- Дохлый номер, парень! - Было ему, сколько я мог судить, лет двадцать шесть - двадцать семь, так что слово "парень" в его устах звучало нелепо. Мы, уголовники, не больно-то афишируем свое прошлое.
Допрос прошел совершенно безрезультатно; перед лицом самых убедительных доводов, какие я только мог измыслить, Наджент отказывался хоть в малейшей степени помочь мне, выразив полное безразличие к делам собственного дяди и напирая на то, что его интерес к этому делу чисто финансовый, если не считать, как он выразился, "шанса кого-нибудь подстрелить". Спустя три четверти часа я решил, что с меня этой белиберды более чем достаточно, и, завершив разговор, распрощался, даже не дав себе труда в соответствии с правилами вежливости скрыть свое разочарование.
Когда я вернулся в папин кабинет, он и мисс Кинан сидели за столом, а между ними распростерлась послеобеденная газета. В обязанности нашей стенографистки входило и внимательное прочтение газет, с тем чтобы вырезать и подклеивать статьи на интересующие нас темы, то есть о преступлениях, преступниках, подозреваемых, а равно и жертвах. За несколько лет мы собрали таким образом целую библиотеку подобного рода. Но сейчас, приблизившись к письменному столу, я обнаружил, что внимание папы и мисс Кинан приковывала, как это случалось нередко, страничка комиксов.
- Если ты не прекратишь вынюхивать, чем я занимаюсь, я тебя стукну чем-нибудь! - Ради угрозы папа оторвался от своего - следует ли мне добавить "пустого"? - развлечения. - С Наджентом виделся?
- Да, сэр, хотя и без особого успеха. Я нахожу его совершенно безответственным, чтобы не сказать глупым, молодым человеком, и все его речи - пускание пыли в глаза.
- Ну-ну. А я о нем кое-что разузнал. Во время войны бросил колледж, чтобы записаться добровольцем. Околачивался в тренировочных лагерях, пока война не кончилась. Впоследствии продолжал занятия в Южной Америке, Азии, потом на Балканах. Полученные навыки использовал в любой заварушке, куда только мог влезть. В прошлом году провел пару месяцев в Японии. Никаких родственников, кроме Кэйтерера, нет. Другой профессии, кроме солдатской, нет. Денег тоже нет.
- Очень хорошо, сэр, - ответил я. - Я обнаружил еще кое-что. Когда я вошел в кабинет мистера Кэйтерера, Наджент и мисс Бренэм предавались... э-э... демонстративным изъявлениям чувств.
Мисс Кинан резко вскинула голову, отбросив короткие каштановые волосы назад, глаза ее озарились мрачным блеском.
- Целовались, вы хотите сказать?
- Именно, мисс Кинан.
- Ну-ну, - буркнул папа. - Это может нам пригодиться, но если юноша целует дядину секретаршу - это еще не преступление. Было бы странно, если бы он ее не целовал.
- А она хорошенькая? - спросила мисс Кинан.
- Спроси Робина. По-моему, так просто скользкая особа!
- Она обладает, - осторожно ответствовал я, - весьма привлекательной внешностью.
- Блондинка, бьюсь об заклад!
На это я не ответил, так как связь подобного замечания с нашим расследованием оставалась для меня столь же загадочной, как и способ, каким мисс Кинан пришла к подобному выводу.
- Послушайте, мистер Тин, - в лицо мисс Кинан еще звала нас с папой по фамилии, хотя мне доводилось слышать, как, говоря о нас заглазно, она отбрасывала даже этот последний барьер между работником и нанимателем, - вы ведь не собираетесь рассказывать об этом мистеру Кэйтереру?
- А почему бы и нет? - спросил я; следовало бы спросить скорее, по какому праву она оспаривает мои намерения, но это привело бы к перебранке с папой, который преднамеренно поощрял ее постоянное вмешательство в наши дела.
- Ну, потому... потому, что это вовсе его не касается. Верно? обратилась она к папе за поддержкой.
- Совершенно верно, - согласился папа с таким видом, будто и впрямь так думал. Я-то знал, что он не всерьез, просто он органически не мог принять мою сторону против мисс Кинан, какие бы глупости ему ни приходилось в результате защищать.
- А я думаю, нет. - Я стоял на своем. - Он нас нанял собирать сведения о его делах, и все, что нам удалось узнать, - его собственность.
- Вы меня удивляете, мистер Тин! Вы же поэт!
- Мисс Кинан, это правда, что по призванию и зову души я поэт, но верно и то, что в результате родительского насилия я детектив; а поскольку я детектив, то и выполнять свою работу я намерен наиболее профессионально и эффективно. Не секрет, что многие аспекты нашей работы были и остаются для меня отвратительными, но я не могу на этом основании их избегать.
Папа с преувеличенной сердечностью шумно захлопал в ладоши.
- Вот это мой мальчик, правда, Флоренс! - похвастался он с той фальшивой гордостью, которую так любил проявлять. - Хладнокровен, как головастик! Щеночек ты мой!
- Знаете, что я думаю? - произнесла мисс Кинан. - Что эта мисс Бренэм очаровала вашего сына и он на них доносит из ревности!
- Возможно. - Как еще можно ответить на столь идиотское обвинение? - Во всяком случае мне кажется, что если я скрою эту или какую-то иную информацию от мистера Кэйтерера, то это станет нарушением моего долга, так что я ему обязательно сообщу.
Так я и сделал на следующее утро в кабинете бизнесмена.
- Вы меня не больно-то удивили, - сказал он грудным голосом, чуть не ломая сигару в руках и явно не замечая наносимого ей ущерба. - Я подозревал нечто в этом роде. Это неважно. Я решил послать Форда в Китай сегодняшним же пароходом. К утечке это отношения не имеет, можете быть уверены. У вас есть ко мне что-то еще?
Ничего другого у меня к нему не было; так я и сказал и покинул офис, выяснив по дороге у посыльного, что мистер
Наджент еще не приходил. В вестибюле я зашел в телефонную будку и позвонил папе.
- Я хотел бы подержать Наджента под наблюдением, но сам не могу - он меня знает. Можешь выделить мне оперативника?
- Да. Смиттс на месте. Ты где?
- В вестибюле у Кэйтерера - здание Национального банка "Симэнс".
- Ладно. Я пришлю тебе Смиттса.
Я надеялся, что Смиттс объявится раньше Наджента, чтобы препоручить молодого человека оперативнику и тем завершить свое участие в наблюдении, но, к несчастью, когда я вышел из кабинки, Наджент уже направлялся к лифту. Спустя пять минут приехал Смиттс, один из тех, кого мы время от времени нанимали, невысокий рыжеватый человечек с преждевременными вертикальными морщинами на щеках и неожиданно наблюдательными водянисто-голубыми глазами.
- Смиттс, я хочу, чтобы вы проследили за одним человеком. Его зовут Форд Наджент, и, скорее всего, он сегодня во второй половине дня отплывает в Китай. Я хочу знать, что он будет делать до отбытия. Позвоните мне из порта, как только он туда доберется.
- Будет сделано, - пообещал он.
- Очень хорошо. А теперь вам лучше занять место у входной двери, чтобы он не заметил нас вместе. Когда он выйдет, я с ним заговорю и пройду к лифту, как будто собираюсь подняться в контору. А вы последуете за ним.
Однако моему плану не суждено было осуществиться; Наджент вышел из лифта с мисс Бренэм, и, когда я заговорил с ним, он схватил меня за руку.
- Как поживаете, мистер Тин? - весело поприветствовал он меня. - Как там ваши секретики?
Он показался мне возбужденным, несомненно, перспективой поездки в Китай и шансом "кого-нибудь подстрелить".
- Доброе утро, мисс Бренэм. Доброе утро, мистер Наджент, - ответил я.
- Лишних пара часиков найдется? - спросил он и, когда я заколебался, добавил: - Вы их отнюдь не впустую потратите. Вот что: если вы пойдете с нами и пообещаете не слишком докучать и не покидать нас, пока мы не закончим, я вам кое-что расскажу насчет вашей утечки.
- И что же это у вас намечается? - осведомился я, глядя на мисс Бренэм, чьи голубые глаза обеспокоенно следили за лицом ее спутника.
- То, что избавит вас от многих хлопот, не даст пойти по ложному следу, хотя не уверен, что прояснит все сразу.
- Отлично, - согласился я. - На таких условиях я готов вас сопровождать.
- Тогда порядок! - Наджент схватил меня за локоть одной рукой, мисс Бренэм - другой и повлек нас ко входной двери. - Надо поторапливаться.
Проходя в вестибюле мимо Смиттса, я чуть покачал головой, давая понять, что слежка отменяется; мы втроем сели в такси, поджидавшее нас у тротуара. Наджент назвал шоферу адрес на Пост-стрит.
- Так вы рассказали дяде Хопу о том, что видели вчера? - спросил он, когда такси погрузилось в поток машин, движущихся на запад по Маркет-стрит. Голос его звучал беззаботно, но я заметил, что мисс Бренэм внимательно наблюдает за мной.
- Да. Мне ничего другого не оставалось. Мы обязались снабжать мистера Кэйтерера всеми сведениями, какие сможем добыть, и должны держать слово.
- Все равно это было некрасиво, - негромко ответила девушка.
- Если не сбежите, - усмехнулся Наджент, причем шрам у него на лбу изогнулся, придавая усмешке сардонический оттенок, - у вас будет о чем ему порассказать.
Здание на Пост-стрит оказалось многоквартирным домом, куда Наджент и вошел, оставив нас с мисс Бренэм в такси.
