Радость в её глазах была яркой, но недолгой. Радости наш брак не принес ни мне, ни ей, вопреки нашим большим ожиданиям. Возможно, мы оба ждали слишком многого.
Мы с Машей развелись через пять месяцев.
По ночам я воевал, кричал, отчаянно ругался, шел в атаку, а днем стал пить. Работу я не находил, чувствовал себя от этого полным идиотом, нервничал, в свои тридцать три года ничего полезного толком не умея. Я имел на руках никому не нужный диплом о высшем образовании, стаж сомнительной работы вышибалой, и четыре года тяжелой и грязной войны.
У меня наступил разлад с жизнью. Она шла вперед, отсчитывая годы, а я покорно шел назад, так до сих пор никем и не став.
Короче, я начал крепко пить. Удовольствие это по нашим временам не из дешевых, так что деньги, заработанные на войне, и на которые я собирался прожить до тех пор, пока не подыщу подходящую работу, растаяли как дым, и я стал потихоньку продавать из дома вещи, книги, из тех, что ещё пользовались спросом.
Стал подрабатывать где попало, уже не выбирая, не гнушаясь никакой, самой черной и грязной работой, и стал приводить домой кого попало, тоже никем не гнушаясь. Даже присутствие в доме молодой жены меня не останавливало.
Насмотревшись на все это, Маша сказала, что она могла меня ждать из армии, могла ждать меня четыре года с войны. И что она готова, если будет нужно, ждать ещё столько же, но ждать меня каждый вечер, не зная, в каком я приду виде и с кем, она не хочет. Потому что каждый вечер к ней приходит другой человек, а не её муж - Костя Голубев.
Вот так мы и разошлись.
Она сказала, что если я захочу, то легко найду её, но сначала я должен выиграть войну с самим собой. А она будет ждать меня с этой войны сколько угодно. Еще она сказала, что всегда готова мне помочь, но я сам не хочу этого, а просто вот так смотреть изо дня в день на то, как я погибаю у неё на глазах, она не желает. И что я знаю, где её найти, она будет жить все там же, в доме напротив. И она ушла...
Глава третья
Вот такие были у меня дела житейские, когда мне позвонил Сережка Брагин, и мы отправились отмечать десятилетие окончания нашей альма матер, незабвенной "бауманки", под Рязань, в уютный деревенский домик, умело и со вкусом переделанный под дачу, которая принадлежала невесте моего друга и бывшего сокурсника Лешки Волгина, красавице восточного типа, черноволосой Гале, очень правильно, но не очень уверенно говорившей по-русски.
Она была дочерью эмигрантов шестидесятых, выходцев из Средней Азии, которым удалось получить в те годы приглашение на жительство в Израиль, как бухарским евреям, к которым они на самом деле никакого отношения не имели. Впрочем, в Израиль её прагматичные родители тоже не рвались, а получив с большим трудом разрешение на выезд, ухитрились осесть сначала в бывшей в те времена столицей хиппи, Голландии, а после перебраться в Штаты, так что Галя выросла уже в Штатах, а дача и квартира в Москве достались ей по наследству от бабушки, которая не поехала за границы, а осталась умереть в России.
Впрочем, с этим делом бабушка не торопилась, оказалась на удивление крепкой, прожила долго, дожила до перестройки, о чем, возможно, пожалела, но вытерпела и это, и умерла только в прошлом году.
По поводу Лешки слухи оказались более чем обоснованными, он действительно уехал за границу, в Штаты, сначала на два года по контракту, в порядке модного тогда, в начальные времена перестройки, бурного обмена специалистами. Потом ему предложили продлить контракт, даже назначили начальником отдела, и он остался, получил вид на жительство, а недавно получил и гражданство, и приехал сюда, в Россию, всего на две недели.
Приехал он по делам фирмы, а заодно помочь будущей супруге разобраться с московским наследством. Помочь ей оформить бумаги и все такое прочее, о чем она понятия не имела, в смысле, как это делается у нас. Потому что так, как у нас, это больше нигде в мире не делается.
Как оказалось, его приезду в некоторой степени поспособствовал Сережка, который имел непосредственные контакты с фирмой, где служил Лешка, через свою фирму, и они даже осуществляли совместный проект. Под эту марку, якобы для согласования некоторых деталей, хитрому Сережке и удалось вызвать Лешку в Москву, чтобы встретиться после долгой разлуки.
Они встретились, вспомнили про юбилей, расчувствовались, и решили позвонить мне.
Вот так мы, спустя десять лет, оказались опять вместе.
Я, конечно, не стал распространяться перед друзьями о том, как хреново живу, в каких передрягах побывал, и до чего докатился, мне не хотелось, чтобы они чувствовали себя в чем-то передо мной виноватыми, чтобы не подумали, что я что-то выпрашиваю, надеюсь на их протекцию и помощь. Перед встречей я сходил в парную, целый день накануне приводил себя в порядок, а во время наших дачных посиделок старался не перебрать и усилием воли отказывался от спиртного, которого было в изобилии, выпив совсем чуть-чуть.
Как ни странно, мне это сравнительно легко удалось, настолько было просто и весело со старыми друзьями. Когда они между делом спросили, где я работаю, я неопределенно помотал в воздухе растопыренной пятерней, сделал важное лицо и многозначительно промычал что-то вроде "так, в одной конторе".
Друзья понимающе переглянулись, покивали и больше по этому поводу вопросов не задавали. Да и вообще о делах старались не говорить. Много вспоминали студенческие годы, много смеялись, дурачились, шутили, легко и беззлобно пикировались, подначивали друг дружку, ходили купаться, жарили шашлыки, пели наши любимые когда-то, и до сих пор не забытые, песни и рассказывали анекдоты...
Наш беззаботный и веселый уикенд, как и все хорошее, быстро закончился. Незаметно пролетели выходные, заканчивалось воскресенье. Мы пили кофе на вечерней веранде, с сожалением понимая, что скоро нам предстоит опять надолго расстаться, и кто знает, когда ещё мы встретимся, если встретимся вообще.
Галя, невеста Леши, как оказалось, литератор и переводчица, быстро убирала со стола. Ей помогала высокая, невероятно красивая и длинноногая Ирина, жена Сережки, экс - "мисс Москва" какого-то года, ныне известная топ-модель с внешностью неприступной и недоступной красавицы, этакой надменной и холодной "снежной королевы", а на самом деле, милейший, обаятельный, общительный веселый и простой человек в быту.
Мы все не хотели уезжать, нам было по настоящему хорошо друг с другом, мы всячески оттягивали под разными предлогами время отъезда, но стремительно надвигалась ночь, на улице к тому же пошел дождь, который все усиливался, и надо было ехать, как нам ни хотелось побыть ещё всем вместе. Тем более, что в фирме завтра утром должно было пройти важное совещание, на котором оба, и Сергей, и Лешка, должны были обязательно присутствовать.
- Зря ты пил сегодня коньяк, тем более почти что перед отъездом, понизив голос, сказал Леша Сергею, когда девушки вышли на минуту с веранды. - Ты случайно не забыл, что тебе вести машину?
- Да брось ты, - беспечно отмахнулся Сережка. - Что мне будет, здоровому медведю, от такой махонькой рюмочки коньяка на посошок?
- Ну, допустим, не от одной рюмочки, и не от очень маленькой, недовольно поправил его дотошный и всерьез озабоченный Лешка, недолюбливавший всевозможные осложнения.
- Подумаешь! Ну, от двух, или трех рюмок, - посмеивался Сережка. - Ты же меня знаешь, Лешка, много я не пью, никогда этим не увлекался, но то, что я сегодня выпил, это же мне как слону дробина! Будь уверен, я в полном подряде, старик, чего ты беспокоишься? Все будет тип-топ! Я же не собираюсь устраивать гонки на мокром шоссе с попутными машинами, или мчаться со скоростью двести километров в час. Я не лихач. И потом, поедем мы поздно, пока выберемся на шоссе - там уже почти никаких машин не будет, все дачники давно уже дома будут спать, седьмые сны видеть. Сегодня воскресенье, все пораньше домой уехали, завтра работать, да и дождик согнал с грядок. Так что потихоньку доедем. Да и машина у нас, не машина, а танк!
Вернулись девушки, уже собранные в дорогу, с упакованными сумками, мы поднялись из-за стола, Сережка побежал открывать дверцы, я проводил под зонтом к машине Иру, а Лешка остался возле дома, держа зонтик над запирающей двери дачи Галей.
Мы сели в просторный и мощный джип и поехали сквозь ночь и дождь. Сережка был
прав: вел он безупречно, скорость держал, как и обещал, не больше ста, да и прогноз его оказался верным: дорога была на удивление пустынной и тихой, хотя кругом находились многочисленные дачные поселки.
Сережка, несмотря на выпитый коньяк, уверенно вел тяжелый джип, я сидел рядом, а девушки и Лешка расположились сзади, оживленно болтая и перешучиваясь через сиденье с Сережкой.
У меня же, по мере нашего приближения к Москве, настроение портилось, стремительно обгоняя скорость мощной иномарки. Я внезапно остро и безнадежно понял, что мы все возвращаемся в разные жизни. То есть, мои друзья возвращаются в обычную для них, праздничную, яркую, приносящую радость и удовольствие, сытую, благоустроенную во всех отношениях, настоящую жизнь, а я возвращаюсь на её обочину.
