Туз не заплакал, мир не всколыхнулся, небо не разверзлось… Акция по сотрясению дум и душ вылилась в пошлую банальность, которая в информсообщениях СМИ заняла не более минуты эфирного времени. Это настолько огорчило «минера», что он сам решил поведать полиции о своих «души прекрасных порывах», в надежде получить хоть какие-то гарантии на некоторую известность и даже славу.
– Другими словами, наши вчерашние побегушки были напрасной тратой времени и сил? – потрясая руками, досадливо констатировал Станислав. – Японский городовой! Черти бы его подрали, этого пришлепнутого раздолбая!
– Да-а-а… – задумчиво кивнул Гуров. – Хрень с морковенью получилась какая-то. А кто он вообще, этот умишком убогий? Как он сумел состряпать мину, да еще и подложить ее?
Пояснив, что он и сам мало что знает о «минере», рассказать Петр смог немногое. По предварительной информации, полученной из Кузьминок, это уроженец Москвы, семидесятого года рождения, выпускник химико-технологического вуза, служил в армии сапером. Отсюда и знание минно-взрывного дела. На учете у психиатров не стоял, хотя давно уже вел себя весьма неадекватно.
Взорвать машину он сумел без особого труда. «Минер» уже давно следил за одной из строительных площадок «Майти билдинга», где периодически появлялся Дакраев, – объект там возводился федерального значения, и ход работ контролировал сам президент корпорации. «Майбах» парковался всегда в одном и том же месте, поэтому «минер», под носом у вечно подпитых сторожей, ночной порой разобрал тротуарную плитку вип-парковки, заложил радиоуправляемое взрывное устройство и снова аккуратно все уложил на место. И вот, дождавшись, когда в машине никого не было – на убийство он не настраивался изначально, – «минер» нажал на кнопку сотового телефона. Другой телефон, встроенный в мину, привел в действие взрыватель.
– Сейчас задержанного обследуют в Институте Сербского, – завершая свой «спич», добавил Орлов. – Но в любом случае можно считать, что на этом деле есть смысл поставить крест. Психиатры, сто против ста, признают его психически больным, поэтому судебные перспективы этого происшествия равны нулю. С чем вас и поздравляю. На сегодня можете быть свободны в счет успешного завершения расследования по «Мельбурну». Заслужили!
Подпрыгнув на кресле, Крячко тряхнул воздетыми кулаками и провозгласил:
– От-лично! Ну что, Лева, на какие озера махнем? На Дальнее или Струговское? Сейчас после дождя такой клев будет!.. А? Что думаешь?
К удивлению и Орлова, и тем более Стаса, Гуров отчего-то отреагировал на известие о выходном достаточно сдержанно. Он сидел, задумчиво глядя перед собой, словно что-то подсчитывал в уме.
– Лева, у тебя какие-то проблемы? Что такой скучный? – сочувственно спросил Петр.
– Проблемы? Да нет, у меня все в порядке… – Лев как-то неопределенно качнул головой. – Тут другое. Есть факт вопиющего безобразия, с которым надо разобраться во что бы то ни стало…
Он в общих чертах рассказал приятелям о своем вчерашнем разговоре с Ириной Вологодцевой. Выслушав его, Орлов досадливо побарабанил по столу пальцами. Стас, изобразив разочарованную мину, вытянул ноги перед собой, сунув руки в карманы брюк. Всем своим видом он как бы желал сказать: «Ну и на хрена мы вчера столько переломали копий, костеря Петруху за втюханное нам дело «минера»?! Один же черт, рыбалка накрывается медным тазом!..»
Выдержав некоторую паузу, Орлов приглушенно, с интригующими нотками, поинтересовался:
– Лева, а почему именно этой просительнице ты решил поверить? Она чем-то особенная?
– Разумеется! – подтвердил Гуров, закидывая ногу на ногу. – Прежде всего, она необычайно обаятельна. Если бы я был бабником наподобие Стаса, я бы гарантированно за ней приударил. Серьезно, серьезно! Во-вторых, она очень искренняя. Сначала и я сомневался – не фальшивит ли, выгораживая своего брата? Но потом понял – она говорит правду. Во всяком случае, в той части, какую знает сама. Вот поэтому я и решил проверить, насколько верно она оценивает ситуацию, насколько объективной информацией располагает. А вдруг и в самом деле ее брат стал жертвой чьей-то подлости? Согласитесь, спасти невиновного от тюрьмы не менее важно, чем уличить виновного и посадить.
Орлов снова побарабанил пальцами по столу. Правда, теперь уже не столь резко и отрывисто, как пару минут назад.
– Логично излагаешь… – отметил он. – Ну давай, товарищ донкихот, атакуй наши коррупционные ветряные мельницы. Надеюсь, эта игра стоит свеч.
Станислав чуть слышно просвистел что-то заунывно-меланхоличное и удрученно посмотрел на Льва:
– Ну, и что мне теперь? Ехать на рыбалку одному?
– Почему одному? Созвонись с нашим общим другом Вольновым. Может, он составит тебе компанию, – пожав плечами, посоветовал тот.
– Ага! Его попробуй застань в Москве! А если он и здесь, то, скорее всего, с головой в работе… – доставая телефон, проворчал Крячко.
Набрав номер их общего приятеля, полковника ФСБ Вольнова, он поздоровался и, чередуя слова с бесконечными междометиями, предложил тому съездить на рыбалку. Как видно, Вольнов эту идею поддержал, поскольку Стас, уточнив время отбытия, сунул телефон в карман, многозначительно подмигнул Гурову:
– Как ни странно, но сегодня он свободен. Отлично! Все, мы отбываем на Струговское. Я домой за снастями… Всем привет! – и направился к выходу.
Вместе с ним из кабинета вышел и Гуров. Они шли по коридору, продолжая спорить о том, насколько и кто из них обоих прав. Неожиданно Крячко издал удивленное «Ух ты-ы-ы-ы!..» и указал взглядом на девушку, стоящую у двери их кабинета.
– А-а-а, это та самая Ирина Вологодцева, – невозмутимо пояснил Лев, с трудом сдерживая улыбку. – Сейчас она напишет заявление, и я начну официальную проверку происшедшего с ее братом.
– Тво-ю ди-ви-зи-ю! – с расстановкой обронил Стас. – И какого хрена расперло меня на эту долбаную рыбалку?! Вот дурак-то! Она замужем?
– Без пяти минут, – вполголоса поспешил разочаровать его Гуров. – Ну, я же только что об этом говорил – скоро свадьба. Что, впечатлила? А-а-а… Согласись, неслучайно некто Гаджи через своего шестерку Леху попытался прибрать ее к рукам.
– У этого козла губа не дура! – чуть слышно буркнул Крячко и, подойдя к девушке, приветливо улыбнулся: – Вы к нам?
– Да, Лев Иванович сказал, чтобы утром я подошла в этот офис. – Ирина тоже улыбнулась, но несколько вымученно. По ее лицу было заметно, что этой ночью она спала неважно.
Они вошли в кабинет, и Гуров, усадив девушку на свое место, положил перед ней несколько листов писчей бумаги. Благодарно кивнув, Ирина начала писать заявление. Станислав, с озабоченностью на лице, для чего-то принялся рыться в ящике своего стола, временами поглядывая в сторону гостьи и спиной ощущая ироничный взгляд Льва. В этот момент зазвонил его сотовый. Это был Александр Вольнов. Он сообщил, что уже готов, ждет прибытия Стаса. Изобразив кисловатую радость отбытия на рыбалку, Крячко скрылся за дверью.
Положив заявление Ирины в скоросшиватель, Гуров попросил ее написать подробный адрес местожительства Бориса, адрес его НИИ, клиники, где он сейчас лежит, контактный телефон следователя, ведущего его дело, имена, адреса и телефоны знакомых и друзей Вологодцева и многое другое. Покончив с бумажными делами, он и его гостья еще раз обсудили текущую ситуацию и возможные варианты развития событий.
Первый свой визит Гуров решил нанести в клинику. Нужно было срочно обеспечить безопасность находящегося там Вологодцева. Судя по рвению следователя, тот решил на своем подследственном сделать себе громкое имя и заработать нехилый карьерный рост. И ради этого, как видно, готов был использовать не самые достойные приемы. В чем-то даже карательные. Ирина предложила проводить Льва в клинику, и он согласился.
Они прибыли в больницу, находящуюся на улице Первухинской, около десяти утра. Пройдя через проходную, Гуров и его спутница направились к корпусу терапии, где на втором этаже в изоляторе и находился Борис Вологодцев. Дежурная медсестра в холле отделения вначале категорически запротестовала, объявив, что в данный момент в крыло здания, где и находится изолятор, доступ запрещен, однако главковское удостоверение в один момент убедило ее в обратном. Она даже нашла для гостей два белых халата. Правда, одного размера, из-за чего Гурову его халат был маловат, а Ирине, наоборот, слишком велик. Визитеры поднялись по лестнице на второй этаж и, свернув вправо, зашагали по больничному коридору, сопровождаемые любопытными взглядами пациентов и медперсонала.
У двери изолятора они увидели полицейского сержанта, который выжидающе смотрел в их сторону. Подойдя к двери, Лев достал из кармана удостоверение и показал охраннику. Сержант, пробежав глазами, несколько подтянулся, но уведомил, что очень сожалеет, однако «товарища полковника» в палату допустить не может. По его словам, там сейчас находится следователь, который приказал никого не впускать. Окинув его изучающим взглядом, Гуров жестко произнес:
