Кленский подавленно молчал.
— Возможно, вы покрываете убийцу, а за это придется нести ответственность.
— За что, помилуйте?
— Почему вы так и не сказали мне, кто автор той статьи о мширском идоле?
— Ну хорошо, — досадуя, вздохнул Кленский. Мысли журналиста, несмотря на все напряжение неприятного разговора, были далеко — возле Купели Венеры. — Я скажу…
* * *
Цветы пижмы вошли в самую пору… И все вокруг сияло их ослепительным желтым цветом.
«Желтый, — думал Кленский. — Цвет Иудиного плаща… Цвет предательства: Я предал Корридова».
* * *
На дощатом столе, с которого временно была убрана вся посуда и снята веселенькая, в цветочек, клеенка, возвышалась груда вымытых костей… Внимательно осматривая их, Корридов рассортировывал груду на две части.
— Косточки? — поинтересовался Филонов, присаживаясь рядом.
Корридов даже не кивнул.
— Надеюсь, не человеческие?
— Не бойтесь… — наконец подал голос археолог. — Здесь только кости животных.
— Перемываете?
— Это вы перемываете людям косточки, господин сыщик, — усмехнулся Корридов. — А эти кости, — он кивнул на возвышающуюся перед ним груду, — просто вымыты. Я же занимаюсь определением.
— Вот как?
— Видите ли… Кости делятся на «определимые» и «неопределимые». Эта вот кость очень даже определимая…
— Что это?
— Молочный зуб поросенка.
— Правда? — Филонов с интересом взял в руки зуб. — Кажется, пять тысяч лет назад у здешних обитателей было прекрасное меню! — заметил он.
— Неплохое…
— А вот эта, жуткая такая? Это что? — Дамиан отложил в сторону молочный зуб поросенка и вытащил из груды что-то похожее на челюсть с полувыпавшими зубами. — Саблезубый тигр?
— Всего лишь лошадиная челюсть… Сохранность фрагмента позволяет это определить. Кстати… Надо бы приклеить к ней выпавшие зубы! — Арсений Павлович почесал бороду.
— Неужели эта страсть — всего лишь лошадиная челюсть? — присоединился к разговору, подсаживаясь к столу, Кленский.
— Да, всего лишь…
— Но зачем она вам?
— Восток дал нам лошадь и овцу, Европа — свинью, — задумчиво заметил Корридов. — Мы находим на месте этого городища и лошадь, и овцу, и свинью. Эти кости — довольно важная информация…
— Но как это у вас получается — определять? Откуда вы знаете, что это лошадиная челюсть? А это зуб поросенка? Да еще — молочный… Вы ведь не биолог, Арсений Павлович?
— Это нетрудно. — Археолог кивнул на книжку с надписью «Полевой дневник». — Видите там что-то вроде памятки… Эти рисунки помогают сличать кости, которые находят во время раскопок археологи.
— Можно полюбопытствовать?
— Можно.
Кленский заглянул в полевой дневник Корридова.
— Любопытно! — заметил он, разглядывая какую-то картинку.
— Что там? — заинтересовался и Филонов.
— Рисунок с довольно интригующей подписью: «Половые различия между черепом мужчины и женщины»… Существуют такие различия?
— Разумеется. Вот Филонов, как сыщик, должен знать. Именно потому никакой грим не превратит мужчину в женщину. Глазницы, подбородок все выдадут наблюдательному человеку. Изучив такие картинки, вы всегда догадаетесь, кто перед вами…
— Арсений Павлович, как всегда, прав, — кивнул Филонов. — Вот, например, труп, который я ищу, конечно, будет обезображен. Преступник наверняка постарался. И цель преступника ясна: потерпевший, чье тело не найдено, считается без вести пропавшим. Но, думаю, патологоанатомы все-таки легко определят, что обнаруженный труп принадлежит мужчине — по строению черепа в том числе…
— Вы имеете в виду труп Нейланда? — поднял голову Арсений Павлович.
— А что, есть и другие?
— Неужели вы надеетесь обнаружить Яшин труп?
Филонов вместо ответа на этот вопрос невесело усмехнулся:
— Надеюсь? Да я уверен, Арсений Павлович.
— Может, уже и обнаружили?
— Пока нет.
— Откуда тогда такая уверенность?
— Да здешние лисы, знаете ли, очень прожорливы…
— Вот как?
— И в конце концов непременно раскопают то, что преступник наверняка постарался закопать подальше и поглубже.
— Ну-ну… — недоверчиво хмыкнул Корридов.
— Понимаете, Арсений Павлович… Еще день-два, и труп непременно обнаружится. И тогда…
— Что же тогда?
— А что это за странный ножик вы вертите в руках, Арсений Павлович? — ответил вопросом на вопрос Филонов. — Да так нервно!
— Это… Это костяной гарпун для охоты на рыбу. Одна из наших последних археологических находок. Третий век до нашей эры…
— Гарпун для охоты на рыбу?
— На очень большую рыбу.
— Страшное оружие, между прочим, верно?
— И очень тонкая, искусная работа… Знаете, Филонов, некоторые костяные изделия того времени нельзя повторить, даже используя современные инструменты! — оживился Корридов. — Увы, искусство обработки кости человек частично утратил уже в бронзовом веке…
— Не будем отвлекаться, Арсений Павлович, — перебил его Дамиан. — Так как вы думаете, что будет дальше, когда труп Нейланда найдут?
— А что будет?
— Милиция вынуждена будет завести уголовное дело.
— Наконец-то.
— И тогда… — Филонов сделал многозначительную паузу.
— Что — тогда?
— Вам не уйти безнаказанным!
— Да вы с ума сошли…
— Нисколько. Хотя в вашей сумасшедшей экспедиции это происходит запросто.
— Да при чем тут я, господин сыщик? Бред какой-то! Зачем мне убивать Яшу?
— Вы убили Нейланда как случайного свидетеля.
— Случайного свидетеля? — вытаращил глаза Корридов.
— Или, возможно, убитый еще чем-то помешал вам.
— Мне — помешал?
— Мотив убийства, конечно, еще предстоит выяснить. Но я знаю точно: смерть Нейланда связана с другим вашим преступлением.
— Другим преступлением? Какая чушь…
— Чушь? А разве статья о мширском идоле написана не вами, Арсений Павлович?
Корридов вдруг побледнел.
— Статья, напечатанная нынешней зимой в «одном сугубо научном для узких специалистов журнале»? — продолжал Филонов. — Статья без подписи.
— Статья?
— Да!
— Но я просто хотел… Понимаете, той зимой идол появился у Сергея Салтыкова неожиданно. Это была сенсация, находка… Однако Сергей не хотел по каким-то причинам раньше времени афишировать его появление. А я считал, что это неправильное решение, и…
— Что же вы сделали?
— Хорошо! — Корридов глубоко вздохнул. Было видно, что он наконец взял себя в руки. — Нет никакого смысла скрывать этот факт далее, — мрачно и спокойно произнес он.
— Вот именно.
— Да я, собственно, никогда особенно и не скрывал… Статья действительно написана мной. Я сделал это для науки. Я сделал это для специалистов. Мне не терпелось обнародовать сенсацию! Конечно, неумно… Какое-то детское, глупое нетерпение. Но в редакции так меня уговаривали. Короче, я не удержался и без разрешения Сергея написал в журнал статью. Но мне, разумеется, было неловко, что я раскрыл его тайну… К тому же я вовсе не хотел присваивать себе пальму первенства. Поэтому я и скрыл свое авторство…
— Только поэтому вы и не подписали статью?
— Конечно! Эта статья по праву должна была принадлежать Салтыкову. И если бы он потом захотел…
— Он не захотел, Корридов. Он умер.
— Увы…
— И я думаю, причина анонимности другая.
— О чем вы?
— Опубликованная статья увеличила стоимость вновь появившегося мширского идола многократно — вот в чем дело.
— То есть?
— Как и всякая реклама, статья подняла идола в цене, не так ли?
— Возможно…
— Не возможно, а точно. Вы публикуете статью — и ее сразу замечают. Такие вещи торговцы редкостями отслеживают не хуже ученых. По сути, вы выставили медного истукана на торги. Вокруг идола после долгого забвения поднимается ажиотаж… Сенсация! Рынок мгновенно оживляется. Предлагается хорошая цена…
— Но… Я об этом даже не подумал!
— Только не надо так сжимать в руке этот костяной гарпун, Арсений Павлович! — усмехнулся сыщик. — Вы можете его сломать. У вас даже костяшки пальцев побелели.
— Ерунда… — Корридов принужденно рассмеялся. — И знаете, не имею ни малейшего желания продолжать этот дурацкий разговор. Вы не смеете допрашивать меня.
С иронической улыбкой Корридов встал из-за стола.
— Погодите! Мы еще не договорили, — попытался остановить его Дамиан.
— И слушать не хочу ваш бред.
— Нет, придется послушать! — Филонов схватил Арсения Павловича за рукав рубашки. — Я думаю о том, что…
Корридов резко, словно споткнувшись, остановился.
— Не советую вам надоедать мне, милейший! — побледнев от ярости, прошипел он. — Я иду работать! Понимаете?! И не мешаете мне!
