В общем, я рассвирепела:
- Да что вы такое несете? Какие денежные отношения? Вы хотя бы имеете представление, о ком мы говорим? Мы ведь говорим о Парамонове, а он и деньги - вещи несовместимые, как гений и злодейство! - Я саркастически расхохоталась, по крайней мере, мне очень хотелось в это верить. - Да когда он вошел в эту дверь, - я театрально указала перстом на прихожую, - у него носки были дырявые, как.., как дуршлаг!
(По-хорошему, Парамонов в эту конкретную дверь никогда не входил, поскольку наш непродолжительный роман протекал вне этих стен, а точнее, в той квартире, которую я оставила своему бывшему супружнику, просто меня захлестнули эмоции.) - В таком случае с тех пор в его жизни очень многое переменилось, - загадочно обронил в ответ голубоглазый майор, которого моя патетическая эскапада нимало не тронула. - Теперь, он весьма состоятельный человек, даже по американским масштабам.
Я глупо захлопала ресницами:
- А при чем здесь американские масштабы?
Надо отдать ему должное, он не стал меня томить и выдал просто и обыденно, словно речь шла о чем-то таком, что случается с каждым и буквально на каждом шагу:
- Видите ли, ваш Парамонов давно живет в Штатах, занимается фундаментальными исследованиями в крупном университете и вполне преуспевает, точнее, преуспевал до приезда в Россию. Ну знаете, все эти причиндалы "их" жизни: собственный дом, счет в банке, пара-тройка машин. Не знаю, чего ему там не хватало, но неделю назад он объявился в Москве, поселился в "Марриоте", а потом пропал. И что с ним сейчас - неизвестно.
Я так и села, как в прямом, так и в переносном смысле. Мне еще повезло, что стул оказался рядом, иначе я бы рухнула на пол.
- Не может быть, - прошептала я, уставившись прямо перед собой. От такой новости у меня захватило дух похлеще, чем на американских горках.
- Теперь я вижу, что вы и впрямь десять лет не имели от него вестей, констатировал голубоглазый.
Теперь? А раньше? Раньше он, выходит, не был в этом уверен? Думал, будто я плету какие-нибудь интриги или, того хуже, прекрасно осведомлена, где сейчас Парамонов? Да не воображает ли он, что я прячу этого свежеиспеченного американца под кроватью?
- Вот! - Я отдернула занавес, разделяющий мою двадцатиметровую комнату на две половины - гостиную и спальню, по крайней мере, я сама их так величала. - Можете проверить!
- Что такое? - Кажется, майор все-таки растерялся.
- Ну поищите, поищите Парамонова в шкафу или под кроватью, подбодрила я его, - я, как хозяйка, вам это разрешаю. А еще можете заглянуть на антресоли и.., вот еще хорошее местечко - ванная. Если предположить, что я расчленила его труп, там вполне могут обнаружиться следы крови.
Добрый молодец укоризненно покачал головой:
- Галина Антоновна, вы переигрываете. Вы, конечно, натура творческая, а потому эксцентрические номера по вашей части. Я это хорошо понимаю, но все же не стоит злоупотреблять моей снисходительностью. И время у меня не резиновое, поскольку я к вам не на блины явился, а по долгу службы.
Еще бы он явился ко мне на блины! А что он там наплел насчет эксцентрических номеров? Господи - я вспыхнула до корней волос - да ведь это может означать только одно: он все про меня знает. Навел обо мне справки, побывал на работе, и скорее всего накануне, когда у меня был выходной. Я живо представила себе нашу заведующую Зинаиду Терентьевну и как она испуганно частит: "Галочка, то есть Галина Антоновна, - наш лучший работник... Она энтузиаст своего дела, да весь наш театр на ней держится... Вот мы в прошлом году знаете что поставили - "Ромео и Джульетту"! Так она, она даже костюмы сама по ночам шила!"
Да уж, такая я творческая натура, то бишь дура, если чем-нибудь увлекусь, то пиши пропало. И не так уж важно, чем именно: самодеятельным театром или каким-нибудь физиком-шизиком. Я всегда очертя голову бросаюсь в очередную пучину, не думая о том, как буду из нее выбираться. Из этой же серии и постановка "Ромео и Джульетты" в нашем заштатном ДК. Каюсь, нашла на меня однажды такая блажь. Просто надоело быть бессменной Снегурочкой на детских утренниках, и я вспомнила, что когда-то училась на режиссерском отделении. Правда, так и недоучилась.
Впрочем, зачем лишний раз утомлять вас пространными отступлениями? Вас ведь интересует интрига, не так ли, и вы просто сгораете от любопытства, куда подевался Парамонов? Боюсь вас разочаровать, но пока я и сама этого не знаю, так что придется вам потратить время на чтение моих сумбурных записок, изобилующих всевозможными отклонениями от темы. В этом смысле рассказчик вам достался аховый, уж запаситесь терпением, если хотите добраться до конца моей истории. Истории, которая развивается по своим законам.
А дальше было вот что. На мою голову посыпались новые вопросы, я только успевала отбиваться. Голубоглазого майора интересовало буквально все: привычки Парамонова, друзья, круг его интересов и тэ дэ и тэ пэ. Как будто я обязана все это помнить целых десять лет!
- Друзья? - я потерла лоб. - Какие могут быть друзья у человека, повернутого на геофизике? Если только Алик, с ним они жили в общежитии в одной комнате. Алик, м-м-м, нет, фамилии я не помню. - Вообще-то я сомневаюсь, знала ли я ее когда-нибудь. Ведь Алик был для меня всего лишь соседом Парамонова по общежитию, неосязаемым, как тень отца Гамлета. Увлечения? - призадумалась я. - Спросите о чем-нибудь попроще.
На уме у него всегда была одна лишь геофизика, геофизика и еще раз геофизика.
- Вы нарисовали такого сухаря! - усмехнулся голубоглазый.
- "Сухарь" - это еще мягко сказано, - фыркнула я и тут же спохватилась, что сболтнула лишнее. Чего я не должна делать ни при каких условиях, так это показывать свое истинное отношение к Парамонову.
- Ну что ж... - Майор Сомов поднялся с кресла, хотел было потянуться, но вовремя сообразил, что он не у себя в кабинете. - Вы нам очень помогли. Если вспомните еще что-нибудь существенное, позвоните.
Он вырвал из блокнота, в который записывал скудные сведения о Парамонове, листочек, что-то черкнул и оставил на краю журнального столика.
- Непременно, - пообещала я и проводила его до двери.
Захлопнув дверь за крепкой спиной майора Сомова, я немного поторчала в прихожей в некоторой растерянности, а потом вернулась в неубранную комнату, чтобы полюбоваться на пылесос и скучающую в углу швабру. Настроение продолжить уборку окончательно пропало, так же как желание полежать на диване с книжкой или, устроившись напротив телевизора, скуки ради поглазеть на перипетии мыльного сериала. Суббота была безнадежно загублена. А все Парамонов! Впрочем, что такое испорченная суббота по сравнению с лучшими годами юности, которые я потратила на этого негодяя?
Вздохнув, я включила пылесос и дочистила ковер, попутно размышляя о том, что поведал мне майор Сомов. Новости были хоть куда. Парамонов новоиспеченный американец, к тому же богатый, в голове не укладывается! Я полчаса водила щеткой по одному месту, пытаясь представить своего геофизика в неведомой заокеанской жизни. Ничего у меня не вышло, притом что натура у меня и в самом деле творческая, а воображение богатое. Как я ни напрягала фантазию, красочных картинок типа "Парамонов на Канарах" или "Парамонов на Багамах" перед моим мысленным взором не возникало, хуже того, перед ним возникала только поношенная, изъеденная молью безрукавка в дикую желто-коричневую полоску.
Может, этот майор что-нибудь перепутал и пропавший Парамонов совсем не тот, из-за любви к которому я едва не свихнулась? Мало ли на белом свете людей с такой фамилией, даже в Америке их наверняка хватает. Вот только записка в почтовом ящике, а также мои письма и фотографии, найденные в номере фешенебельной гостиницы "Марриот", - с ними-то как? Слишком много совпадений, прямо как в киношной мелодраме. С одной поправкой: мыльные сериалы четко следуют канонам жанра, а потому все их перипетии легко предсказуемы и просчитываются наперед, чего не скажешь о Парамонове.
Глава 3
ЕЩЕ ОДНА РЫБЬЯ ФАМИЛИЯ
Кстати, очень скоро я лишний раз убедилась в том, что мыльным сериалом здесь и не пахнет. Это когда в дверь мою снова позвонили.
Признаться, поначалу я грешным делом подумала, что это добрый молодец майор Сомов вернулся. Может, вспомнил чего или все-таки решил обыскать мою квартиру на предмет обнаружения следов недавнего пребывания Парамонова. Скоренько слетал за ордером и теперь шумно дышит за дверью в предвкушении важных открытий.
Пока я размышляла, тот, кто стоял за дверью, вновь напомнил о себе. Звонок был какой-то вкрадчивый и неуверенный, я бы даже сказала подхалимский, если только подобные сравнения применимы к сухому назойливому дребезжанию. А Сомов звонил по-другому: настойчиво и требовательно, уж можете мне поверить, потому что у меня стопроцентный музыкальный слух. Притом что в музыкальной школе я тоже недоучилась, как и на режиссерском, уж такая я недоучка.
