— На помощь, на помощь! Это Поль Дэнжерфильд. Помогите! Помогите!
Капитан Гардер всем своим весом бросился на дверь. С тем же успехом он мог броситься на стену.
— Эй, — позвал он. — Вы в безопасности, Дэнжерфильд? Это полиция!
Люди услышали звук бешеных ударов с другой стороны двери.
— Слава Богу! Быстрее, вытащите меня отсюда. Выломайте дверь. Она в фут толщиной!
Слова доносились слабо, неразборчиво. Удары, звучавшие по другую сторону двери, показывали толщину и прочность.
Капитан Гардер повернулся к одному из людей.
— Как насчет ключей?
— Ключи есть, капитан, но куда их вставлять?
Офицер шагнул к двери и осмотрел ее.
Никаких признаков замка или замочной скважины. Была массивная дверная ручка, но больше ничего не показывало, что дверь чем-то отличалась от стены, только узенькая щелка по краям.
— А ну-ка разом! Все вместе!
Они все вместе бросились на дверь.
Попытка была совершенно бесплодной.
— Скорее, скорее! — вопил голос по другую сторону двери.
— Он хочет… Нет, нет! Не надо. Ох! Уходите! Не трогайте дверь. Ох… Ох… Только не это!
Голос перешел в пронзительный крик ужаса и оборвался. Люди колотили в дверь, не получая ответа.
Капитан Гардер обернулся, осматривая помещение.
— Здесь есть перекладина. Надо выбить дверь.
Он поднес к губам свисток и резко дунул. Два человека, охранявшие лестницу, стремглав примчались.
— Выбить дверь! — рявкнул капитан полиции, — да поживее.
Они взяли деревянный брусок, чтобы создать для лома точку опоры, вставили искривленный конец и надавили. Дверь не поддавалась, как будто составляла одно целое со стеной. Однако, понемногу людям удалось подвести лом к точке, когда сила рычага начала выдергивать болты.
И все же прошло несколько минут, в течение которых ни звука не доносилось из таинственной комнаты.
Наконец дверь прогнулась, заскрипела, неровно приоткрылась, резко захлопнулась, когда люди перехватили лом поудобнее.
— А ну, парни! — сказал капитан Гардер. Пот струился у него по лбу и попадал в глаза. — Поднажмем!
Все принялись за работу. Дверь зашаталась, заскрипела, медленно приоткрылась, и затем с грохотом распахнулась настежь.
Люди смотрели без окон. В крыше была вентиляционная решетка. Прутья решетки были толщиной в дюйм. Воздух всасывался в одну секцию, выдувался через другую. Воздух казался достаточно свежим, и все же в комнате был запах — затхлый запах смерти. Такой неповторимый, тошнотворно сладкий запах повисает в доме, который посетила смерть.
Там были стол, стул, поднос с едой, кровать. В комнате явно кто-то жил.
Но сейчас она была пуста, в ней не было ни души.
На полу возле выбитой двери лежала куча одежды. Одежда лежала так, будто повторяла очертания человека, опрокинутого на спину по направлению к двери, распростертого во весь рост на полу и затем вытащенного из нее.
Капитан Гардер склонился над одеждой. В кармане пиджака лежали остановившиеся часы. Часы остановились ровно пять минут назад, около того времени, когда полицейские начали выбивать дверь.
Под верхней одеждой было шелковое белье. Вокруг пустого воротника был аккуратно повязан галстук. Рукава рубашки находились внутри рукавов пиджака. В туфлях лежали носки, как будто сунутые туда вместе с невидимой ногой.
Никто не произнес ни слова.
Офицеры, репортеры, детективы, заваленные годами опыта, привыкшие ко всяким мерзостям, взирали на пустую одежду, лишившись дара речи.
Молчание прервал Чарльз Эли.
— Боже милостивый! В этой одежде был человек, и его высосало, как пылинку в пылесос!
Капитан Гардер с усилием удерживал контроль над собой. Его кожа была влажна от пота, но пот охладился и маслянисто лоснился, подчеркивая бледность его кожи.
— Это обман, парни. Очень хитрый обман, но все лишь обман. Здесь не мог быть…
Он не закончил, поскольку Руби Орман сказала приглушенным голосом, показывая на один из туфель.
— Попытайтесь, только попытайтесь уложить носок в эту туфлю до конца, когда она зашнурована, или сначала вложите, а потом зашнуруйте, посмотрим, что у вас получится.
— Хм, — сказал Чарльз Эли. — Если на то пошло, попытайтесь повязать галстук вокруг воротника рубашки, а потом наденьте на рубашку жилет и пиджак.
