В тупике двора имеется дверь, ведущая в Европу времен правления Габсбургов. Для тех, кто слишком рационален и не верит в возможность путешествий во времени, здесь поставлен пограничный столб с двуглавым орлом. Над порталом по камню вьются надписи на армянском языке. Интересно, что меню набрано по-украински, но шрифтовое начертание представляет собой стилизованную латиницу: шутка для тех, кто понимает. Внутри – губастые портреты испанских Габсбургов, камин, свечи, старые географические карты и устоявшийся запах кофе, пропитавший дерево столов и камень стен. Кофе здесь подают с минеральной водой. Контраст горячего, пахучего, горько-сладкого кофе и прозрачно-чистой воды создает ту необходимую гармонию, о которой мечтаешь, выходя на узкие улицы Львова в надежде попить не просто кофе.
Здесь не говорят «чашечка кофе». Во львовском неподражаемом лексиконе, который киевляне уже немного начали понимать, существует слово особое: оно легко полощется во рту, наполненном кофе. Слово это – филижанка. И вообще, здесь не приглашают «на каву», как в других городах Украины, тут «запрошують на кавусю» или приглашают «зайти до кнайпи на гальбу пива»; ласкают ухо полонизмы местного говора: «горнятко кави, креденс, фотель, пательня».
Как хорошо, что «быстрое питание», покрывшее весь мир уравнительно-пластмассовым удобным сервисом, не сумело поймать в свою сеть львовские кнайпы! Где это было, как называлось заведение – «Світ кави» на Кафедральной, «Цукерня» на Староеврейской?.. Трудно сказать точно, но помнится торжество вкуса жизни, дух интимного застолья – когда кажется, что «кавусю» готовит какой-то древний кофейный бог и при этом «пришіптує шепти та баї»…
После кофейного наслаждения хорошо прогуляться по старым улицам. Ноги сами приводят на площадь Мицкевича, на ней высится памятник Адаму Мицкевичу – один из красивейших памятников творчеству и человеку. Коринфская колонна, наверху светильник, олицетворяющий немеркнущий огонь вдохновения. В нижней части колонны – поэт, глядящий на крылатое существо с лирой в руках. Ангел? Серафим? Неясно, но это явно существо мужского пола: почему-то не муза, а муз… Так рассуждают влюбленные, чувствуя себя немного виноватыми перед Мицкевичем, которого «проходили» в школе и основательно забыли. Увы, такова судьба почти всех классиков: их всегда только собираются перечитать.
Поташев подумал: «Жизнь коротка!.. Нарушай правила… Прощай быстро… Смейся неудержимо… Целуй медленно… Танцуй, будто никто не смотрит… Пой, будто никто не слышит… Люби, будто никто не причинял тебе боль… Ведь жизнь дается человеку один раз… И прожить ее надо так, чтобы там наверху обалдели и сказали: “Ну-ка, повтори!”»
Ему стало весело от таких мыслей, поэтому вслух он сказал:
– Хочу тебя, просто с ума схожу!
– Ты маньяк?! – смутилась Лиза. Но по ее лукавой улыбке было ясно, что ей подобная прямота нравится.
– Ты себе даже не представляешь, до какой степени! – заверил ее возлюбленный; они поспешили в гостиницу.
Насладившись любовью, они лежали в темноте номера, и Поташев рассказывал Лизе о том, как его часто приглашали на всевозможные тусовки и как он от них отказывался.
– Ты только представь себе! Мне все пишут или звонят: «Это только полчаса», «Это займет всего лишь один вечер» и т. д. Но они не понимают, что я не могу дать себе команду отвлечься хотя бы на пять минут и потом сразу вернуться к работе, да и простая встреча может повернуть мои мозги так, что я потом целый день буду не в состоянии вернуться к первоначальному замыслу, к той идее, над которой работаю. Поэтому я часто не иду туда, куда бегом бегут мои коллеги: на всякие там обсуждения, семинары, презентации новых технологий, фуршеты и прочие тусовки. Тебе это кажется странным? Ты меня не одобряешь?
– Лешик! Я тебя понимаю и, конечно же, одобряю! Потому что тот, кто занимается настоящим творчеством, должен заниматься им постоянно, находить в этом свое призвание.
– Слово «нет» делает нас невежливыми, скучными, эгоистичными, антисоциальными, одинокими. Но «нет» – это также и то, что заставляет нас продолжать делать свое дело, не отвлекаясь! – развил он свою мысль.
– А сейчас ты не жалеешь, что тратишь время на меня? – лукаво спросила Лизавета, при этом положила голову ему на грудь и посмотрела прямо в глаза. В свете бра ее глаза казались таинственно-темными, было в них что-то завораживающее.
– Когда я с тобой, я все равно что со вторым собой. Только с лучшим собой, понимаешь? – Он крепко обнял ее, прижал к себе.
– Значит, мы не будем расставаться? – Лиза задала вопрос, который интересовал ее больше всего.
– Ну, разве что во сне! – Он поцеловал ее волосы и стал засыпать.
Женщина тоже погружалась в сон, как в воду моря. И в этой полудреме она жаждала нового дня в чудном городе Львове, где уже наступало утро. Во сне город ей представлялся средневековым рыцарем. И не только потому, что имя его происходит от слова «лев». Он рыцарь, шляхетный пан, аристократ духа. Именно рыцарское (шляхетное) сословие создало одну из забытых ныне ценностей служения, и не только служения своему князю, королю или герцогу, но и Прекрасной Даме.
Шляхетность. Именно во Львове Лизе неожиданно открылись значение и глубина этого слова. Шляхетство (по-польски «szlachectwo») дословно означает «дворянство». В украинском языке это понятие появилось в семнадцатом веке и стало очень многослойным. Составляющие значения «шляхетный» – храбрый, верный, великодушный, учтивый. Шляхетный человек одевается со вкусом и изысканно или, как говаривали в старину, куртуазно. Шляхетное поведение – это умение вести себя свободно, смело и искренне, с честью и чувством собственного достоинства, но при этом с подчеркнутой почтительностью. Именно эти ценности как идеология существовали и развивались со времен Киевской Руси – и стали особым почерком Львова. Каким-то непостижимым образом они не исчезли даже в советские времена.
Львовская шляхетность – аристократическая краска города и в новое время. Здесь не принято говорить громко. В здешних людях присутствует удивительная черта, ныне относимая к разряду реликтовых, – деликатность. Что за город! Он, может быть, единственный из городов нашей страны идентифицирует себя с Историей.
Секрет бессмертия города… Неважно, в чем он проявляется: в элегантных шляпках, врожденной шляхетности или в каменных львах и львятах, наполняющих улицы во всем своем царственном разнообразии. Львы, поразившие Лизино воображение, – огромный прайд, поселившийся в каменных средневековых улочках. Перед входом в ратушу сидят два царя зверей, они держат щиты с гербом города. Въезд во Львов стережет мощный лев-вожак. Городские ворота с военными оборонительными башнями врагов в город не пустят. Но решетки ворот подняты. Львов гостеприимно открывает свои улицы и площади приезжим, а от непрошеных гостей вход в город охраняют два льва со строгими лицами – мордами их как-то даже неудобно называть.
Возле Музея украинского искусства – старый-престарый дедушка-лев, интересно, сколько знает он львовских легенд? На каком-то доме – лев с железным кольцом в пасти и закрытыми глазами. Он спит до тех пор, пока в дом не придет незваный гость и не постучит кольцом в дверь. А вот и молодой крылатый лев на капители рельефной колонны. Да ведь этот красавец перелетел в Галичину из Венеции! Лиза спит, но во сне она раскрывает глаза и радуется, она очарована тем, что этот лев передал эстафету их любви из Венеции во Львов.
Позже, во время прогулки, она узнáет, что этот дом на площади Рынок в приснопамятные времена принадлежал венецианскому консулу и купцу Антонио Массари. Но пока, во сне, она видит еще много зверей: львы-маскароны с похожими на человеческие лицами, львы-кариатиды, поддерживающие балконы, позолоченные музыкальные львы в стиле ампир, украшающие кресла в оперном театре. Сколько опер услышали они за годы службы! Сколько хрупких балерин проводили сонными глазами!
Утро начинается с завтрака в отеле, с непременного кофе, но нет, не «кофе», а «львівської кави, кави з шоколадним пляцком»! Вот с чего начинается их третье утро во Львове. В этот день Алексей решает познакомить свою любимую женщину с друзьями. Но он хочет познакомить их с Лизой не всей компанией, а поочередно, причем так, чтобы она об этом не догадывалась. Пусть для нее это будет сюрпризом, впрочем, как и для его друзей. Он еще в Киеве попросил Портоса забронировать столики в самых креативных ресторанчиках Львова. В такие популярные среди туристов и самих львовян заведения, как «Криївка», «Кафе Мазоха», «Гасова лямпа», «Дім легенд» и другие, в рождественские дни можно попасть, только забронировав столик заранее.
Итак, побродив в лабиринте узких улочек средневекового города, они приходят в «Криївку», где вооруженный человек требует от них пароль! А затем с непередаваемым галицким юмором вопрошает:
