Ознакомительная версия.
— Мы проверим причастность гражданина Черкасского к другим преступлениям, — заверил следователь. — А вы, гражданка Чижова, пожалуйста, изложите на бумаге все, что касается нападения на Людмилу Кострыкину.
— Надеюсь, ты, Чижова, написала то, что от тебя требовал следователь, без грубых стилистических и орфографических ошибок? — озабоченно спросила Надя Копейкина.
Она преподавала русский язык и литературу в подмосковной школе. Днем. А вечером любила зайти попить чайку на Катину кухню. Чем ближе к маминым ватрушкам, тем лучше. А ее пятилетний сынок Павлик предпочитал место под столом: сидел там и путал всем тапки.
— Надь, Мила в больнице, я поймала убийцу. Вообще-то мне было не до орфографии. До сих пор поверить не могу. Ведь это не триллер по телевизору. Весь этот кошмар случился на самом деле!
— А я своим ученикам внушаю, что даже война с терроризмом — не повод сливать «не» с глаголом. Милу, конечно, жалко. Хотя сама виновата. Все мужикам глазки строила. А кто их знает, этих мужиков? А если это опасные типы со справкой об условно-досрочном освобождении в кармане?
Надя из мужиков доверяла лишь Толстому и Достоевскому. Особенно после того, как ее медовый месяц с папой Павлика Кириллом закончился, едва начавшись. Супруг предпочел путешествию к морю отдых у родителей в деревне. Причем молодой муж действительно отдыхал, потягивая пивко. А Надя собирала жуков с картошки, полола сорняки, тазами готовила окрошку. Но свекровь все равно недовольно поджимала губы.
— Мила, как и многие, предпочитала карманы с золотыми кредитными карточками, — возразила Катя.
— Господи, почему вы говорите о девочке в прошедшем времени?! — всплеснула руками Катина мама. — Бог даст, она выздоровеет.
— Конечно, выздоровеет, — энергично закивала Надя. — И поймет, что не в деньгах счастье…
— Забавно слышать это от человека по фамилии Копейкина, — хмыкнула Катя. — Была бы ты Долларова, у тебя могло быть совсем другое мировоззрение.
— Забавно, что это находит забавным особа, которая до второго класса писала свою фамилию через «ы». Да, Чыжова?
Вот со Светиком Катя никогда не спорила. А с Надей они препирались с детского сада. И прийти к однозначному выводу никак не могли. Да, Копейкина расставляла запятые в Катиных научных статьях лучше компьютера. Зато Катю ночью разбуди — назовет хоть год свадьбы Пушкина, хоть век разводов Генриха VIII. А Надя из цифр запоминала только свою зарплату, она больше по буквам специализировалась.
Кстати, хотя Катя и дружила с обеими, Светик и Надя друг друга не переносили. Да и внешне они не братья Сильяновы. Надя — серьезная такая дама, полноватая, с пристальным учительским взглядом.
— Нет, ну кто бы мог подумать! Преступление в таком солидном учреждении, — сокрушалась мама, подкладывая Наде добавки. — Официальном, можно сказать, месте, культурном. К вам же профессора, кандидаты, аспиранты ходят, а не всякий сброд. Это же не темный переулок. Или у вас там темно и страшно? Надо постоянно оглядываться и купить газовый баллончик? Ох, я сердцем чувствовала, что тебе пора менять работу. Как прошло собеседование, Чижик?
— Нормально, мама. Но там уже взяли человека. Вот если бы я раньше пришла…
Вполне невинная отговорка. В том, что у дочки не будет перспективной работы, виновато время, а не ее никчемность и то, что она никому там не понравилась. А время — это страшная сила. С ним не поспоришь, если ты не пирамида.
— Ну и ладно. — Надя даже повеселела. — Я была уверена, что Чижова не променяет свою науку на эти корпоративные штучки. Не стал бы Чехов писать сценарии для сериалов, не стал бы Бетховен аккомпанировать Диме Билану…
— Чехов — это хорошо. Наука — это хорошо. Но надо же, девочки, как-то жизнь свою устраивать, — вздохнула мама.
— А у нас все устроено, — не сомневалась Надежда, извлекая Павлика из-под стола к себе на колени. — Живем не хуже других. Особенно в каникулы. Вишня в этом году уродилась. Варенья наварили. Я вам, тетя Маша, завтра еще одну банку принесу…
Женский разговор на кухне про варенье. Что может быть привычнее? Обычный летний вечер. Даже не верится, что существует зло. Что теперь, идя по коридору архива, Катя будет оглядываться и бояться. Что буквально час назад она боролась с маньяком. Нет, сегодняшний день не прошел зря. На одного преступника на улицах города и в коридорах архива стало меньше. Если честно, она не ожидала от себя такого. Даже почти не растерялась, хотя было очень страшно….
