У меня не было сил ему возразить. Сквозь шум в моей больной голове я вновь слышала слова Натальи о том, что из нищеты выберутся те, кто преодолеет жадность в себе. Мне хотелось верить, что Анатолий окажется в их числе.
– Знаешь, Ольга, что тут с Анатолием происходило? – спросила Даша.
Я отрицательно покачала головой.
– Ой, что он здесь отплясывал! Это видеть надо было. И еще одна дамочка здесь была… наверно, из нее тоже слепни выходили…
– Наверно, – меланхолично ответила я.
Даша болтала без умолку, а я не останавливала ее, иначе я бы просто-напросто заснула. А так я узнала, что Анатолий хотел сбежать, но Сережа его вернул, а потом к нему пришла замечательная идея устроить Анатолия сторожем в «Золотую саламандру».
«Ну вот все у него и налаживается», – подумала я и вдруг вспомнила, что обещала Анатолию рассказать про его жену и сына. Тогда мне было дано свыше предостережение, что еще не пришло время узнать ему про жену и сына. А сейчас у меня не было сил, чтобы сделать запрос и получить дополнительную информацию об этом. Я успокаивала себя только тем, что Анатолий никуда не денется, и как только будет возможность я сразу сообщу ему о местонахождении его семьи.
Когда мы подъехали к «Склифу». Даша ошарашила меня вопросом:
– Ольга, а как ты собираешься туда попасть? Там наверно и койку твою уже заняли и воообще, за побег по головке не погладят. Это не тюрьма, где твоему возвращению обрадовались бы.
– Не знаю, что-нибудь придумаю, – ответила я, но пока в моей многострадальной голове не было даже намека на какой-нибудь план проникновения в больницу.
– А ведь Даша права, – подтвердил Сережа, – тебе назад просто так не вернуться. Наверно, надо опять становиться невидимой.
– Может быть, – ответила я. Посмотрю по обстоятельствам. Подвезите меня прямо к приемному покою, а я уж там соориентируюсь на месте.
– Нет, я тебя одну туда не пущу, – заявила Даша. – Они начнут тебе грубить, хамить, они же не знают, зачем ты из больницы сбежала…
– Нет, Даша, я пойду одна. Мобильник у меня с собой есть, я тебе позвоню…
– Значит, мы опять домой не едем, – сказал Сережа. – Будем ждать Ольгу.
– Похоже, что так, – ответила Даша.
Лиза упорно молчала.
Я прошла мимо двух машин скорой помощи и, едва не свалившись на крыльце, вошла в здание больницы. Следом за мной санитары занесли носилки, на которых лежала женщина с окровавленным лицом. Я пропустила их вперед и присела на стул. В моей голове был шум, а перед глазами – точки. Не знаю, сколько времени я так просидела. Помню только, что мимо меня снова пронесли носилки…
– Это Вы, Ольга Антоновна? Нет, этого не может быть! – раздался чей-то обрадованный голос.
Я подняла глаза, присмотрелась и увидела молодого врача, который заходил в мою палату и спрашивал, не экстрасенс ли я.
– Ну, конечно, это вы! Расскажите, как вы могли так незаметно исчезнуть из больницы. Вы наделали такой переполох!
– Я… мне надо было… так получилось, – неуверенно говорила я, соображая, что бы придумать более или менее правдоподобное. И вдруг меня осенило. – Это – спонтанная левитация. Вы знаете, что это такое?
– Слышал, читал, – энергично потряхивая головой говорил доктор. – А сюда обратно вы тоже при помощи левитации вернулись?
– Нет, сюда на машине, – честно ответила я. – Положите меня обратно?
– Обязательно. Я о такой пациентке всю жизнь мечтал. Вы – настоящая находка для моей диссертации! Я сейчас все улажу, пойдемте, нет лучше пока посидите…
Я была уже согласна на то, чтобы он использовал данные обо мне для написания своей научной работы, только бы меня подлечили. Он вернулся быстро, но не один, а скакой-то женщиной в широких брюках и блузке цвета морской волны.
– Значит, это вы – Калинова Ольга Анатоновна? – строго спросила она.
– Да, – однословно ответила я.
– Вы – экстрасенс? – снова спросила она, но уже мягче.
– Да.
– И вам нужен гонг североамериканских индейцев?
– Да, а откуда вы знете? – оживилась я.
– Вас днем привезли без сознания, и мне пришлось поискать в вашей сумочке документы. Мне случайно попался на глаза купон бесплатного объявления… Знаете, он у меня есть, и я могу его вам… подарить.
– Гонг? У вас есть гонг североамериканских индейцев? Это точно? Не южноамериканских, а именно индейцев Северной Америки? – несколько раз переспрашивала я.
