— Кажется, Израильтянина зовут Василием, — припомнила Стрельникова. — По-моему, так говорил Андрей, но я могу и ошибаться.
— Не очень подходящее имя для еврейских корней, — заметила я.
— Согласна. Но имя у него точно было не еврейским, поэтому я и обратила на это внимание.
— Ты на всякий случай останься в машине, — посоветовала я Виолетте.
Она попыталась было возразить, но я жестко произнесла:
— Если начнется стрельба, мне бы не хотелось, чтобы ты схлопотала пулю. Или тебя устраивает такая перспектива?
— Хорошо, — потупилась она. — Тебе виднее.
Сто сорок шестой дом по Комсомольскому проспекту располагался у самого края проезжей части. Огромная многоподъездная коробка в девять этажей. Через арку в центре здания мы проехали во двор и припарковали «семерку» неподалеку от детской площадки.
— Ни пуха ни пера, — пожелала мне Виолетта, когда я заглушила двигатель.
— К черту.
Я вылезла из салона и смело шагнула в нужный подъезд. Отыскав восемьдесят вторую квартиру, я остановилась на лестничной площадке и еще раз проверила наличие пистолета за поясом. Так, на всякий пожарный случай. Только после этого глубоко вдавила кнопку дверного звонка. Он откликнулся мелодичной трелью в глубине помещения. Но больше никакой реакции не последовало. Я позвонила еще раз. Тот же результат. Выждав пять минут и сделав еще один контрольный звонок, я раскрыла свою сумочку и извлекла набор отмычек. Не уходить же отсюда с пустыми руками.
Я здорово рисковала по причине того, что мои действия мог заметить кто-нибудь из соседей близлежащих квартир и вызвать наряд милиции. А перспектива провести неопределенное количество времени в столичном участке, давая объяснения, мне нисколько не улыбалась. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Замок в двери квартиры Израильтянина был один и уже третья по счету отмычка без труда провернулась в нем. Щелкнул замок. Я толкнула дверь от себя, и она отворилась. Револьвер перекочевал из-за пояса в мою правую руку. Я шагнула в квартиру.
Помещений было немного. Всего одна комната и кухня, не считая ванной и туалета. Я оперативно осмотрела все и убедилась, что квартира пуста. Ни Израильтянина, ни кого-то другого здесь не было. Однако внешний вид квартиры говорил о том, что не так давно здесь кто-то появлялся и перевернул все с ног на голову. Вещи были разбросаны по полу, ящики стола и секретера выдернуты, матрац на кровати вспорот и его содержимое также развеяно в пространстве.
Могло быть только два объяснения данному обстоятельству. Либо сам Израильтянин в спешке покидал свою обитель, либо кто-то побывал здесь уже после его отбытия и, проникнув в квартиру так же, как и я, искал что-то важное.
Я прошлась по комнате. Перерывать все по новой не имело смысла. Если и искали здесь определенную вещь, то, без всякого сомнения, уже нашли. Или, наоборот, не нашли. Тогда и мне этого не обнаружить. Тем более что я и представления не имела, что следует искать.
На кухонном столе стоял телефон. Я приблизилась к нему. Автоответчик отсутствовал. Определитель номера тоже.
Ну что ж, можно и уходить.
Я вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Случился тот самый первый облом, которого я опасалась больше всего. Израильтянин был единственной ниточкой к Андрею Стрельникову по прозвищу Пуля.
Потоптавшись немного на лестничной площадке, я решительно позвонила в соседнюю квартиру. Открыли почти сразу. На пороге стоял здоровенный детина под два метра ростом и килограммов эдак на сто двадцать. На нем были обвислые спортивные штаны, изжеванная майка и сланцы.
— Чего надо? — не очень вежливо поинтересовался он у меня.
— Соседа вашего ищу. Его Василием, кажется, зовут.
— Точно, — подтвердил детина. — Васька. Петряков. А ты шлюха, что ли?
Я подумала, не дать ли ему в морду за такое обращение. Но потом передумала. В конце концов, какое мне дело до его оценки.
— С чего такое предположение? — мой голос был полон негодования.
— К Ваське никто больше из баб не ходил и не искал его, — сообщил мне «любезный» сосед.
— Нет, я по другой части, — постаралась я улыбнуться ему. — Так где он, не знаете?
— Свалил.
— Куда?
— Понятия не имею. Уже недели полторы, как свалил.
— Один? — поинтересовалась я.
Детина окинул меня долгим взглядом с головы до ног, пристально всмотрелся в глаза, а затем произнес:
— С дружком. Дружок к нему какой-то приехал. Водку они сперва жрали дня четыре. И я у них бывал, — похвастался он. — А потом оба свалили в неизвестном направлении. Может, зайдешь? — неожиданно предложил он мне.
— Зачем?
— Ну так, посидим, выпьем, видак посмотрим. Пошли?
— Нет, спасибо, — отказалась я от столь заманчивого предложения. — У меня мало времени. Тороплюсь. А как звали его дружка, вы, случайно, не припомните?
— Андрюха. Но Васька чаще называл его Пулей. А тот его в ответ кликал Израильтянином. Как урки какие-то, — ухмыльнулся он. — Потом Васек еще одному звонил.
— Кому? — насторожилась я.
— Хрен его знает. Он его Индусом назвал.
— Индусом?
— Ага. У Васьки уже давно телефон отключили за неуплату, он ко мне и зашел. Мне, говорит, в Астрахань позвонить надо. Вот он и позвонил туда какому-то Индусу. Не знаете такого?
— Что-то не припомню. А говорил что?
— Кто? Кому? — сосед оказался туповатым человеком. Соображал с трудом.
— Василий что говорил Индусу?
— Я не прислушивался особо, — признался он. — Но вроде как говорил, встретиться, мол, надо по важному делу. Остальной разговор я не слыхал.
— Вы мне очень помогли, — сказала я. — Большое спасибо.
И оставив детину в недоумении на предмет того, чем же он так здорово подсобил мне, я спустилась на улицу вниз.
Виолетта уже топталась возле машины, то и дело поглядывая наверх.
— Что так долго? — подскочила она ко мне, едва завидев.
— С соседом общались.
— А Израильтянин?
— Его нет. — Я открыла дверку и села за руль. Виолетта тоже нырнула в салон. — Он уехал полторы недели назад в неизвестном направлении. Вместе с твоим мужем, кстати.
— Откуда такая информация? — повернулась ко мне лицом Стрельникова.
Я завела мотор и выехала со двора. Интересно, наблюдает ли за нами из окна стодвадцатикилограммовый детина?
— Я же говорю, пообщалась с соседом. Он мне и выложил все, что знал. И еще. Накануне отъезда Израильтянин звонил в Астрахань некоему Индусу. Тебе говорит о чем-нибудь эта кличка?
— Ни о чем. Впервые слышу, — ответила Виолетта. — Кто он такой?
— Будем выяснять, — резюмировала я.
Все-таки визит на квартиру Израильтянина не прошел даром. Во всяком случае, появилась информация для размышлений. Во-первых, все тот же Индус из Астрахани. Кто он такой? Зачем понадобился Израильтянину и Пуле? Во-вторых, хотелось бы знать, кто побывал на квартире Израильтянина после отбытия двух друзей. Если, конечно, считать, что весь этот бедлам устроил не сам хозяин квартиры со своим другом. Стало быть, есть люди, которые так же, как и мы с Виолеттой, разыскивают их. И наконец, в-третьих, я знала теперь имя и фамилию Израильтянина. А это уже кое-что.
— Что мы теперь предпримем? — поинтересовалась Стрельникова.
— Трудно сказать, — пожала плечами я. У меня и в самом деле не было определенного плана в голове на этот счет. — Давай обсудим это в гостинице. Так сказать, в спокойной обстановке. Но, полагаю, что начать нам придется именно с загадочного Индуса.
— Поедем в Астрахань? — уточнила она.
В ответ я промолчала. Срываться из одного города и мчаться тут же в другой — не самый лучший способ ведения поисков. И мне не хотелось начинать именно с этого. Но с другой стороны, что нам делать в Москве. Попробовать узнать что-нибудь о Петрякове?
Оставив «семерку» на стоянке возле гостиницы, мы вошли внутрь и направились к стойке портье за ключами от своих номеров. Рядом со стойкой спиной к нам стоял высокий худощавый мужчина в строгом двубортном костюме стального цвета и с зализанными назад волосами. Он говорил о чем-то с портье, когда мы приблизились. Я услышала лишь конец фразы.
— Попридержите за мной номер еще денька три. Если я не появлюсь, придет человек и расплатится, — говорил высокий господин.
— Разумеется, — подобострастно ответил ему портье, покосившись на нас с Виолеттой. — Никаких проблем, Олег Игнатьевич.
— Ну вот и ладушки, — весело ответил Олег Игнатьевич и развернулся, чтобы уйти.
Я как раз в этот момент собиралась обратиться к портье и шагнула вперед. Высокий нечаянно толкнул меня в плечо.
— Поаккуратнее, пожалуйста, — недовольно буркнула я.
— Простите.
И тут наши глаза встретились.
— Женя? — ошарашенно произнес он, и тут же лицо Олега Игнатьевича озарилось счастливой улыбкой. — Не может быть!
