был немедленно взят под стражу. Вот тогда, словно коршуны, налетели адвокаты, требуя изменения меры пресечения и мотивируя свои требования слабым физическим здоровьем их клиента.
Турецкий вернулся к началу биографии Бугаева, которое просмотрел поначалу мельком. Так, средняя школа… Спортивные занятия в секции бокса, участие в чемпионатах среди юниоров… Медицинский техникум — скажи пожалуйста! — зубной техник? Чего только не вытворяла с людьми эта перестройка! Несостоявшийся зубодер занялся криминальным бизнесом. Подозревается в участии, а позже и организации преступной группировки — так называемых «назаровских», или «чулымских» (это, видимо, от названия реки Чулым, протекающей мимо города Назарово). Нет, слабым здоровьем тут что-то и близко не пахнет…
