вот в продмаге было пусто. Как и чуть выше, на холмике, у винного магазина «Заря». Однако все же… Опытный взгляд следователя тут же вычислил счастливого мужчину в трениках и потасканной майке, рысью спускавшегося с горы. В холщовой сумке его что-то приятно позвякивало и, судя по выражению лица, это был не кефир!
– Мужчина! Э-эй, товарищ! Там что?
– «Алиготе»! – счастливо признался товарищ. – И «Жигулевское» еще…
– «Жигулевское», ага…
Алтуфьев долго не думал. И хоть не помчался приемистой рысью, как вот недавний гражданин в трениках, однако проявил достаточную прыть, чтобы обогнать трех неизвестно откуда взявшихся мужичков и одного седого деда. Все четверо, между прочим, целеустремленно направлялись к «Заре».
Повезло – взял три бутылки пива, больше в одни руки не давали, а светить удостоверением по пустякам Владимир Андреевич не привык. Благостно выйдя на крыльцо, Алтуфьев тут же столкнулся с целой группой озабоченных граждан.
– Однако, раскупят пиво, – улыбнулся Владимир Андреевич. – И «Алиготе». За пару часов раскупят. Да даже через час.
Вернувшись в отделение, следователь завел свою «Яву», съездил на заправку, залил почти полный бак, после чего уселся за стол и открыл Смелякова…
Тут заглянул Теркин:
– Владимир Андреевич! Высохла пленка.
– Отлично. А я вот бумагу купил.
– Да есть бумага-то…
– Все, Африканыч, иду. Готовь стаканы!
Красный фонарь, увеличитель, ванночки…
– Один, два… четыре… – Шепотом отсчитав выдержку, криминалист бросил в ванночку экспонированный листок. Тут же проявились девичьи фигурки в купальниках, озеро, большой серый камень, кусты…
– Это кто? – подслеповато щурясь, присмотрелся Теркин. – Ха! Верка, Тимофеевой Гали дочь. Вторую не знаю… А! Нет, вроде знаю – не Васьки ли Снеткова? Ну да! Ты гляди, выросла – не узнать.
Еще один кадр… отсчет… проявка… фиксаж… Еще…
– У-ф…
Да, душновато. Налив Алтуфьеву в стакан, Африканыч пил прямо из бутылки.
– Вкусное пиво. Свеженькое! Спасибо, Владимир Андреич. Где брал?
– В «Заре». Но там уже нету, похоже…
– Хэ! Конечно, нету. Владимир Андреич, подставляй стакан!
– Да я, пожалуй, больше не буду. Мне домой еще.
– Так бутылка-то выветрится! Что тут пить? Ой! Снова Верка… Ишь, как стоит! Прям, артистка…
– Так-так-так-так! – вдруг заинтересовался Алтуфьев. – Видишь, там вот, за кустиками, – фигура. Ну-ка, увеличь!
– Ага… Раз… два… четыре…
На карточке проявился крупный, угрюмого вида, мужик с небольшой бородкой.
– Знаешь его? – Следователь повернул голову.
– Хм… – присмотревшись, Теркин даже надел очки. – Похоже, Ванька Ломов! Мы в параллельных классах учились. Ну да, он. Кстати, неоднократно судимый. Кражи, грабеж…
– Т-а-ак…
* * *
На старом кордоне нынче было пусто. Юннаты и педагоги, а с ними и повариха Светка Кротова отправились в поход на Койву-реку. Студенты же каждый день устраивали вылазки по заброшенным деревням, являясь только к вечеру. Осталась одна Анна Сергеевна – для пригляду. Ну, и чуток задержался Мезенцев, да и он сегодня собирался уезжать.
– Ты до Лерничей-то пешком, Максим? – прощаясь, спросила начальница.
Так просто спросила, без всякой цели, просто, чтобы что-то сказать. От скуки. Модный свой шиньон она уже не носила – так и ходила, собрав волосы в пучок.
– Да подвезти обещали, – улыбнулся Максим. – До свиданья, Анна Сергеевна. Я вернусь еще. Как придут из похода…
– Доброго пути, Максим. До свиданья.
С эстонцами Макс простился в лесу, уже за гатью. Те вышли раньше, но стояли, дожидались.
– Удачи вам! – пожав всем руки, пожелал Мезенцев.
Лиина поправила волосы:
– И тебе удачи. Как у нас говорят, head teed – доброй дороги!
Проводив глазами исчезнувших за деревьями студентов, Максим уселся на поваленный ветром ствол. Взгляд его случайно упал на видневшийся невдалеке мотороллер – красивую бело-зеленую «Вятку».
Эх, Женечка, Женька… И как же с тобой быть? Кто бы знал! Вера еще… эх… Вот ведь жизнь на гражданке – сложная какая! А ведь еще только-только дембельнулся…
От путаных мыслей парня отвлек треск мотоцикла. Все-таки не обманул Степа – приехал, лихо осадил прямо перед Максимом новенькую синюю «Иж-Планету».
– Вторая модель! – выключив двигатель, похвастал Степан. – В Тянске брал. Пятьсот шестьдесят рубликов. У нас в леспромхозе премия… Ну и родители подмогли. Теперь вот Лехе, брату, копим. Но он на «Восход» согласен. Что, едем?
– Давай. Паяльник у вас найдется?
– Не лаптем щи хлебаем – найдем!
На низких оборотах одноцилиндровый двигатель «Планеты» тянул хорошо, ровно. Проехав лес, выбрались на полевую дорогу. Степан прибавил скорости – и ка-ак затрясло! У Макса полдороги зуб на зуб не попадал, хорошо, хоть ехать недалеко было.
В клубе уже были приготовлены и паяльник, и канифоль с проводами. Да и сама заведующая дожидалась в нетерпении на крыльце – в белом крепдешиновом платье с вишенками и таких же белых носочках – под туфли. Волосы ее на этот раз были стянуты в хвостик.
– Здрасте! – улыбнулся Макс.
– Приветик. Идемте, динамики старые покажу. Да там много чего, в кинобудке…
– Поглядим! Обеденный-то автобус в два? – на всякий случай уточнил Мезенцев.
– В четырнадцать десять. Билеты у шофера.
Максим управился примерно за час-полтора – смастерил вполне приличный звук – и частоты, и громкость.
– Ну, слушайте.
Отложив паяльник, он присоединил провода и нажал клавишу магнитофона. Послышался гитарный перезвон…
– Мой друг уехал в Магадан! Снимите шляпу, снимите шляпу… – Хрипловатый голос певца был смутно знаком Максу. Вроде как-то где-то слышал…
– Высоцкий! – гордо пояснил Степан. – Записи – фиг достанешь! Он ведь все по тюрьмам, по лагерям… Как одноклассничек наш, Серега Силаев. Да ты его знаешь. Поди, тоже нарывался?
Кивнув, Максим не стал углубляться в подробности:
– Да было дело…
– Мать у него – из староверов, – негромко промолвила Аня. – Строгая – жуть! Сережку в Бога верить заставляла, поклоны бить. А чуть что – розги! Это в наше-то время…
Девушка замолчала, задумалась.
– Его еще девчонки городские дразнили! – Степан покачал головой. – «Иисусиком» обзывали. Встанут у забора – модные все, в коротеньких юбках, и давай обзываться, дразнить. Серега разозлится – за ними, они от него… Смеются… Ладно, то – дело прошлое.
– Ну как звук? – осведомился ремонтник.
– Во! Ну, пошли на крыльцо – по пиву… – азартно предложил Степан. – Бидончик я с утра еще притаранил. Тащи, Анют!
И в этом Дюкин не обманул, похоже, он вообще был парень исключительно честный.
Пили здесь же, на скамеечке у клуба. К пиву еще прилагалась свежая вяленая рыбка – сущик. Вкусный – за уши не оторвать!
– Это папа мой вялил! – Анна пивка тоже не чуралась, пила с удовольствием, время от времени вытирая губы рукой.
– Вку-усно!
Бидон опустел быстро.
– Сейчас я еще принесу, – усвистал Степан.
– Ань, ты про одноклассника своего говорила… – негромко напомнил Максим.
– А,
