– А! – отмахнулась она. – Медпункт-то наш не только отремонтировали, но и оборудование новое туда завезли. А он, бедненький, и не знает, с какого боку к нему подходить. Инструкции, конечно, ко всему приложены, да толку-то? Он ведь давным-давно медучилище окончил, лечил здесь всех как умел, и никто не жаловался. А глава наш местный, чтоб ему пусто было, как увидел все это оборудование, так и потребовал, чтобы Витька, муж мой, во всем этом разобрался и пользовал людей в соответствии с последними достижениями медицинской науки. Ну как тут было не запить?
– С чего же это власти так расщедрились? – удивилась я.
– Скажете тоже – власти! Дождешься от них! – буркнула она.
– Скажите, а вы сами в курсе дел вашего мужа? – спросила я.
– А как же! И не только я, а вся деревня! Разве ж тут от кого-то спрячешься? А что? – Она с интересом уставилась на меня.
– Я ищу свою подругу, – объяснила я, протягивая ей фотографию. – Я долго была в отъезде и только недавно узнала, что она сильно пострадала неподалеку от вашей деревни и ее сюда привезли. Это четырнадцатого июля случилось.
– А-а-а! Было такое, – подтвердила женщина, взглянув на снимок. – Только вы скажете тоже – пострадала! Как она вообще живой осталась!
– Так она жива?! – воскликнула я и, кладя деньги на стол, попросила: – Вы поподробнее не расскажете? Про стадо и о том, как в нее стреляли, я уже знаю, а вот что дальше было?
– Чего ж не рассказать, – согласилась женщина, спокойно убирая пятьсот рублей в карман фартука, и предложила: – Чайку не хотите?
– Нет, спасибо, – отказалась я, решив, что на обратном пути напьюсь кофе из термоса.
Мы устроились в кухне, и женщина принялась рассказывать:
– Подпасок Никифорыча вашу подругу сюда привез. Поперек седла ее положил – и сюда, как бы иначе она к нам попала? Пока он до деревни доскакал бы, пока участковый собрался бы… А тут каждая минута была на счету. Подскакал он, значит, и зовет Витьку моего, чтобы тот подсобил ее снять. Витька вышел, как увидел ее!.. Так громко закричал, что ее в районную больницу надо! Потом он понял, что не довезут ее туда. Да и на чем? Не верхом же! К тому же кто вечером в больнице-то есть? Пока врачей найдут да пока те придут, богу душу можно отдать! В общем, они вдвоем ее внутрь и занесли. Витьке-то не впервой пули вынимать, у нас тут по пьянке еще и не такое бывает. Хуже, когда дробью саданут – намучаешься ее выковыривать. Но ведь одно дело – мужик пьяный, ему и море по колено, он и не почувствует, что с ним кто-то возится, а другое – женщина, сильно раненная, скотиной потоптанная, с пульсом нитевидным…
– Я смотрю, вы уже и сами специалистом стали, – похвалила ее я.
– Так мы же с ним вместе медучилище окончили, только работа здесь для одного него нашлась, – объяснила она. – Ну, Витька подпаска за мной послал – я часто мужу помогаю, хоть и подзабыла уже многое, а он сам еще и к участковому забежал. Пришла я. Муж ее нашатырем в чувство привел, кордиамин ей вколол, чтобы сердце поддержать, и противостолбнячную сыворотку ввел. Она, бедненькая, глаза открыла, по сторонам ими водит, не поймет, где она. Ну, муж ей объяснил, что она в медпункте, ранили ее и пули как можно быстрее достать надо. Но он не хирург, да и анестезии настоящей у него нету. Давление у нее было ниже низкого, как новокаин-то колоть, если он ей еще больше давление снизит? А вдруг у нее аллергическая реакция начнется? Что мы тогда вдвоем с Витькой сделаем?
– Куда ее ранило? – спросила я.
– Одна-то пуля в ногу попала, а вот вторая – в спину, сзади и внизу, она с левой стороны вошла, хорошо хоть кишечник не задела! А еще переломы у нее были или трещины – как без рентгена разберешь? Коровки-то наши – не бабочки! Хорошо хоть лицо не пострадало – она, наверное, на живот упала… Витька мой столбом стоит и не знает, что делать. Оставить как есть – помрет она, а начнет он пули доставать и она, опять же, помрет, так под суд он пойдет!
– Да уж! В трудное положение ваш муж попал, – согласилась я.
– А она-то, видно, поняла его и прошептала: «Доставайте! Я выдержу!» Ну, разрезала я на ней одежду, начал Витька пули доставать. Я ее за руку держу и все уговариваю: «Потерпи, миленькая!» А она, голубушка, зубы сцепила так, что аж слышно, как они скрипят, пот у нее по лицу градом катится, стонет! Господи! Да за что ж ей это?! – горестно воскликнула женщина. – Тут участковый наш пришел, хотел выяснить, что да как, только я его прогнала – разве можно в таком состоянии женщину допрашивать? Пули-то, правда, он забрал. С тем и восвояси отправился, пообещал, что наутро придет. Начал ей Витька раны обрабатывать, а она опять отключилась! Крови-то сколько потеряла, а физраствора у нас нету! Да и как его вводить без капельницы? Это же не больница, а медпункт! Опять мы ее нашатырем и кордиамином в чувство привели. Обработал Витька ее раны, перевязал, а я ее все водичкой пою. Тут-то она и прошептала, что ей позвонить надо.
– Куда?! Кому?! – воскликнула я и подалась вперед от нетерпения.
– А я знаю? – удивилась женщина. – Номер-то она мне нашептала и добавила: скажите, что я – Лада.
– Лада? – удивилась я и вдруг сообразила, что Клавдия и Лада – имена созвучные, ее вполне могли так звать близкие люди. – И вы позвонили?
– А как же? Конечно, позвонила! Сотовый-то у меня есть, не совсем уж мы темные! Женщина мне какая-то ответила, веселая такая, музыка еще там играла… Я ей объяснять начала, а она не понимает ничего, сердится… Я ей сказала, что это Лада мне номер ее дала. Тут она закричала, в трубке посторонние шумы утихли, и она начала меня прямо-таки допрашивать – где Лада да что с ней. Я ей все объяснила, она сказала, что скоро Ладу заберет, и с угрозой добавила: если Лада умрет, она наш медпункт с землей сровняет, и нас вместе с ним!
– Фу, как грубо! – сказала я.
– Вот и я о том же! Обиделась я сильно, потому что мы с Витькой столько сил на эту Ладу положили, а к нам такое отношение! Мужу я ничего не сказала, не хотела его расстраивать, а женщине просто доложила, что я дозвонилась.
– Номер этот у вас не сохранился? – с надеждой спросила я.
– Так сколько уж времени-то прошло? – удивилась она. – Да и зачем он мне?
– Вообще-то верно, – кивнула я.
– Вот так мы и сидели над ней! – продолжила она. – Муж ей опять кордиамин вколол, да сколько же на нем можно человека держать? Час где-то прошел… Нет, меньше! И вдруг слышим – грохот! Да такой, что стекла задрожали! Да так близко! Я к окну кинулась, а там… Батюшки-светы! Вертолет прямо перед медпунктом нашим садится! И как он ничего нам не поуродовал – до сих пор ума не приложу! У нас же тут не улицы, а одно название! Выскочили оттуда мужики с носилками и чемоданчиками, и сюда! А с ними женщина, по виду совсем молодая! Я думала, это дочка ее, но нет, не похоже!
– У нее нет дочери, у нее сын! – подтвердила я.
– Так я и говорю, что не похожа она на пострадавшую! Где же это видано, чтобы дочь свою мать просто по имени называла? Кинулись они все к Ладе этой. Женщина плачет, успокаивает ее, говорит – все хорошо будет! Мужики ей тут же кислородную маску на лицо приладили и капельницу поставили, бережно подняли ее, на носилки положили и в вертолет понесли. Один остался и начал Витьку расспрашивать, что случилось, что он с ней делал, что колол и так далее. Муж рассказал ему все, что знал, и добавил, что ничего, кроме кордиамина и сыворотки противостолбнячной, он Ладе этой не колол, потому что не было больше препаратов. Мужик руку Витьке пожал и сказал, что он – большой молодец! С тем они и улетели!
– Значит, живой они ее отсюда увезли, – с облегчением выдохнула я.
– Думаю, и сейчас она жива, – недовольно буркнула женщина.
– Почему вы так думаете? – насторожилась я.
– А откуда б иначе все это взялось? Никифорычу кобылу новую подарили, молодую, старая ведь у него уже лошадь была. Причем официально подарили, с документами на кобылу! Подпаску денег дали столько, сколько вся его семья за пять лет не заработает! Не с неба же все это упало? – с жаром проговорила она.
– А вам? – тихонько уточнила я.
– А что – нам? – смутилась она. – Машину мужик какой-то пригнал, ключи мужу бросил и сказал, что все документы – в бардачке! А сам в другую машину уселся и, ничего больше не объяснив, смылся! Мы с мужем к машине кинулись, а там – действительно документы, на Витькино имя.
– И что за машина? – поинтересовалась я.
– А бог ее знает! Не наша какая-то! Большая! Зять когда ее увидел, так прямо на колени перед ней и рухнул! Аж сон потерял! Все вымаливал, уговаривал мужа отдать ее ему! Клялся и божился, что будет и огород нам копать, и навоз таскать, и из города все необходимое привозить по первому же звонку. Да и дочка тоже к отцу подмазываться начала: зачем, мол, вам джип… Вот! Джип машина называется! – вспомнила она. – Уломали-таки нас детки, оформил Витька на зятя доверенность, но без продажи, чтобы он только ездить на ней мог. Пока они слово держат, картошку оба приезжали копать безропотно, да и во всем остальном нас не забывают.