– Именно, – с гордостью ответила она.
– Откуда он у вас?
– Мой покойный муж любил собирать всякие такие штучки. Но мне-то они не нужны. Больше половины его коллекции я уже пристроила. Что-то продала, что-то раздала, а что-то просто выкинула. Но гонг остался у меня, все рука не поднималась избавиться от него. И надо же, он пригодился! А вам зачем он?
– Долго объяснять, – ответила я.
– Вот теперь пойдемте наверх, – сказал доктор. – Гонг вы получите только при выписке.
– Вы боитесь, что я снова… – я хотела сказать «сбегу», но вовремя одумалась, – снова левитируюсь?
– Боюсь, очень боюсь, – говорил врач. – Профессор был на вас очень зол. Вам нельзя было покидать больницу, это очень опасно, это очень рискованно… Могли бы быть осложнения…
Доктор все бурчал и бурчал что-то себе под нос, а я шла, облокотившись на него, и думала, что не сбежать отсюда я не могла, но и не вернуться сюда тоже не могла, иначе я бы не избавила мир от энергетических слепней и не нашла бы гонг североамериканских индейцев.
«Интересная штука, жизнь, – думала я. – В ней случаются такие непредсказуемые повороты. А может быть так происходит только у меня, а у других все ровно и гладко?»
Альбина Эдуардовна пришла в офис задолго до начала рабочего дня. Ей нетерпелось поскорее встретиться с Сережей и узнать все подробности вчерашнего дня. Прежде, чем принять какие-то решения, она должна была узнать, закончила ли свою «работу» Ольга Калинова. Побережнова считала, что факс в Германию был отправлен не иначе, как при магическом действии энергетических слепней. Другого объяснения она просто не находила, но рассказать об этом отцу Альбина не могла. Он был слишком серьезным человеком и ни в какие мистические штучки не верил. Она и сама раньше в них не верила, пока не стала жертвой чертовых гигантских мух. Теперь она все готова была списать на них.
Когда на работу пришла секретарша Юля, директриса «Золотой саламандры» спросила ее, не отправляла ли она факс в немецкую ассоциацию страховых обществ.
– Да, отправляла, а что? – удивилась секретарша. – Разве не надо было.
– Покажи мне это письмо.
– А у меня его нет, оно у Маши.
«Так, – подумала Альбина Эдуардовна, – похоже, что здесь не мистика, а заговор за моей спиной. Хотя может быть, и этот заговор – результат действия слепней. Вот на Кирилла же они повлияли, и он стал просить меня вернуть половину стоимости шубы».
– А скажи-ка мне Юля, была ли моя подпись на том письме?
– Наверно, хотя… я точно не помню.
– Что значит не помню? Скажи мне на милость, где ты взяла письмо, и с чего ты решила, что его надо отправить в Германию?
Юля смотрела на Побережнову испуганными глазами и молчала.
– Я жду! – строго сказала Побережнова.
– Вы… Вы лучше у Маши спросите, – наконец выдавила из себя секретарша.
– И у Маши спрошу, но сначала тебя послушаю. Ты представляешь себе, моя дорогая, что ты натворила?
– Не кричите на меня! Я не виновата! Я не знаю, как это все произошло. После того, как вы меня так напугали… Ну, я подумала, что вы… Вообщем, у меня голова кругом пошла, а отпроситься я у вас не решилась.
– Не решилась! Да ты через день без всяких причин отпрашиваешься! Уж лучше бы ты вчера без спроса ушла…
– Неужели все так серьезно? – спросила Юля и перевела взгляд с Альбины Эдуардовны куда-то за ее спину.
Побережнова оглянулась и увидела юристку.
– Ну вот и все в сборе, – сказала директриса. – Ну что ж, будем проводить очную ставку.
Маша искренее удивилась этим словам. Побережнова заметила, что Маша вовсе не была похожа на заговорщицу.
– Так, давайте, все по порядку, – продолжила расследование Альбина Эдуардовна. Маша, проходи, садись и чистосердечно отвечай на мои вопросы.
Гримаса на лице юристки выражала полное недоумение, и Побережнова стала терять уверенность в себе. Следующий вопрос Маше она задала более мягким тоном:
– Скажи, не готовила ли ты письмо немецкой ассоциации с отказом от их помощи?
– Готовила, – ответила Маша и с удивлением посмотрела на Юлю.
– А почему ты мне его не показала?
– Я его случайно забыла на Юлином столе. Я бы сразу вспомнила о нем, если бы вы согласились признать наш договор с авиационной компанией недействиьтельным, забрала его у Юли и дала бы вам на подпись. Но вы отказались, письмо было уже не нужно. Я вышла от вас, взяла в приемной письмо, порвала его и выбросила в мусорку.