Капитан Гардер прочистил горло и обратился ко всем:
— Послушайте-ка меня, приятели, вы ведете себя, как детишки. Если даже допустить, что в этой комнате кто-то был, куда он мог деться? Здесь нет никакого выхода. Не мог же он пролезть сквозь эту решетку.
Несколько детективов с умным видом кивнули, но на долю Родни выпало задать вопрос, мучивший всех:
— Каким образом можно было достать ногу из зашнурованной туфли?
Капитан Гардер отвернулся.
— Не будем задерживаться, — сказал он.
Он начал осматривать комнату.
— Пищу сюда приносили регулярно… человек, который здесь был — это Дэнжерфильд, все верно. Это его одежда. Вот метка портного, а вот его ручка с золотым пером. Часы с инициалами, даже чековая книжка в кармане.
Скажу вам, парни, мы вышли на след. Это место, где держали Дэнжерфильда, и за всем этим стоит тот изобретатель. Мы перевернем его конуру сверху донизу, и, может быть, найдем, где сейчас Дэнжерфильд. Какая-то нечистая сила унесла его отсюда. Эту одежду положили для отвода глаз. Не будем задерживаться. Пощупайте-ка внутри одежды. Она совсем холодная. Если бы в ней кто-то был пять минут назад, она была бы теплой.
Один из полицейских кивнул. На его лице появилось выражение внезапного облегчения, которое было почти смешно. Он смущенно ухмыльнулся.
— Черт возьми, капитан, так и есть! Знаете, на минуту это все сбило меня с толку. Но ведь видно, что одежда холодная, а эти часы просто как кусок льда. Они были бы теплые, если бы внутри кто-то был.
— А кто же, — спросил Сид Родни, — звал нас из-за двери?
Капитан Гардер подошел к двери и втащил лом.
— Не знаю. Это мог быть трюк чревовещания, а может, звук доносился через вентиляцию. Как бы то ни было, я это выясню. Если из этой комнаты есть тайный выход, я его найду, даже если для этого понадобится отодрать одну за другой все доски со стены.
Ломом он стал выдергивать со стен сплоченные в шпунт доски. Почти сразу же обнаружилась уникальная конструкция этой комнаты.
За досками был толстый слой изоляции, похожий на асбест, а за ним был толстый слой стали, вплотную прижатый к бетону.
Изучив комнату изнутри, они смогли судить о толщине стен. Они были не менее трех футов толщиной. Комната была настоящей звуконепроницаемой камерой.
По-видимому, дверью управлял какой-то электромагнитный механизм. Толстые прутья из двери входили в проделанные для них отверстия в полу.
Капитан Гардер присвистнул.
— Похоже, здесь не было тайного выхода. Наверное, это было чревовещание.
Сид Родни хмыкнул.
— Не чревовещание же оставило царапины на двери. Кто-то колотил и пинал с другой стороны. Если вы посмотрите на носки туфель, то видите на них частички щепок, и крошки краски. А если потрудитесь посмотреть на дверь, то найдете на дереве отметины, которые соответствуют отметинам на носках туфель. Иными словами, были в этих туфлях чьи-то ноги или нет, но они барабанили в дверь несколько минут назад.
Капитан Гардер нетерпеливо потряс головой.
— Беда в том, что все эти доводы ведут в никуда.
Сид Родни склонился к жилетному карману лежащей одежды и еще раз взглянул на ручку с золотым пером.
— Никто не проверял, она пишет? — спросил он.
— Какая разница? — спросил капитан полиции.
— Он мог оставить записку, — сказал Сид.
Он вытащил ручку, отвинтил колпачок и попробовал перо на ногте большого пальца. Затем выдернул из блокнота лист бумаги и снова опробовал ручку.
— Послушайте, парни, все это ни к чему. Факт тот, что Дэнжерфильд был здесь. Сейчас его здесь нет. Это помещение снято Альбертом Кромом. У последнего есть повод для вражды к Дэнжерфильду. Держу пари, что мы вытрясем из него весь его адский план — если успеем туда вовремя.
Полицейские издали одобрительный ропот — они были людьми, больше привыкшими полагаться на непосредственное действие и скорое обвинение, чем на медленный метод дедукции.
— Минутку, — сказал Сид Родни. Его глаза горели огнем внутреннего возбуждения. Он отвинтил нижнюю часть ручки и вытащил длинную резиновую трубку, содержащую чернила.
Капитан Гардер смотрел на него с интересом, смешанным с нетерпением.
— Самая обычная ручка, — сказал капитан полиции.
Сид Родни не ответил. Он вынул из кармана нож и вскрыл резиновый мешочек. По его пальцу медленно стекли несколько густых капель черной жидкости, затем он вытащил из трубки твердый черный стерженек.
Теперь он часто дышал, и люди, привлеченные яростной искренностью его поведения, столпились вокруг.
