«Оба-на! Приехали! Теперь этот тип мерещится мне в каждой мужской физиономии, — подумала она почти весело, — высыпаться надо, вот что».
Чтобы развеять галлюцинацию, она вгляделась внимательнее и тут же поняла, что со зрением у нее все в порядке. Это действительно был он, объект «А». Он стоял рядом с Анжелой. Оба смотрели в объектив. Она улыбалась, щедро демонстрируя все тридцать два зуба. Он был мрачен. Оба держали в руках бокалы. На заднем плане виднелся ресторанный столик, за которым сидели какие-то смутные силуэты и пустая эстрада, украшенная разноцветными огоньками.
— Генка приволок мне кучу фотографий, — кашлянув, произнесла Анжела, — это на всяких тусовках снимали.
— Да-да, — кивнула Юля, — вот смотри, здесь такой рычажок, надо потянуть. — Продолжая держать снимки в руке, она подняла голову и встретила живой заинтересованный взгляд крошечного глазка видеокамеры. Сердце у нее неприятно стукнуло. Вместо того чтобы бросить снимки на подоконник, она быстро подошла к койке, как бы машинально положила их рядом с Анжелой и только потом попыталась открыть окно. Рычажок не поддавался.
— Я вызову слесаря.
— Ага, — кивнула Анжела, — обязательно.
— Ну все? Больше никаких просьб и пожеланий? — с натянутой улыбкой спросила Юля.
— Нет, спасибо, — спокойно ответила Анжела, взяла верхний снимок и с тихим треском разорвала его, отложила одну половину, на которой была она, а вторую, на которой был объект «А», принялась рвать в мелкие клочья.
— Эй, ты что делаешь?
— Подонок. Гадина. Ненавижу, — прохрипела Анжела.
* * *
Бугай Николай оказался вовсе не таким тупым, как думал Стас. Бережно взяв в руки пакет с пистолетом, он сквозь полиэтилен проверил предохранитель, внимательно разглядел оружие и, отодвинув полиэтилен, тщательно и с удовольствием обнюхал ствол.
— Хорошее железо, — пробормотал он, — новенький восьмизарядный ПСМ, калибр 5,45. Обстрелянный, стреляли недавно.
— Линка, откуда у тебя такие игрушки? — спросил Стас севшим после долгого кашля голосом.
Вопрос так и завис без ответа. Казалось, Эвелина и охранник вообще забыли о нем.
— Что такое ПСМ? — спросила Эвелина.
— Пистолет Стечкина модернизированный. Отличная модель, дорогая, — задумчиво ответил охранник, — братки редко пользуются такими пушками, на черном рынке их почти нет. Пистолет маленький, легкий, удобен для скрытого ношения. Это оружие для сотрудников спецслужб.
— Зачем вы его нюхали?
— По запаху можно многое определить. Например, как давно стреляли в последний раз.
— Любите оружие? — криво усмехнулась Эвелина.
— Люблю, — кивнул охранник, — когда вы его обнаружили?
— Сегодня днем, когда убирала квартиру.
— Он был в пакете?
— Да. Он так и лежал там, за книгами.
— Вы его вынимали из пакета? Прикасались к нему?
— Нет, конечно.
— Это правильно, это вы молодец.
— Сначала я хотела сразу позвонить в милицию, но потом вспомнила, что за это время в моем доме был только один человек. Стас Герасимов. Он на долгое время оставался здесь один. После истории с убийством его шофера…
— Что ты болтаешь, Линка?! — закричал Стас. — Подумай, что ты болтаешь?!
— Станислав Владимирович, пожалуйста, не перебивайте, — повернулся к нему охранник.
— Мне что, вообще слова нельзя сказать? Эта идиотка решила, что я спрятал у нее пистолет. Для того чтобы дальше обсуждать ситуацию, надо понять одну простую вещь. Это не мой пистолет. Я никогда в жизни не держал в руках оружия. Пистолет сюда подкинули.
— Послушай, Герасимов, — Эвелина резко, всем корпусом, повернулась к нему, — тебе не кажется, что ты должен этой идиотке, то есть мне, прежде всего сказать спасибо за то, что она, то есть я, позвонила не в милицию, а твоему отцу. Если бы ты не вырубал свой паршивый мобильник, я позвонила бы тебе.
— Не-ет, солнышко, — Стас противно сощурился и помотал головой, — не-ет, девочка моя. Ты не стала звонить в милицию потому, что испугалась.
— Тьфу, черт! Какая же ты, Герасимов, редкостная скотина! Ты что, не понимаешь, я просто не хотела, чтобы у тебя были дополнительные неприятности, а ты… Ну скажи, скажи, чего я могла испугаться?
— Вдруг все сложится так, что тебе не поверят, подумают, будто это твоя собственная пушка и после убийства моего шофера ты просто испугалась, что она у тебя есть и решила таким вот оригинальным способом от нее избавиться.
— Умный, — оскалилась Эвелина, — смотрите, Николай, какой у вашего шефа генерала получился умный и сообразительный сынок, — она засмеялась. Смех у нее был приятный, низкий и мелодичный. — Но ты знаешь, дорогой, еще не вечер. Я могу позвонить в милицию прямо сейчас.
— Так, давайте-ка мы все успокоимся, — встрял охранник. — Станислав Владимирович, как я понимаю, вы сегодня ночевали в этом доме?
— Да, — рявкнул Стас.
— В котором часу вы уехали отсюда?
— Не помню. Около трех. Слушай, Коля, а при чем здесь ты? Что ты мне допрос устраиваешь? По какому праву?
— Я сотрудник службы безопасности банка, Станислав Владимирович, терпеливо объяснил Коля и обратился к Эвелине: — А когда вы вернулись домой?
— В четыре.
— То есть вы разминулись примерно на час. И в течение этого часа в квартире никого не было. Вы пришли и сразу занялись уборкой?
— Совершенно верно, — кивнула Эвелина.
— И потом уже из дома не выходили?
— Выходила. Мусор выносила.
— Его сто раз могли подбросить, — произнес Стас уже спокойнее, — а то, что я ночевал здесь, им было отлично известно. Они мне сюда звонили.
— Погодите, кто они? — спросил охранник.
— Люди, которые охотятся за мной. Вернее, один человек. Он маньяк. Он отсидел за убийство. Он сумасшедший пьяница, он…
— Одну минуточку, Станислав Владимирович, давайте по порядку. Кто именно вам сюда звонил?
— Убийца.
— Он что, так и представился? — с нежной улыбкой спросила Эвелина.
— Нет. Он молчал.
— Как же вы поняли, кто это? — осторожно поинтересовался охранник.
Стас огляделся невидящим взглядом. Лицо его приобрело синеватый мертвенный оттенок, глаза запали.
— Слушайте, что вам всем от меня нужно? — он уронил голову и закрыл лицо руками. — Я устал. Я больше не могу. Мне очень плохо.
* * *
Обрывки фотографии Анжела сгребла в кучку и сунула под подушку, приговаривая:
— Гадина похабная, подонок!
Юля молча на нее смотрела. Надо было попрощаться и уйти, ничего не спрашивая, но в этот момент дверь открылась и в палату влетела Вика:
— Юлия Николаевна, вам звонил какой-то Михаил Евгеньевич, просил вас срочно ему перезвонить.
— Странно, у него есть мой мобильный.
— Он сказал, мобильный у вас отключен. Юля достала из кармана телефон. Он был включен. Правда, батарейка садилась.
— Ну и бардак у тебя, — Вика оглядела палату и покачала головой, — неужели нельзя все сложить в одно место?
— Да, я сложу, — пообещала Анжела. Вика взяла огромный рекламный снимок певицы, который валялся на тумбочке, прислонила его к стене, отошла на шаг и задумчиво произнесла:
— Надо же, прямо картина. Произведение искусства.
Снимок действительно был превосходный. Фотограф знал свое дело. Он обыграл образ так, что отсутствие волос не уродовало Анжелу, наоборот, придавало ей нечто таинственное, инопланетное. Огромные ярко-зеленые глаза, крупный рот с пухлыми, яркими, как будто воспаленными губами, длинная тонкая шея, острые худые плечи.
— Классный фотограф. Но и модель тоже ничего, — продолжала Вика, — форма черепа у тебя хорошая, правильная. Скажи, перед съемкой ты сама гримировалась или с тобой работал стилист?
— Стилист, я сама так не умею.
— Да, отличная работа. Только один прокол. Вот эти зеленые стекляшки все портят, выбиваются из общего стиля. Здесь все очень тонко, изысканно, и такая дешевая бижутерия совершенно не к месту.
— Они настоящие, — сухо сообщила Анжела.
— Уа-у! — простонала Вика. — Неужели изумруды? Сколько же карат?
— По два карата в каждой серьге. Оправа из платины. Вокруг бриллианты. Тоже настоящие. У меня еще перстень такой есть. Это комплект.
— Наследство бабушкино?
— Нет. Один нежный мальчик подарил.
— Да, действительно нежный, — мечтательно улыбнулась Вика, — мне бы такого мальчика. Слушай, все забываю тебя спросить, зачем ты побрилась наголо?
— Мы клип снимали. Стилист, который меня обрабатывал перед съемкой, был под кайфом. Вытягивал волосы горячими щипцами, что-то там напутал с температурой и сжег половину волос до корней. Юлия Николаевна, вы не могли бы отвезти меня домой сегодня?
Просьба была неожиданной и странной. Юля хотела тут же отказаться, но заметила несколько клочков от порванной фотографии на одеяле и молча кивнула.
