Ознакомительная версия.
– Но тогда также должны были выяснить, что у кое-кого в нашей группе трупы только возбуждают интерес, – хмыкнул Виталя. – И Ивана Захаровича таким образом не отвадишь. И если хотели, чтобы мы смотались побыстрее, зачем было лишать нас вертолетчика? Я свои умения вообще-то не очень афиширую.
Я замерла на месте. Вывод, который напрашивался, мне совсем не понравился.
Вторая лодка вернулась с Василием, который сообщил, что остальные трое остались работать после получения его ЦУ. Сам он какое-то время рассматривал труп, потом быстро разделся, нырнул с ножом, отсек веревку, удерживавшую камень, и всплыл с телом, завернутым в одеяло. Никто не хотел загружать его в свою лодку, поэтому Василий привязал веревку к второй лодке, и они снова пошли к берегу. Василий сказал, что осматривать тело будет уже на берегу. Вернулись только Татьяна с вице-губернатором.
Мы сплавали к месту раскопа, сняли котлован, ничего интересного там не увидели, хотя я спускалась вниз и чуть ли не носом землю рыла, потом поплыли на соседний остров, на котором ночью мерцали странные огоньки. Там мы обнаружили остатки изделий безымянных китайских мастеров.
– Это вид фейерверка, – пояснил Виталя. – У дома можно устроить такое свечение. Кстати, красиво смотрится.
– А если бы лесной пожар устроили?! – воскликнула Татьяна.
– На другой остров все равно бы не перекинулся – далеко, – заметила я. – И кто здесь будет жалеть деревья?
– Влаги в воздухе много, – заметил вице-губернатор. – Думаю, риска пожара не было.
Мы вернулись на берег, где Василий уже осматривал тело. Пашка все снял. По всей вероятности, я догадалась правильно. Труп не был свежим, вообще выглядел ужасно… Василий, знавший про прошлогодние события, вероятно, склонялся к тому же мнению, что и я, но при вице-губернаторе ничего лишнего не говорил. Он просто многозначительно посмотрел на меня. Да и кто еще это мог быть, кроме забытого солдатика? Василий быстро прикрыл его одеялом, и мы пошли к домикам, где разместились. Пора было приступать к обеду.
Мы с Татьяной занялись приготовлением пищи, вице-губернатор тихо накачивался спиртным (сколько ж они его взяли?!), Виталя с Василием и связистом отправились звонить.
– Мы будем кому-нибудь звонить? – тихо спросила подруга.
Я предпочитала, чтобы никто не знал, что мы прихватили с собой личные средства связи, но мой спутниковый телефон работал, как мы успели проверить.
– Кто за ребятами пойдет на оконечность острова? – посмотрела на меня Татьяна.
Я считала, что они сами должны догадаться прийти на обед. В крайнем случае отнесем им еду к месту раскопок. По одному здесь лучше не ходить, даже днем, даже хотя ребята все вооружены и явно имеют неплохую подготовку. Иван Захарович других не держит.
Они на самом деле вскоре появились, сообщили, что работа выполнена, и теперь требуется Василий, а также мы с Пашкой для проведения съемок.
– Никаких кладов? – спросила Татьяна.
– Нет, но место нашли.
– В смысле? – не поняла я.
– Один гроб – средний – был с двойным дном. Он гораздо больше других. В высоту больше. Но за долгие годы дерево подгнило, и все высыпалось. Хотя какая древесина! И делали на славу! Но вам, похоже, рассказали правду. Стали копать сбоку, вырыли глубокую яму, земля сместилась, ударили лопатой по подгнившему месту – и в яму из нижней части гроба, где был тайник, что-то стало падать.
«Может, мы зря сейчас обедаем?» – пронеслась мысль. Лучше бы эти находки снимать до обеда… Потом я сказала себе, что это тоже моя работа. Мы должны снять все, что найдем, а затем другие люди уже будут все это анализировать.
Я спросила у Василия, могло ли дерево вообще сохраниться с семнадцатого века – если это все-таки захоронение семнадцатого века, как изделия из клада. Ответил Виталя. Оказывается, они специально выясняли этот вопрос. Им сказали, что зависит от мерзлоты и состава почвы. В этих местах могло.
К месту раскопа пошли все вместе, вице-губернатор тащился последним и что-то бормотал себе под нос. Только б не запел! Со съемкой закончили быстро и все, за исключением Василия и двух охранявших его парней, вернулись к дому. Вечером, по возвращении, Василий заявил, что в этом месте были похоронены мужчина, подросток и пожилая горбатая женщина. Василий много пил вечером. Ребята сидели хмурые. Признаться, я даже не спросила, в каком виде они оставили старые могилы. Я не знаю, какие были указания насчет костей. Я очень надеялась, что их снова предали земле, но боялась спрашивать, чтобы не получить ответ, который меня только расстроит. Может, потом Иван Захарович тут поставит достойный памятник? Вообще-то он всегда трепетно относился к усопшим.
От клада ничего не осталось. Ни сережки, ни колечка (если они здесь вообще были), ни браслета, ни тем более чарки или тарелки.
– Виталь, а может, нам сегодня всем лучше в вертолете поспать? – спросила я.
– И вообще, почему бы не улететь сегодня вечером? – подала голос Татьяна. – Виталя – трезвый, вполне может сесть за штурвал…
– Я не знаю этих мест, – сказал он.
– А завтра как ты лететь собираешься?
– Так вторая машина прилетит и доставит еще одного местного вертолетчика.
Мы с Татьяной переглянулись. Мы знали, что он все равно нам ничего не скажет. Иван Захарович Сухоруков и его подчиненные не любят заранее делиться своими планами, информацию выдают дозированно.
На ночь опять установили дежурство. Освободили только Василия и вице-губернатора, которые были очень сильно пьяны. Пашка дежурил в паре с Виталей. Мы с Татьяной во время нашей первой смены не видели и не слышали ничего интересного, никто даже не пытался нас испугать, и, когда пришло время, мы забрались в спальные мешки и быстро заснули.
Проснулась я оттого, что мне в глаза било солнце.
«Мне не может в глаза бить солнце!» – подумала я, потом вспомнила, где нахожусь, но мысль повторилась. Там, где я должна находиться, солнце в глаза бить не могло.
Я вытянула руку из спального мешка, не открывая глаз.
– Таня? – спросила я тихо.
Мне никто не ответил.
Ослепленная, я протянула руку в сторону, где должна была лежать Татьяна, и нащупала… траву. Должен был быть дощатый пол! Мы же спальные мешки на пол бросали.
Я села, чуть развернулась, потому что прямо, даже прикрыв глаза рукой, смотреть было невозможно. Север называется! Я осмотрелась вокруг и пришла в ужас.
Я сидела на поляне, и меня окружал лес. Я моргнула. Ни поляна, ни лес никуда не исчезли. Исчезли домики, исчезли мои друзья. Правда, поляна была значительно меньше, чем осталась бы, если бы остатки военного городка унесло каким-то вихрем. И воду не было видно. Я не на острове?! Где я?!
Могло меня каким-то образом перенести в семнадцатый век? Может, тут какая-то аномальная зона? Черная дыра? Какой-то проход между мирами? Прошлым и настоящим?
Я стала вылезать из спального мешка и пришла в еще больший ужас. У меня нет обуви, нет джинсов. Спала я только в длинной футболке и трусиках. Мамочки, куда ж я без обуви?! Куда я без всего? В лесу? Я – городской житель, я знаю, как выжить в городе. Я никогда не потеряюсь в большом городе, от которого деревенский житель придет в ужас. Но большой город – моя стихия, тем более что мне за время журналистской работы приходилось бывать в таких злачных местах, видеть такую клоаку, что меня не удивишь ничем. В городе не удивишь. Вот вчера труп годичной давности видела, который вначале в земле лежал, потом в воде – и ничего. В обморок не рухнула. И старые скелеты снимали. Тоже ничего. Мерзко, но восприняла как в порядке вещей.
Но в лесу… Без обуви… И хотя сейчас только август, я все-таки нахожусь на Севере. Здесь прохладно по ночам. И может быть прохладно и днем. Мы вон по воде в спортивных куртках плавали. А у меня только футболка. Не будешь же вечно сидеть в спальном мешке! Хотя его можно накинуть на плечи. Но лапти-то я себе все равно не смастерю!
Я все-таки встала. Я, конечно, невысокого роста, но все равно стоя можно лучше осмотреться.
Первым чувством было облегчение. Конечно, это было маленькое облегчение, но все-таки.
Кто-то заботливый поставил рядом с мешком мои кроссовки и положил на них джинсы. Но больше не было ничего. Совсем ничего. Ни воды, ни еды, ни моей сумки с документами и всем необходимым журналистке в работе. Хотя у кого мне здесь интервью брать?
«Будем жить настоящим моментом», – сказала я себе, натянула джинсы, потом обрадовалась, что из кроссовок не выпали носки, которые я туда засунула перед сном. Уже хорошо. Я обута и одета, а пока светит солнце, вполне могу походить в футболке.
Но хотелось пить. Очень хотелось. Есть не очень хотелось, но перекусить было бы неплохо. Я утром обычно не ем, набивая брюхо вечером, что и здесь делала… Но чувство голода все равно было. На свежем воздухе нагуляла. Я посмотрела на часы – и испытала очередной шок.
Ознакомительная версия.
