Полицейский умолк, словно не решаясь продолжать. Однако заметив ободряющий взгляд адмирала, он снова заговорил:
- А кроме того, сэр, нам очень хотелось бы обнаружить, кто именно из ваших служащих - предатель, и обезвредить его.
Демфри так потрясло это заявление, что сначала он просто остолбенел. Потом к лицу прихлынула кровь, и сэр Реджинальд уже собирался растолковать этому полицейскому, что он думает о подобной наглости, как вдруг вмешался Норланд:
- Спокойно, Реджинальд! Я, вернее, мы с Картрайтом хорошо понимаем ваше волнение, но, к несчастью, он сказал чистую правду... Русские уже знают, что вы храните "Лавину" у себя в Кенсингтоне.
Демфри с удрученным видом повернулся к инспектору. Тот кивнул:
- У нас тоже есть свои люди на другой стороне, сэр.
- Но, в конце-то концов, это просто невероятно! Мне известна вся подноготная Рутланда и Фаррингтона!
- У вас работают не только они, сэр... И потом, тщательное расследование показало, что, хоть Герберт Рутланд и экономит каждый пенс, у него масса денежных трудностей, а его жена очень много проигрывает в карты... А что до его коллеги Дональда Фаррингтона, то он вообще живет не по средствам...
- Вы не сообщили мне ничего нового! Я отлично знаю, что бедняжка Марджори не в силах противиться соблазну, а Дональду никогда не удалось бы сводить концы с концами, если бы не помощь дядюшки Дороти...
- К несчастью, сэр, у миссис Рутланд куда более крупные долги, чем воображает ее муж, но мало-помалу она их выплачивает, хотя никакого личного состояния у нее нет. А у Дороти Фаррингтон вообще никогда не было дяди... Однако некий джентльмен и в самом деле ежемесячно переводит ей из Ирландии сто пятьдесят фунтов... Любопытно, что Фаррингтоны ни разу не ездили к нему в гости, ссылаясь на то, что "дядя" якобы не одобряет брака "племянницы".
Демфри покраснел.
- Возможно, у этого человека есть какие-нибудь причины быть щедрым с Дороти... причины, которые нас вовсе не касаются...
- Да, такая возможность существует, сэр, но нас, увы, касается решительно все... точнее говоря, наша работа в основном из того и состоит, что приходится совать нос в дела, которые не имеют к нам отношения, по крайней мере теоретически...
Почувствовав, что атмосфера накаляется, Норланд решил положить конец разговору.
- Как и вы, Реджинальд, я от всей души желаю, чтобы Фаррингтон и Рутланд оказались вне подозрений, но пожелание - еще не уверенность. Итак, вы предупреждены. Но не показывайте своих истинных чувств и продолжайте играть роль, как я вас уже просил. Более того, джентльменов из Интеллидженс Сервис очень устроило бы, если бы вы постарались несколько облегчить задачу нашим противникам...
- Каким же образом?
- Например, устроив у себя прием в ближайшие несколько дней. Разумеется, все расходы оплатит казначейство... Подумайте, может, припомните какое-нибудь событие или дату, которую можно бы отметить?
- Боюсь, вы застали меня врасплох, сэр... А, погодите... Скоро тридцать лет, как я женат... Но, по правде говоря, я вовсе не собирался праздновать годовщину того далекого дня...
Адмирал долго смеялся.
- Реджинальд, вы неподражаемы!.. Умора, да и только!.. Но вы все же отпразднуете это тридцатилетие, и леди Демфри первая удивится... и придет в восторг! Уж в этом я не сомневаюсь! Не забудьте сообщить ей приятную новость сегодня же за ленчем и воспользуйтесь случаем рассказать о досье "Лавина" и ей тоже.
Демфри встал.
- Вы хотите сказать, сэр, что подозреваете и мою жену в...
- Нет-нет! Бог свидетель, ничего подобного, Реджинальд! Но у вашей Барбары такой язычок... А коль скоро бабская болтовня может хоть раз принести пользу, нельзя упускать такой случай!
10 часов 00 минут
Гарри Комптон никак не решался вылезти из постели. Разнежившись, он думал, что во второй половине дня непременно погуляет на солнышке. И почему бы мисс Лайтфизер не составить ему компанию? Правда, для этого надо еще ее пригласить, а сначала - познакомиться. А вот на это-то Гарри все никак не мог решиться. По правде говоря, сам того пока толком не понимая, он пал жертвой гнуснейшего из всех капиталистических вирусов - влюбился и мечтал подарить своей избраннице "роллс-ройс", норковое манто и виллу в Дорсете. Если бы о подобных мыслях узнали в окрестностях Кремля - его сочли бы безвозвратно потерянным. Настоящий советский человек имел бы право желать союза со столь прелестным созданием (по крайней мере, теоретически!), но лишь для того, чтобы предложить подруге стать примером для всего СССР либо произведя на свет рекордное число маленьких советских граждан обоего пола, либо возглавив список ударников-стахановцев.
Звонок в дверь отогнал приятные грезы, прозвучав в тишине субботнего утра подобно архангельским трубам на Страшном суде. Гарри долго соображал, что за незваный гость позволил себе беспокоить его в такой день, да еще в столь несуразное время. Однако прежде чем псевдо-Гарри успел найти ответ, в дверь снова позвонили, и на сей раз гораздо решительнее. Тогда он наконец решил открыть и увидел на пороге Тер-Багдасарьяна.
- Привет, Комптон... Надеюсь, вы один?
- Конечно... Входите.
Гость не заставил себя просить и с видом завоевателя ввалился в комнату. Плюхнувшись в кресло, он вытащил из кармана сигару и, откусив кончик, плюнул на ковер (к неимоверному ужасу Комптона, оставшегося в этом отношении истинным британцем).
- Выпить найдется? - спросил он, закурив.
- В такой час?
- А что, пить хочется только в определенное время?
Тер-Багдасарьян очень не нравился Гарри, но, увы, был его непосредственным шефом. Именно от армянина Комптон получал деньги, а следовательно, зависел.
- Давненько я вас не видел, Гарри!
- А зачем бы я стал зря мозолить вам глаза?
- Что ж, я очень ценю вашу скромность... но, полагаю, вы не думаете, будто Советский Союз перевернул весь мир и вселил в сердца угнетенных известную вам надежду с единственной целью держать вас в праздности?
- Разумеется, нет!
- Вот и отлично. Гарри, я пришел сообщить, что вам оказывают великую честь! Итак, вам представился случай расплатиться разом со всеми долгами и благодаря своим собственным достоинствам проложить себе прямую дорогу в Москву!
Восемь месяцев назад подобное сообщение преисполнило бы Гарри Комптона живейшего восторга. Но сегодня, став гораздо более подозрительным, он угадал, что это лишь вступление к целой серии крупных неприятностей.
- Я вас слушаю.
- Вам известны - по крайней мере из газет - милитаристские намерения западного блока. Весь Запад только и делает, что готовит планы нападения на СССР.
- А?
- Как так - "а"? Можно подумать, я рассказал вам что-то новое!
- Нет, конечно, но политика меня не интересует.
Чтобы оправиться от потрясения, армянину пришлось хлебнуть виски.
- Такое безразличие к величайшим проблемам момента, возможно, свидетельствует о том, что ваш мозг затронула гангрена мелкобуржуазности, но я предпочитаю думать, что вы принадлежите к числу беззаветно храбрых людей, всегда готовых повиноваться без лишних рассуждений. Так?
Гарри счел, что с его стороны было бы весьма опрометчиво разубеждать Тер-Багдасарьяна, и тот продолжал:
- Вы не можете не знать, что в НАТО британцы специализируются на разработке стратегии морских операций. И вот нам стало известно, что они разработали план нападения на наши базы. План этот называется "Лавина".
- Ну и что?
- Мы рассчитываем, что вы нам его раздобудете.
- Я?
- Вы!
- Но... как же, по-вашему, я это сделаю?
- А уж это, дорогой мой, решать вам самому... Мы стараемся предоставить своим агентам максимальную свободу. Инициатива - великая вещь!
Немного помолчав, армянин вкрадчиво добавил:
- А вы ведь один из наших агентов, дорогой Гарри, и, я уверен, в Интеллидженс Сервис были бы очень счастливы об этом узнать, что непременно случится, если вы откажетесь выполнить возложенную на вас миссию.
Это замечание в очередной раз убедило Комптона, что он еще не раз горько пожалеет о своем решении перейти в лагерь противника.
- Короче, Багдасарьян, насколько я вас понял, мне остается всего-навсего пойти в Адмиралтейство. Там у первого попавшегося чиновника спросить, где хранится план "Лавина" и, так или иначе прибрав его к рукам, притащить к вам в ресторан как особо лакомую закуску! Так, что ли?
Армянин очень некрасиво выругался, но, к счастью, на совершенно незнакомом Гарри Комптону языке.
- Если вы намерены поиздеваться надо мной, Гарри Комптон, и в моем лице оскорбить весь Советский Союз, лучше поторопитесь написать завещание!
Этот совет с намеком на самые мрачные перспективы чрезвычайно не понравился Гарри. Армянин встал.
- Мы не любим ни хвастунов, ни трусов, ни пустозвонов, Комптон! И считайте, что я вас уже предупредил!
- Вы совершенно правы...
Столь неожиданное одобрение несколько сбило Багдасарьяна с толку, а Гарри тут же воспользовался его замешательством:
