Ознакомительная версия.
Очки упали, наверное. Ты все время их роняешь. Ты перепугалась. Не так поняла. Ты подумай, всем ведь хорошо будет. И тебе заплатят, и девчонке этой на лечение.
Но Катя знала, что хорошо не будет. Миле сейчас плохо. А та, другая, девушка вообще умерла. Какая разница, сколько у преступника денег. Он должен сидеть в тюрьме.
— Если он маньяк, он может снова убить, — сказала Катя.
— Да не маньяк он, — замотала головой Светик. — Не убьет он никого. Министр к нему охрану приставит.
— Дочка, а ты действительно видела, что он напал на Милу? — уточнила мама. — Как-то не вяжется это. Все-таки богатый, серьезный человек, знакомый Светланы…
Светик была так категорична, что все-таки смогла поселить сомнение на Катиной кухне.
Катя тоже заметила, конечно, что парень не похож на маньяка. Но она же слышала крики Милы о помощи и видела, как ОН ЕЕ ДУШИЛ. Не падали у нее очки, сидели на носу, как приклеенные. И никакой вечеринки с крысами в архиве не было и не будет. И галлюцинациями она не страдает.
— Среди богачей как раз полно убийц. — Надежда в кои-то веки не стала спорить с подругой. — Чуть что не по их — конкурента заказать, нанять киллера для неверной жены. Странно, конечно, что этот сам. Ну так, может, финансовый кризис… или он от этого кайф ловит.
— Свет, я не поменяю показания. Следствие разберется, как все было на самом деле. — Катя приняла решение. — Ты же сама законы знаешь.
— Ну ты точно дальше собственного носа не видишь, Катерина! Дождешься от следствия честности при такой зарплате. А у Олега полно завистников, недоброжелателей. Про министра я вообще молчу. Парня подставили. Бери деньги, не выпендривайся. — Светик не скрывала раздражения.
— Врать нехорошо, — неожиданно для всех изрек Павлик.
— Устами младенца, — обрадовалась неожиданной поддержке Катя.
Но потом Павлику надоело быть идеальным ребенком. Он якобы пошел мыть руки, а сам пускал кораблики в ванной, причем в роли флагманского корабля выступал пузырек из-под Катиного шампуня. И крышка оказалась открытой, чтобы слон не задохнулся в трюме. Ведь корабль перевозил слона прямо из Индии. Конечно, Надежда порывалась купить новый шампунь. Но Катя заверила, что содержимого во флаконе почти не было, так что и говорить не о чем.
Надя с Павликом засобирались домой, потому что мальчику пора спать. И Кирилл вот-вот придет с работы и потребует ужин.
Только ближе к полуночи Светик поняла, что исчерпала свое красноречие, и хотела уйти не про щаясь, но в дверях напоролась на Катиного папу. Он с ней сначала минут десять здоровался, потом столько же говорил: «До свидания! А помнишь, как моя Катька победила на олимпиаде в восьмом классе?»
Светик не помнила и вообще была занята другим. Пыталась не принюхиваться к степени алкоголизации собеседника.
— Мне бежать надо, дядя Вова. У меня еще встреча в клубе. И не помните мне одежду, фотографы тоже в клуб ходят…
Конечно, Кате с мамой хотелось сквозь землю провалиться или хотя бы уплыть куда подальше на кораблике со слоном. Но, с другой стороны, Светик сама виновата. Вернее, ее отец. Раньше он работал вместе с Катиным, оба даже административно-хозяйственные посты на подмосковном заводе занимали. А потом Светин папаша стал Катиного подпаивать, чтобы на его место пролезть. Так что Катин давно на пенсии. А ее — еще в обойме.
Одним словом, спать у Кати легли уже сегодня. А вставать ей в шесть утра. Она и встала. И бегом побежала на остановку. Но, видимо, недосып сказался. Она пропустила три маршрутки: сначала уступила место женщине с ребенком. Потом ее оттеснили какие-то плечистые парни. По виду — вчерашние собутыльники ее отца. Короче, на работу она опять опоздала…
— Дожили! Раньше уголовные дела у нас на полках пылились, а теперь наши полки в уголовное дело попадут. Если не полки, то коридор — точно, — вздохнула заведующая читальным залом Нина Федоровна. — Бедная Мила…
— Нечего маньяков провоцировать, юбки короткие носить, — проворчал заведующий архивом. — И сигнализация не помогла. Зачем вообще на нее тратились? И ты, Чижова, опоздала. Думаешь, поймала маньяка, можно теперь на работу не ходить? У меня конференция на носу, а она где-то гуляет. Кто будет материал для доклада «Документирование единиц хранения, оказавшихся вне описи» собирать? Пушкин?
— Значит, вас, Катенька, на конференцию пригласили? Поздравляю! — обрадовалась Нина Федоровна.
— Не меня, — уточнила Катя. — Платона Ивановича.
— Тогда при чем тут вы и Пушкин? Кто докладывать будет, тому и материал собирать.
— Вот именно, — как-то вдруг растерялся Платон Молотов. — Мне позвонить надо. Срочно. В министерство…
— Катенька, хотите чаю? — подмигнула тетя Нина.
Если представить себе архивного работника, то получится Нина Федоровна, вернее, тетя Нина. Полноватая дама за пятьдесят, неброско одетая, с волосами, собранными в пучок, и добрыми глазами. Ну и что, что XXI век, и микрофиши заменяют сканированием документов. Ну и что, что теперь не нужно ломать глаза и спину, переписывая поблекшие бумаги, достаточно эффектно щелкнуть цифровым фотоаппаратом. Правда, за отдельную плату. А у тех, кто интересуется наукой, а не бизнесом, денег обычно нет. Так что архив он и есть архив. И тетя Нина зимой по-прежнему куталась в шаль и пила чай не из электрического чайника, а из электрического самовара. Чай она заваривала с ромашкой и мятой, что в свете последних событий оказалось весьма кстати.
А еще тетя Нина никуда не торопилась. Так что Катя получила передышку. Опоздаешь тут! Если после охоты на маньяка, допросов тебя еще до ночи пытались напугать, подкупить, разжалобить.
— И не говори, милочка, ты вчера такое пережила, — кивнула тетя Нина. — Ой, прости, не буду тебя, от греха, так называть. Наша Милочка в реанимации. Я с утра звонила. Без сознания и изменений.
— Хотя бы не хуже, — попыталась найти позитив Катя.
Но на душе было муторно.
Сколько не откладывай, а от единиц хранения не уйти. Ну почему у выступлений и статей Платона Ивановича такие скучные названия? В истории ведь столько всего интересного. А он все «методологию» и «документирование» выбирает. Вот бы был у Кати другой начальник. Более творческий. По фамилии Радзинский, например… Но нет, ей даже госпожа Суровцева не грозит.
Катя подавила вздох и целый час честно листала толстенные, нудные книжки. А потом вдруг ожил ее мобильник.
Она вздрогнула и чуть не уронила с носа очки. Звонят ей редко. Разве что мама, если совсем поздно, а дочь не дома. Но сейчас-то она на работе.
Это была не мама.
— Екатерина? Это Валерия Суровцева. Мы тут подумали и решили, вы нам подходите. Мы берем вас на работу.
Вы в это верите? Вот и Катя поверила не сразу. Но сегодня не 1 апреля. И это была Валерия Суровцева. А номер Катиного мобильника указан в резюме. То есть с чисто технической стороны, такое возможно.
— Завтра в полдень мы ждем вас в офисе. — Валерия говорила вполне серьезно.
В полдень? Не очень-то они торопятся на работу.
Вау! Наконец-то Катя поспит до девяти.
Она всегда удивлялась, почему все, как сговорились, и работают и учатся с восьми утра. Дурацкая цифра. Как восемь пальцев на руках. В результате — все заспанные и злые. К Кате, например, ценные идеи приходят под вечер.
Так вот что такое гламур! Если и она перестанет вставать с петухами, может быть, тоже будет всегда мила и весела, как подруга Светик. Вот только подруги ли они еще? Катя же посадила парня из ее любимой сотни. Неудивительно, если она и здороваться перестанет. И как раз теперь, когда им работать вместе.
Вы в это верите? Катя и Светик в одном кабинете. Валенок и «Маноло Бланик». Самогон и «Вдова Клико». А вдруг такое возможно? Вдруг путь к успеху — это не беговая дорожка для красивых, стройных блондинок, а широкая такая мостовая, где поместятся и совершенно обычные девушки. Не глупые. Готовые работать даже с восьми утра…
Мама поверила сразу. И обрадовалась. И заставила Катю надеть к джинсам креативную рубашку: белоснежную, на шнуровке вместо пуговиц, с изящным вырезом на груди. Мама нашла выкройку в модном журнале. И специально сшила для такого случая. Конечно, в архиве эта рубашка через час стала бы серой, стоило Кате слегка приобнять хоть одну единицу хранения. Но в архиве срочно взят месяц отпуска, который вообще-то планировался на осень. Из-за чего Платон Иванович ввергнут в пучину гнева и неблагородной ярости.
— Одна в коме, другая гулять собралась! — вопил он, явно мечтая поменять Катю с Милой местами. — А кто работать будет? Пушкин?!
Он посмотрел на Катю так, будто это она виновата, что и Пушкин не сможет нести архивную вахту. Будто она специально наняла Дантеса, чтобы не смог.
Наверное, с точки зрения ее коллег, Катя дезертирует с трудового фронта. Но она всего лишь хочет найти работу, за которую платят. И любой бы на ее месте не упустил бы шанс, пока госпожа вице-президент опять не передумала.
Ознакомительная версия.