Ее размышления прервал настойчивый звонок в дверь. Половина одиннадцатого. Мама метнулась в прихожую, ожидая, что это явился папа, и, как обычно, навеселе. Но из коридора поплыл вовсе не запах перегара. Этот аромат говорил: «Духи надо покупать в Париже, а смокинги — в Лондоне. И никак не наоборот. Это же классика…»
Вернее, это говорил не запах, а его носительница. На Катину кухню ворвалась Светик. Второй раз за неделю. Что-то она зачастила в их скромное жилище. Если честно, обычно она забегает не в память о дружбе, а к Катиной маме.
Мама — портниха, причем очень неплохая. Обшивает всех знакомых. Пытается и Катю, но с небольшим успехом. Сапожник без сапог. И дочь сапожника тоже.
Конечно, Светик не одевается у подмосковной портнихи. Просто у красавицы блондинки какой-то нестандартный изгиб спины, и Катина мама подгоняет пиджаки от Hermes и юбки от Gucci по ее нестандартно-идеальной фигуре. Но это страшная тайна. Страшнее, чем атомная война…
— Как ты могла?! — с ходу набросилась на Катю Светик. — Зачем ты сделала это?
Господи, что еще случилось? Она прочла мысли подруги насчет своего жениха? Она думает, что Катя проговорилась на собеседовании, что помогает ей? Светик нашла отпечатки ее пальцев на своей подшитой юбке? Но Катя не мерила ее, а только приложила к себе перед зеркалом. Просто чтобы понять, что такого в этой новой коллекции, которая стоит как аппарат для гемодиализа, но никому не спасает жизни…
— Зачем ты посадила Олега? — выпалила Светик, и ее каблучки стукнули от возмущения.
— Какого Олега? — Катя ничего не понимала.
— Надеюсь, вещего? — встряла Надежда.
— Олега Черкасского! — Светик даже не взглянула в ее сторону. Все молнии из ее глаз, подведенных «тушью как у Пенелопы Крус», достались Кате. — Ты хоть знаешь, кто это? Это же зять министра!
— На минуточку, вещий Олег был киевский князь. И это покруче министра будет, — заверила Надя.
— Какой Олег? Какой зять? — Катя только интенсивно хлопала глазами, надеясь, что ее «тушь не как у Пенелопы и Светика» не осыплется.
— Ты посадила Олега Черкасского — он входит в сотню самых богатых людей России моложе сорока. Известный ресторатор и почти женат на дочери министра…
— Куда я его посадила?
— В тюрьму!
— Господи, так это янтарный маньяк?! — догадалась Катя. — Зачем же человек из сотни душит девушек?
— Ты что, с ума сошла?! Никого он не душит. Это все наветы! — ни на секунду не усомнилась гостья. — Он наш постоянный клиент. Были гражданские споры, но уголовщина — никогда.
— Светик, я своими глазами видела. Девушка после общения с ним оказалась в коме. Именно поэтому твоего богача отвезли в тюрьму.
— Этого не может быть! Не знаю, что ты там видела. Это все равно что подозревать владельца «Челси» в карманной краже. Что вы от него хотите? — прищурилась Светик. — Вы с этой девицей заманили его, решили оклеветать, посадить, чтобы выманить денег?
— На минуточку, «эта девица» в коме, она может умереть. Зачем покойнице деньги? Думаешь, в аду есть ВИП-номера? — хмыкнула Надежда.
— Мама, что такое кома? — громко поинтересовался Павлик. — И что такое ад?
— Светик, ты ребенка пугаешь, — засуетилась тетя Маша. — Успокойся, выпей чайку. Ты думаешь, если богатый, значит, не может быть маньяком? Очень даже может. Он, наверное, решил: мне все позволено, если что — заплачу кому надо. А теперь вот пусть отвечает за свои поступки. Павлик, за свои поступки всегда приходится отвечать.
— Нет, это пусть Катенька ответит, сколько она хочет? — потребовала Светик. — Его родственники готовы заплатить…
— За что?
— За то, чтобы ты изменила показания. Олег просто зашел в архив навести справки о дворянских корнях. Девица эта решила помыть полы. Упала, ударилась головой о батарею. Ты позвала на помощь. Олег пришел. А потом ты в припадке необъяснимого идиотизма заперла его в этой подсобке и вызвала милицию.
Отличный сценарий. Для театра абсурда.
— Я не идиотка! — твердо заявила Катя. — Я видела, что он ее душил.
Светик громко вздохнула и вдруг переменилась в лице. Как-то подобрела, села рядом с Катей, положила руку на плечо.
— Ну подумай сама, зачем ему это? Олег может купить весь ваш архив вместе с крысами и устроить специальную вечеринку. Для дам, которым нравится, когда их душат. Кать, у тебя зрение минус пять. Что ты могла видеть? Показалось тебе.
Ознакомительная версия.
