— Я мог бы послать вас куда подальше, — осклабился Смурыгин, — но я не делаю этого по той простой причине, что прощаю одиноким женщинам подобные бредни. Отсутствие внимания со стороны мужчин может привести еще и не к таким тягостным последствиям.
На его полных губах застыла язвительная усмешка. Гулько дернулся в припадке безмолвного смеха.
— Ваше пошлое замечание ни в коей мере не унижает меня, ибо лишний раз подтверждает вашу вину. Если бы вы не раздражались, если бы правда не колола вам глаза, вы бы не стали опускаться до такой банальщины. И потом, откуда вам известно, что я живу одна? Вы интересовались моей жизнью? А еще говорите, что я обделена вниманием со стороны противоположного пола!
Теперь настала Янина очередь усмехнуться. Она дала достойный отпор Смурыгину, хотя в ее планы не входило препирательство с ним. Конечно, она не могла не предположить, что ее обвинения вызовут негативную реакцию, но все же ей хотелось просто плюнуть в лицо этому подонку все, что она о нем думает, а не заниматься с ним словесным пинг-понгом. Наивная мысль, особенно если учесть, что Яна чувствовала людей.
— Вы, Денис, — Яна снова обратила взоры к Гулько, — впустили убийцу, а потом разыграли спектакль с вызовом милиции. Прикинулись овечкой… Тот парень, которому бы поручили обтяпать это дельце, выстрелил вам в руку. Ваше пустячное ранение тоже было частью представления, как и то, что Оксана останется жива. Думаю, вы хотели использовать ее в качестве свидетеля и далее… Зная, какое влияние вы, Виктор Сергеевич, на нее имеете, становится понятным, что вы намерены были задействовать ее в деле присвоения фирмы. Но это позже… Вот почему Денис, когда я встречалась с ним, был немного расстроен: план слегка пошел наперекосяк — Санталова получила большую дозу свинца, чем вы рассчитывали. Или тот парень был неосторожен, или у него сдали нервы. Где вы его нашли? И где нашли Могутина? Не думаю, что в Санталова стрелял этот безработный — его вы наняли, чтобы убрать Санталову в больнице. Только вот не пойму, что изменилось в ваших планах, когда вы вдруг захотели ее убить?
— Какой еще Могутин? — искренне, как показалось Яне, изумился Гулько.
— Это мне надо у вас спросить, — томно улыбнулась Яна, — расскажите, Денис, как вы подбросили кассету Насте?
— Чушь! — возмутился тот. — Виктор Сергеевич, — он озабоченно глянул на часы, — нам пора.
— Вы сказали девушке, чтобы она спряталась. Убедили, что она попала в жуткую передрягу и непонятно, чем все это кончится. Не знаю, где она отсиживалась… Скорее всего в Устиновке. Знаете такое миленькое селение?
Яна приковала к Гулько долгий испытующий взгляд.
— А сами проникли в ее жилище, спрятали пистолет в ее белье, потом подбросили кассету с записью любовных сцен в ее сумку, чтобы показать, что она якобы шантажировала Санталова, но перед этим вы убили ее…
— Я пошел, — вскочил Гулько.
— Не торопись, — стал вдруг подозрительно равнодушным Смурыгин, — давай дослушаем.
Смурыгин сменил тактику. Видимо, понял, что целесообразнее играть роль безразличного слушателя: эта безучастность, по его мнению, должна была доказать его полную непричастность. А может, он задумал нечто криминальное.., и стал вдруг спокоен — доказательств нет, а эта женщина столь хрупка и одинока!
— А потом устранили Радзиевского, когда поняли, что я близко подобралась, — ровным голосом продолжала Яна, не отрывая проницательного взгляда от Гулько.
Они сидели так близко друг к другу, что это прямое Янино разглядывание могло бы показаться стороннему наблюдателю неприличным.
— Но и на этом вы не успокоились, вам потребовалась еще и Панина. Ее вы решили использовать, чтобы выманить меня из дома. Не знаю, кто стрелял в меня, вы или тот, кто гнался за мной вчера…
— Вы никогда не писали сценариев или детективов? — как на идиотку посмотрел на нее Смурыгин. — Уверяю, вы бы здорово преуспели. Пошли, Денис. Самое интересное мы выслушали, остальное, чувствую, будет довольно скучно.
Гулько поднялся первым — ему давно не терпелось покинуть кафе.
— Если будете и впредь преследовать меня, — огрызнулся Смурыгин на прощание, — я пожалуюсь кому следует.
— Какой веселый каламбур! — засмеялась Яна. — Я еще не закончила… — Она разочарованно вздохнула, глядя, как неуклюже Смурыгин, будучи гигантского роста и внушительной комплекции, выбирается из-за стола. — Хотелось бы задать вам пару вопросов относительно вашего делового сотрудничества с вашей матушкой.
— Вы и так злоупотребили моим терпением, — прошипел Смурыгин. — Счет! — крикнул он официантке.
Та поспешила к столу, вручила Смурыгину чек, взяла деньги и ретировалась. Яна осталась одна. Она совсем не чувствовала удовлетворения после этого разговора. И самое главное, у нее не было доказательств. Может, она действовала необдуманно, неосторожно? Конечно, она же сама решила руководствоваться интуицией. Яна допила сок, расплатилась и покинула кафе. Она поймала машину и проехала пару кварталов до отделения. От дежурного позвонила Руденко. Он распорядился, чтобы ее пропустили. Она поднялась на второй этаж и без стука вошла в кабинет. Руденко был один. На его лице сияла довольная улыбка.
— Что-то ты расстроенная! — воскликнул он.
Яна опустилась на стул. Увидев поблескивающую, как надраенная алюминиевая кастрюля, физиономию лейтенанта, она расхотела делиться с ним своими сомнениями, да и вообще что-либо рассказывать.
— А ты что такой счастливый?
— В передовики выбился, — хитро посмотрел на нее Руденко, — может, в звании повысят. Намек был. Эх! Давай за это, а?
Он кивнул в сторону сейфа.
— Коньяк, — с гордостью пояснил он, — ты ж любишь…
— Люблю, но сейчас мне не хочется пить, — вздохнула Яна.
— Да что стряслось? — озабоченно спросил Руденко.
— В принципе, ничего, — пожала плечами Милославская.
— Ладно, давай колись, — наседал на нее Три Семерки, — я же вижу — что-то не так.
— Все так, Сеня. — Она достала сигарету и, глядя на засаленный рисунок поблекших обоев, закурила.
— Ну ты чего как партизан? — не унимался Руденко. — Мне что, из тебя клещами все вытягивать нужно? Держи. — Он достал из сейфа коньяк, плеснул на дно в два граненых стакана, один пододвинул ей. — За мое возможное повышение. — Он одним глотком выпил содержимое и поставил стакан на стол.
Яна пить не стала. Она рассматривала инвентарный номер, красной краской нанесенный на дверцу большого — в человеческий рост — сейфа, размышляя, стоит ли говорить лейтенанту о своем разговоре со Смурыгиным. Наконец она решилась.
— Знаешь, Сеня, — начала она, — у меня сейчас состоялся прелюбопытный разговор со Смурыгиным. Хотя говорила по большей части я, все же у меня сложилось впечатление, что он один из тех, кто замешан в этих убийствах.
Лейтенант заинтересовался, но вида не подал, кивая с отсутствующим видом.
— Я его увидела на улице совершенно случайно, — почти не соврала Яна, — пошла за ним и увидела, что он встретился с одним из участников той злополучной вечеринки — Денисом Гулько.
— С Гулько? — оживился лейтенант. — Ну и что же дальше?
Яна как можно подробнее пересказала ему содержание своей сегодняшней беседы и добавила:
— Нужно их брать, Сеня, пока они еще кого-нибудь не прихлопнули. Теперь, когда я прижала их к стенке, они ни перед чем не остановятся, чтобы спасти свои задницы.
— Все, что ты мне рассказала, — без особого оптимизма заявил Руденко, лохматя кончиком шариковой ручки свои пышные усы, — конечно, очень интересно.
— Интересно? — с вызовом спросила Милославская, жалея, что вообще затеяла этот разговор.
— Интересно, но не более. — Руденко плеснул себе еще коньяка и выпил. — Все, что ты рассказала, всего лишь предположения, гипотезы, так сказать, на основании которых мне никто не даст ордера на арест. Я как представитель власти должен действовать на основании закона, как ни смешно это звучит в наше время, а законных оснований на арест у меня нет. Да, Смурыгин знаком с Гулько, ну и что? Это же не основание. А твои видения и впечатления к делу не пришьешь. Кстати, на конверте, изъятом в квартире Могутина, есть отпечатки пальцев, но они не принадлежат никому из подозреваемых. Так что твоя теория не такая уж стройная.
— Что ты несешь, Семен Семеныч? Закон… Представитель власти… — презрительно произнесла Яна. — Да задержи ты этих подонков, сделай у них обыск, сними отпечатки пальцев. Я уверена, что найдутся и улики, только не нужно сопли жевать и лопать коньяк, в то время как преступники гуляют на свободе.
— Ну хватит, — обиделся Три Семерки, — мы, между прочим, здесь тоже работаем.
Он хотел еще что-то добавить, но на столе зазвонил телефон и он сорвал с аппарата трубку.
— Руденко, — рявкнул он. — Да. Да, знаю, она у меня. — Он бросил трубку и повернулся к Яне:
