— С какой это стати? — Голос Авдеева был полон негодования. — Я уже тридцать пять минут жду свой заказ, и после этого меня еще гонят взашей!
— Если вы не уберетесь по-хорошему, я позову охрану, — предупредил нас лысый. Официант испуганно пялился то на нас, то на своего шефа, ожидая развязки неприятной ситуации.
— А что сделает с нами ваша охрана? — невинно поинтересовалась я. — Ко мне, например, применять рукоприкладство категорически не советую. При моей болезни легко открывается кровотечение. У вас тут все будет в моей крови, и завтра можете менять вывеску своей забегаловки на «загубленную дыру», потому что к вам все равно больше никто нос не покажет.
Скрипя зубами и пританцовывая на месте от бессильной злобы, лысый позволил нам закончить трапезу. Официант, обслуживающий соседний столик, старался не дышать, делал все быстро, а потом несся прочь галопом. Кое-как доев горячее, Авдеев отказался от десерта, посмотрел на часы и предложил немедленно поехать к Антону.
— Владислав, не поздно ли? Уже почти десять, — спросила я.
— Нормально, он меня ждет. Я обещал перед отъездом заехать к нему попрощаться, — отмахнулся Авдеев. Познакомлю вас с ним, поставлю, так сказать, перед фактом.
Авдеев расплатился по счету, и на моем «Фольксвагене» мы поехали к Антону. По дороге Антон попросил притормозить у супермаркета. Вернулся он с пакетом, из которого торчала бутылка коньяка и палка копченой колбасы. Внутри была еще какая-то закуска и две бутылки минеральной воды. Одну из бутылок «Нарзана» он протянул мне, а вторую взял себе. С надеждой посмотрев на меня, спросил:
— Есть открывалка?
— Нет, — ответила я и, бросив свою бутылку на заднее сиденье, завела двигатель.
Вздохнув, Авдеев достал из внутреннего кармана пиджака обручальное кольцо, водрузил на палец, а затем лихо открыл им бутылку.
— Эти креветки как-то не пошли, — виновато улыбнулся Авдеев? сделав глоток, поморщился. — Здесь направо.
Я послушно свернула с проспекта. Мы очутились на узкой улице с односторонним движением, забитой машинами, оставленными своими хозяевами на ночь. Лицо Авдеева между тем покрылось бисеринками пота. Он торопливо опустил боковое стекло, сославшись, что ему нечем дышать, сделал еще один глоток из бутылки и, снова поморщившись, буркнул:
— Наверное, все чертова жара.
Я свернула, повела машину вдоль городского парка.
— Останови! — резко вскрикнул Авдеев, побелев, словно мел, и, лишь только «Фольксваген» остановился, мой новый знакомый молнией кинулся в заросли карагача.
Проверив аптечку в багажнике, я нашла то, что искала, — таблетки активированного угля. Кому-то это сейчас очень пригодится.
Вернувшийся Авдеев сильно смахивал на зомби: вытаращенные глаза, черные круги под ними. Извинившись, он прополоскал рот остатками минералки, со злостью швырнул пустую бутылку в кусты и сел в машину.
— Не понимаю, что со мной? — произнес Авдеев с недоумением.
— Испорченные морепродукты. В частности, креветки, — сказала я будничным голосом, — обычное пищевое отравление, — и протянула упаковку таблеток? — это активированный уголь. Выпейте сразу штук десять. Минералка на заднем сиденье.
— Да я уже в норме, — начал Авдеев отбрыкиваться, но фокус не удался. Я почти силой накормила его углем, и мы, наконец, добрались до места.
— Может, отложим переговоры до завтра? — предложила я Авдееву, который, немного пошатываясь, пошел к подъезду элитного дома, расположенного в самом центре города, с видом на набережную.
— Какой завтра, — проворчал Авдеев, — завтра я буду за тысячу километров отсюда.
Я поставила машину на сигнализацию и поспешила за ним.
— Антоха, отворяй ворота! — заорал Авдеев в домофон так, что залаял бультерьер, запертый на балконе второго этажа.
— А что это за хрен с горы ломится ко мне посреди ночи, — приветливо прорычал мужской голос из домофона, — вот щас выйду и рога обломаю.
Авдеев? нисколько не смутившись приемом, вытащил из пакета бутылку коньяка и демонстратино помахал ею перед видеокамерой.
— Ну ладно, заходи, — смягчился говоривший.
Дверь тихо открылась. Я поднялась по ступенькам и вошла в подъезд вслед за Авдеевым.
— Вы всегда так мило общаетесь со своим другом? — спросила я у него.
— Да это мы так шутим. Не обращайте внимания, — сказал Авдеев, поднимаясь по ступенькам на площадку первого этажа.
Антон оказался высоким, кареглазым, с наметившимся брюшком парнем одного возраста с Авдеевым. Светлые, коротко стриженные волосы, простое, с крупными чертами лицо, я бы даже сказала «совковое». Он встретил нас в одних боксерских трусах. На шее болталась толстая золотая цель с массивным крестом.
Бандит или близок к этому, решила я с первого взгляда.
— Вадик, да ты… нехороший человек, не мог сказать, что придешь не один, — возмутился Антон, пожирая меня глазами.
— Евгения Максимовна, это мой старинный друг Антон, прошу любить и жаловать, — представил мне своего друга Авдеев и, тронув меня за плечо, напыщенно произнес: — А это, Антоха, легендарная Евгения Максимовна Охотникова, телохранитель экстра-класса, про которую я тебе столько рассказывал.
— Да не может быть, — нахмурившись, пробормотал Антон, разглядывая меня еще пристальнее, чем в первый раз. — Я-то думал, там какая-нибудь культуристка, стриженная под машинку, с лицом, как у мужика, а вы просто…
Он не мог подобрать слов, поэтому я закончила за него:
— Сногсшибательная, неземная, луноликая…
— Владеет всеми видами оружия, черный пояс по карате.
— Не черный пояс, а пятый дан, — поправила я Авдеева.
— Хватит трепаться, пошли в хату, — скомандовал Антон и потащил нас в квартиру. — Ты че, Владик, сегодня уже квасил, что ли, без меня? Какое-то у тебя лицо начитанное, — поинтересовался Антон у Авдеева в коридоре. Авдеев поклялся, что вел трезвый образ жизни весь световой день. — Проходите в зал, — сказал Антон, сам же смотался на кухню за стаканами и столовыми приборами для закуски.
— Вы не замужем? — вдруг ни с того ни с сего спросил Авдеев, плюхнувшись на диван.
— Не ваше дело. Что это за вопросы такие еще? — грозно спросила я.
— Значит, не замужем. Хорошо! — развязно произнес Авдеев.
Я уже хотела высказаться по этому поводу, но в комнату вернулся Антон с маленьким столиком на колесиках. Мигом накрыли нехитрый стол. Авдеев откупорил бутылку коньяка, и мы выпили за знакомство — они коньяк, а я минеральной воды.
— Знаете, Евгения Максимовна, — обратился ко мне Антон подчеркнуто вежливо, — я уже говорил вот этому придурку, — он показал рукой на Авдеева, — что нам услуги телохранителя не требуются, но он упрямый как черт и продолжает гнуть свое.
— Может, ваш друг и прав, ведь произошло убийство, — заметила я осторожно.
— Я могу сам за себя постоять и отца сумею защитить, — с гордостью сказал Антон, разливая по второй.
— Мне чуть-чуть, а то с желудком жуть что творится, — жалобно попросил Авдеев, вырвав свой стакан. Повернувшись ко мне, он заговорщицки зашептал: — Не слушай этого засранца. Завтра он позовет и попросит вас заключить с ним контракт. Обещаю, — и подмигнул Антону.
— Ну ты меня достал, — вздохнул Антон, сверля друга тяжелым взглядом.
— Можете сейчас ехать домой, — демонстративно продолжал шептать мне Авдеев, — а завтра готовьтесь приступить к своим обязанностям.
Я пожала плечами — хорошо. Позвоните завтра — отлично, а не позвоните — не беда, у меня клиенты в очередь выстраиваются.
Нагло взяв на себя роль хозяина, Авдеев проводил меня до двери, а сам вернулся продолжать вакханалию. На то, что завтра мне позвонит Антон, я надеялась слабо, но зато не сомневалась, что по приезде домой меня ожидает жестокий допрос. Тетя не успокоится, пока не выведает все о моем кавалере. В голове мелькнула трусливая мысль не ночевать сегодня дома, однако я отбросила ее и решила сказать тете, что кавалер скончался прямо в ресторане, объевшись креветками. Вероятно, это избавит меня от дальнейших мучений. «Фольксваген» завелся с пол-оборота, и я покатила по ночным улицам города домой.
Удивительно, но Антон правда позвонил на следующий день, ближе к вечеру, и предложил встретиться со мной на квартире его отца незамедлительно. Адрес он продиктовал. Я сказала, что уже еду, и вылетела из квартиры.
— Ты даже не поела, — крикнула мне вдогонку тетя Мила.
Но мне было не до еды. Наклевывалась интересная и денежная работа. Нужно было ковать железо, пока горячо.
Отец Антона жил в старом четырехэтажном здании дореволюционной постройки. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я поняла, что дом не так плох, как кажется на первый взгляд. Добротная кладка, стены и потолки без трещин и плесени, лестница из гранитных плит с широкими ступенями. Наверное, раньше дом принадлежал какому-нибудь графу или богатому промышленнику. У стальной двери я замерла в нерешительности. Звонка не было, однако меня внимательно изучала камера наружного наблюдения, прикрепленная над дверью.
