Теперь он часто дышал, и люди, привлеченные яростной искренностью его поведения, столпились вокруг.
— Что это? — спросил кто-то.
Родни не ответил на вопрос прямо. Он разломил стерженек надвое и рассмотрел края.
Края блестели, словно отполированный черный алмаз. На неровном изломе играл свет, производя обманчивое впечатление блистательной роскоши.
По ладони сыщика медленно растеклось черное пятно.
Сид Родни положил сломанный надвое черный стерженек на поднос с остатками пищи.
— Это чернила? — спросил Гардер.
— Да.
— А почему они такие?
— Они замерзли.
— Замерзли!
— Да.
— Но как здесь могли замерзнуть чернила? В комнате не холодно.
Сид Родни пожал плечами.
— Пока что я не выдвигая гипотез. Я просто констатирую, что это замерзшие чернила. Вы можете заметить, что резиновая оболочка и воздух внутри ручки подействовали как термоизоляция. Поэтому чернила оттаяли медленно.
Капитан Гардер взирал на Родни с нахмуренным лбом и недоумевающими глазами.
— Что все это значит? Медленнее чего?
— Часов, к примеру, Они уже опять идут.
— Черт возьми, точно! — сказал Чарльз Эли. — Затикали, как ни в чем не бывало, только отстают на шесть с половиной или семь минут.
Сид молча кивнул.
Капитан Гардер фыркнул.
— Вы можете досыта исследовать все улики. Я же собираюсь добиться признания у того, кто за все это отвечает. Вы двое оставайтесь здесь и смотрите, чтобы никто не входил и не выходил. Охраняйте здание. Стреляйте в любого, кто откажется подчиниться. Дело серьезное, и где-то кроется убийство, или я совсем потерял нюх.
Он круто повернулся и зашагал из комнаты, двигаясь с агрессивным разворотом плеч и резко выбрасывая вперед мощные ноги, что не сулило ничего хорошего помешанному ученому.
Они забарабанили в дверь. Через несколько минут послышался ответ, тонкий надтреснутый голос, резонирующий сквозь толстые переборки двери, которая казалась не менее массивной, чем та дверь, которую взломал капитан Гардер, чтобы ворваться в странную комнату, где его издевательски ждал пустой костюм.
— Кто там?
Капитан Гардер попытался пойти в обход.
— Капитан Гардер, по вопросу о покупке изобретения. Я представляю министерство обороны.
Человек по другую сторону двери издал квохчущий смешок.
— Давно пора. Сейчас посмотрим на вас.
Капитан Гардер кивнул группе мужчин с мрачным взглядом, собравшихся позади.
— Приготовьтесь, парни, — сказал он.
Они опустили плечи, готовые ворваться в дверь, как только она откроется.
Но к их удивлению, послышался тихий скрежещущий звук, и из четырехугольной прорези в двери на них злобно уставилось человеческое лицо.
Капитан Гардер отшатнулся назад.
Сквозь узкое отверстие лицо было видно лишь частично: часть морщинистого лба, лохматые брови, костистый нос и два глаза.
Глаза невольно привлекли внимание.
Они были красными. Казалось, их что-то постоянно раздражало, пока раздражение не перекинулось на мозг. Они блестели лихорадочным светом болезненной хитрости.
— Пш! Полиция! — сказал голос, звуча неожиданно ясно сквозь отверстие в двери.
— Откройте именем закона! — потребовал капитан Гардер.
— Пш! — снова сказал человек.
За глазком произошло едва заметное движение, и что-то лопнуло. Из угла отверстия медленно вырос клуб белого дыма.
Панель гладко и отработанно скользнула на место.
Капитан Гардер выхватил служебный револьвер.
— Все разом, парни. Выломаем эту дверь!
Он подобрался, затем закашлялся, закрыл руками глаза.
— Газ! — закричал он. — Осторожно!
Предупреждение прозвучало слишком поздно для большинства полицейских, собравшихся около двери. По коридору распространился слезоточивый газ, такой летучий, что мгновенно смешался с атмосферой. Люди ослепли, шатались, пробирались на ощупь, сталкивались друг с другом.
Снова откинулась панель двери. Злобная маска лица исказилась в грубом смехе.
Капитан Гардер вскинул револьвер и выстрелил на звук этого демонического смеха.
Пуля ударила в дверь.
Панель закрылась.
Сид Родни обнял Руби Орман за талию при первом же признаке газа.
— Назад! Он может быть смертельным!
Она вырывалась.
— Пусти! Я должна вести репортаж!
Но он дернул ее, взвалил на плечо и припустил по коридору назад. Бегали люди, спрашивали друг друга, топали вниз и вверх по лестнице. Весь воздух внутри здания приобрел заметно горький запах.
Сид Родни опустил девушку на подоконник с наветренной стороны здания. Здесь дул свежий прохладный воздух.
— В глаза попало?
— Нет. Я иду назад.
Сид удержал ее.
— Не делай глупостей. Здесь будет заваруха, и глаза нам еще понадобятся.
Она вырывалась.
— Я тебя ненавижу! Твое покровительство, твою самоуверенность.
Внезапно он отпустил ее.
— Если тебе так хочется, на здоровье.
Она отскочила в сторону. Она посмотрела на него пылающими от эмоций глазами. Сид Родни отвернулся к окну. Глаза ее смягчились, но на каждой щеке осталось пылающее пятно.
— Зачем ты обращаешься со мной как с ребенком?
Он пропустил этот вопрос мимо ушей.
Она повернулась к концу коридора, где за дверью с панелью скрывалась тайная лаборатория.
Возле двери слепо нашаривали дорогу люди. Другие протирали глаза мокрыми полотенцами. То там, то здесь одинокая фигура ощупью пробиралась по коридору, держась за перила лестницы или за стену.
Вдруг все поплыло у нее перед глазами, очертания смазались. Она почувствовала, как по щеке стекает теплая струйка. Внезапно зрение покинуло ее. Глаза наполнились влагой.
— Сид! — позвала она. — Ой, Сид!
В тот же миг он был рядом. Она ощутила сильные сухожилия его руки, его дающее опору плечо. Он перенес ее к окну, откуда в здание проникал свежий воздух.
— Извини, — сказала она. — Все-таки попало.
— Вряд ли это надолго. Ты не получила большую дозу. Держи глаза открытыми, если можешь, и стой лицом к ветру. Через несколько минут здание очистят от газа.
С улицы послышались вой сирены, звон колокола.
— А вот и пожарные, — сказал Сид.
Они с Руби стояли плечом к плечу, щека к щеке, подставляя лица свежему утреннему бризу. Во дворе мелькали тени. Люди с оружием занимали позиции для боя. К тротуару подъехало еще несколько машин с сиреной. Собирались зеваки.
Коридоры очистили от газа с помощью электрических вентиляторов. Приехали люди с ломами и отмычками. Они атаковали дверь. Глаза капитана Гардера все еще были выведены из строя, как и глаза остальных, кто стоял возле самой двери.
Сид Родни тронул девушку за плечо.
— Они готовятся взломать дверь. Уже можешь видеть?
Она кивнула.
— По-моему, они уже очистили коридор от газа. Пойдем посмотрим, что будет.
Она погладила его по руке.
— Сид, ты совсем как старший брат — опекаешь меня, ругаешь меня, но я тебя очень люблю.
— Совсем как брата? — спросил он.
— Именно так.
— Спасибо, — сказал он, и прозвучавшее в его голосе разочарование утонуло в треске дерева, когда дверь распахнулась на петлях.
Они увидели перед собой огромную лабораторию и место экспериментов. Все было разгромлено. По комнате были разбросаны осколки сосудов, оборудования и аппаратуры. Это выглядело так, будто кто-то взял топор и безжалостно все крушил.
Здесь была еще одна комната без окон. Свет в ней был искусственный. Вентиляционные отверстия были зарешечены. Извне никак нельзя было узнать, что здесь творится.
Здесь не было никаких следов Альберта Крома, чье искаженное злобой лицо появлялось в дверном отверстии.
Полицейские зашли внутрь.
Там были разбиты бутылочки с разными кислотами, и на полу бурлили и пузырились лужицы, от которых шел горький, обжигающий горло дым. В клетке рядом с дверью были три белые крысы. Крысы бегали по клетке и протестующе пищали.
В помещении не было иных признаков жизни, не считая широкоплечих полицейских, которые двигались как в трансе.
Голос капитана Гардера выкрикивал инструкции. Он ничего не видел, но получал оклад от стоящего рядом детектива, который быстро описывал состояние комнаты.
— Он как-то умудрился скрыться. Из этой комнаты должен быть тайный ход. Поставьте в здании охрану и установите контроль. Никого не выпускать, если у него нет пропуска, подписанного мной. Эти инструкции нельзя варьировать или изменять при любых обстоятельствах…
К офицеру подошел человек.
— Капитан, вас к телефону. Я могу подключить аппарат в лаборатории.
Угрюмый служитель бесстрастно подал телефон капитану Гардеру и подключил провод.
Ослепленный офицер поднес к уху трубку.
— Да? — сказал он.
