Ознакомительная версия.
Даша минут пять слушала непрекращающийся плач в телефонной трубке, перебивать не посмела, будет только хуже, по опыту знала. Потом, когда чуть стихло, поинтересовалась:
– Ты-то ему на это что? Надеюсь, кофейным мороженым по мордасам прошлась?
– Гм-мм, ну о чем ты говоришь, Данечка? – построжела подруга, прочищая горло смущенным покашливанием.
Да, действительно! О чем это она? Посмела так святотатствовать! Мишеньке мороженым да по любимым мордасам! Разве это допустимо?!
Ох, господи! Как же ее достали лихие друзья! Не в смысле поведения, а фамилия у них была такая – Лихая Марина Александровна и Лихой Михаил Васильевич, значившиеся у нее в друзьях уже лет десять.
Маринку она горячо и искренне любила и даже прощала ей сюсюканье с Мишаней.
Мишка...
Мишка ее, если честно, раздражал. И слащавой внешностью своей, и слащавыми манерами, и умом своим незаурядным, так и не нашедшим себе применения. Последние года три Мишаня только и делал, что пытался заработать, не выходя из дома и торча часами в Интернете. Марина тянула полторы ставки старшей операционной сестры. Хорошо еще, что в частной клинике работала, а то непонятно, как жили бы.
Так и в этом было полбеды, что-то ему все же удавалось зарабатывать, какие-то деньги он в дом приносил. Но вот его постоянные мимолетные влюбленности Дашу просто убивали...
– Пойми ты! – увещевала ее как-то Марина, когда Даша, будучи у них в гостях, пыталась наставить подругу на путь истинный. – Ему ведь никто, кроме меня, не нужен. Любит он только меня! Все эти киски – день, два, от силы неделю, потом снова я для него свет в окне.
– Но ты же страдаешь, Марина!!! – возмущалась Даша. – Почему он не считается с твоими чувствами?!
– Он считается, – дулась на нее за мужа подруга. – Еще как считается. И возвращается каждый раз ко мне! А ты вон, не прощающая наша, чего добилась? Одиночества и больше ничего, так? Сейчас все гуляют, мир такой, время такое дурацкое, что же, всем поврозь теперь жить? Ты кого ни возьми, какую семью ни отследи, везде шашни были или будут на стороне. И что, разбегаться из-за этого? Может, тебе и нравится быть одной, а мне так нет! И потом... Я же очень люблю Мишаню!
– Я тоже любила Витю, – вяло огрызнулась Даша. – И знаешь, не столько противен факт измены, сколько вранье, которым этот самый факт обрастает.
– А ты бы не копалась, не допрашивала, и врать бы Витюне не пришлось.
– Оп-па! Я же еще и виновата! – Даша тогда оскорбилась. – Он кобелировал, а я виновата! Спасибо, Марин!
Подруга еще что-то говорила горячо и страстно, пытаясь оправдать себя, Витьку, Мишаню своего. Ссылалась на смутное время, на множество соблазнов, на привыкаемость и быт, снедающий чувства, Даша ее не слушала, собиралась домой.
– Ты как хочешь, я так жить не могу, – завершила она их тот вечер этой фразой, поцеловала подругу в лоб и отбыла к себе.
Маринка, почувствовав себя предательницей, потом долго заискивала перед подругой, к Мишане сделалась строже, и он даже поутих со своей пылкой пустой чувственностью. И тут вдруг, как снег на голову, соседка с пятым размером сисек и ногами от подмышек.
– Я же цивилизованная женщина, – окрепла голосом подруга, продолжая рассказ сегодняшним воскресным утром. – Я попросила Мишу представить нас друг другу. Мы потом вместе пили чай, ели мороженое.
– У вас дома или у нее?
– У нас, у нее, Миша сказал, все еще в коробках. Она толком переехать не успела.
– Ага! Здорово! – тут же начала злиться Даша. – Три минуты знакомства, и ты тащишь в дом не пойми кого, красота!!! И чем же закончилось чаепитие? Втроем в койку не легли?
– Нет, – виноватым голосом произнесла Марина и снова всхлипнула. – Он пошел ее проводить и вернулся домой через час с довольной мордой.
– Маринка! – повысила голос Даша до крика. – Ты совсем дура, да?! Почему ты не пошла и не вытащила его оттуда?! Почему ждала дома под дверью?!
– Я на диване сидела, – поправила та ее.
– Слава богу, что не клубочком свернулась на коврике под ее дверью! Ладно, мы все это уже проходили. Чего теперь-то ревешь?
– Я... Я с ним пыталась говорить, а он...
– Ну!
– А он озверел вдруг и как заорет на меня: не суйся, говорит, не в свое дело! Такое впервые, Данечка! Впервые!!!
– Я тебя предупреждала, – нравоучительно вставила Даша. – Бросай все и приезжай ко мне, рванем за город, мяса пожарим, выкупаемся в реке, позагораем, а, что скажешь?
– Он собирается сейчас с ней по магазинам. Говорит, она просила ей помочь с покупками к новоселью. А меня... Меня не берут, Даня!!! – Маринка разревелась в голос, еле успевая вставлять: – Я... Я, конечно, понимаю все! Она такая красотка... Но он-то мог бы и помягче, а он... Это впервые, Даня! А вдруг... Вдруг он уйдет от меня к ней, что мне делать?! Что?!
Подруга Дашу совсем не слушала, пропустила мимо ушей предложение выехать за город и отвлечься хоть как-то. Слышала только себя, свое горе и смаковала его, изливая словами и слезами. Это нервировало.
– Что мне делать, Данечка, если он станет перетаскивать вещи из нашей квартиры в ее, что?! – ныла Маринка.
– Возьми и убей его! – рявкнула она и, прежде чем отключиться, добавила: – На твоем месте я бы так и сделала!..
До того самого дня беды оставалась всего неделя, когда Маринка снова позвонила ей в слезах. С памятного воскресного утра она больше ей не звонила. Даша тоже закрутилась, свалилось сразу несколько дел, что были на контроле у начальства и в прокуратуре, работать приходилось до посинения, спать по четыре часа. Все злились, раздражались по пустякам, орали друг на друга без видимой причины и работали, работали, работали. В глазах темнело от букв протоколов, от лиц фигурантов, от кофе, которым накачивались литрами.
– Ваня, так нельзя, понимаешь!!! – кричала она, стоя над своим помощником, повесившим голову. – Вот ты проболтался подозреваемому и тем самым дал ему шанс выкрутиться. Следи за базаром, как наши с тобой подопечные любят выражаться! Ты понял меня, нет?!
Тот кивнул осторожно.
– Если понял, то какого черта с утра опять тот же прокол?!
Еле успела дух перевести, как в кабинет ворвалась Неля.
– Приветики, чего орем? – встала она у двери в коротенькой юбочке и прозрачной распашонке, будто не на работу собиралась поутру, а на пляж. – Чего, Ванюша, снова язык твой – враг твой, да?
Тот покраснел, на Нелю даже не глянув.
– Чего зашла-то! – шутливо ткнула она Дашу в плечо кулачком. – Слыхала, красавчик-то твой женится?
– Какой красавчик? – не сразу поняла ее Даша.
– Как какой? – погрозила ей пальчиком Неля. – Захар Баскаков женится! Весь город на ушах! Говорят, дама аж из Америки прикатила! Говорят, такая красотка!
– Кто говорит? – надменно поинтересовалась Даша, не понимая, почему это должно ее волновать и почему Неля пришла сообщить обо всем именно им, хотя, с другой стороны, эта пустышка могла обежать уже все кабинеты.
– Мужики все говорят! Говорят, такая красивая стервозная сука!..
Левый висок тут же отозвался неприятной ноющей болью.
Ага! Нашел, стало быть, господин Баскаков свою мечту!
Она – Даша – для него красивая, стареющая сука. А американка красивая стервозная сука. Уж у нее-то либидо вряд ли скукожено. У нее с ним должно быть все в порядке! Агрессивным оно у нее должно быть, неутомимым и ненасытным. Это у Даши оно скукожено...
– Все??? – вдруг заорала она на Нелю, позабыв о ее влиятельной родне. – Если все, то ступай и не мешай нам работать!
Странно, но та не обиделась. Захихикала, погрозила пальчиком и мурлыкнула, прежде чем уйти:
– Я же говорила, что ты к нему неровно дышишь. Говорила, говорила! Я редко когда ошибаюсь!
И стоило за ней затвориться двери, как позвонила Маринка. Давно не звонила, очень давно, а тут вдруг в разгар рабочего дня и снова в слезах.
– Данечка, он заговорил о разводе, – произнесла она через силу. – Ты была права, он заговорил о разводе! Что мне делать, скажи, Данечка?!
Ох, не ко времени позвонила подруга, ох, не в добрый час! Она же не знала, что левый висок у Полукаровой Дарьи Дмитриевны вздулся синей веной и колотило туда без устали: «Вы красивая, стареющая сука... Вы красивая, стареющая сука...»
Тут еще Нелькино догадливое хихиканье, мурлыканье, Ванькино понимающее сопение, сочувствующий взгляд. Провалилось бы все!
– Данечка, что мне делать, он собрался переезжать к ней!!! Как я стану жить, зная, что он за стенкой с ней, а-ааа... – выла с надрывом подруга прямо в самое ухо.
– Я уже говорила тебе! – заорала Даша бешеным не своим голосом. – Если не можешь забить на него, то убей!!!
Голос Маринки тут же прервался тишиной, отключилась, стало быть. Ванина голова ушла по уши в плечи, а Даша выскочила из кабинета и едва не бегом рванула к туалету.
Там, пустив ледяную воду и опершись ладонями в края раковины, она уставилась на себя в зеркало и минуты три рассматривала неузнающим взглядом.
Ознакомительная версия.
