— Как же, как же, таких клиентов мы не забываем.
— Что вы имеете в виду?
— Клиенты, приобретающие в собственность дорогостоящую недвижимость, надолго остаются в памяти тех, кто имеет от состоявшейся сделки хороший процент.
— Что приобрела Суркова?
Сергей Сергеевич нажал на кнопку и приказным тоном произнес:
— Наташу ко мне.
В кабинет несмело вошла худенькая высокая девушка и вопросительно посмотрела на шефа. Он, даже не глядя в ее сторону, сказал мне:
— К вашим услугам. Этот риэлтор занималась сделкой.
Наташа побледнела, очевидно, с молниеносной скоростью перебирая в голове, что же и когда она сделала не так. «Господин» смилостивился над своей «рабыней» и объяснил ей, что к чему. Для девушки это явно было облегчением, она глубоко вздохнула и даже заулыбалась.
В присутствии Сергея Сергеевича я выяснила у Наташи, что через посредничество «Лилии» Суркова приобрела в собственность тот самый лагерь, который я имела счастье посетить. Наташа сказала, что после завершения сделки она больше не встречалась с Инной Георгиевной.
Сергей Сергеевич лениво поднялся со своего стула и подошел к сейфу, стоящему в противоположном от него углу. Он немного порылся там и достал одну из папок, затем извлек из нее документы, свидетельствующие о законности совершенной сделки. Я внимательно просмотрела их и, поблагодарив, вернула хозяину.
Задерживаться в кабинете столь негостеприимного человека больше не имело смысла, и я, попрощавшись, покинула помещение.
Оставалась непроверенной еще одна заинтересовавшая меня запись в книжке. Возле номера телефона стояли две заглавные буквы — ВО. Сев в машину, я решила воспользоваться услугами своего ненаглядного сотового и набрала номер телефона, указанный в записной книжке Сурковой.
После нескольких длинных гудков я услышала голос, почему-то показавшийся мне знакомым. Это толкнуло меня к резким действиям: я с ходу задала вопрос:
— Вы знакомы с Сурковой Инной Георгиевной?
Этим все и закончилось, потому что после минуты молчания трубку просто бросили. Ну нет, от меня так просто не отвяжешься — я решила узнать адрес хозяина этого телефона и наведаться к нему в гости. Дома у меня где-то завалялся телефонный справочник, покопавшись в нем, я могла узнать место жительства того, кто так меня заинтересовал.
Эта идея была вдвойне заманчивой, потому что я наконец-то получала шанс принять душ, поскольку тряска по пыльным тарасовским дорогам в течение целого дня была занятием не из приятных.
Машина осталась под окном, поскольку мой рабочий день не был закончен. Первым делом я нашла справочник и стала отыскивать нужный номер среди сотни тех, которые начинались с числа 33. Первая попытка была неудачной, но ведь я могла второпях и пропустить что-то, поэтому принялась более внимательно просматривать список. И, действительно, искомое вскоре обнаружилось. Я взяла сурковский блокнот и рядом с загадочными буквами ВО, которые, по всей видимости, являлись первыми буквами имени и фамилии — Владимир Орлов, записала найденный адрес.
Теперь можно было немного расслабиться. К счастью, недавно я приобрела классную кофеварку «Тефаль», и пока она работала над приготовлением моего любимого кофе, я отправилась в душ.
— Ну, теперь от меня даже сатана не уйдет, — довольно проговорила я, выходя из квартиры, потому что полностью восстановила утраченные в течение дня силы: душ и кофе великолепно тонизируют!
Наверное, то же самое произошло и с моей «девяткой», потому что она несла меня в нужном направлении как-то особенно легко.
Мне пришлось поплутать по неуютным дворам хаотично расположенных хрущевских пятиэтажек, прежде чем я увидела вдалеке яркой краской написанный на стене дома номер 98.
Я на всякий случай захватила свой пистолет Макарова: меня настораживало то, что во время разговора была брошена трубка. После второго звонка в дверь послышались приближающиеся к ней шаги. Судя по затемнению глазка, кто-то собирался посмотреть в него, и я, опасаясь того, что мне передумают открывать, так же, как передумали разговаривать по телефону, закрыла маленькое отверстие пальцем.
В замке стал поворачиваться ключ, и через несколько минут в узком дверном проеме показалось лицо, которому я была немало удивлена. Это был тот самый Володя, который ремонтировал дом Сурковой. Он испуганно смотрел на меня, не только не собираясь пускать внутрь, но и готовясь отразить натиск, если вдруг я попытаюсь войти без приглашения.
— Мы с вами, кажется, уже виделись? Вы Владимир Орлов? — начала я.
— Ну да, — недовольно ответил он.
— Я вам звонила. Почему вы бросили трубку?
— Никакой трубки я не бросал. Никто мне не звонил. Знать ничего не знаю, — отрапортовал Орлов.
— Так… Хорошо. Но с госпожой Сурковой-то вы знакомы?
— Знаком. Ну и что?
Мой собеседник еще немного прикрыл дверь, и теперь я могла видеть только половину его лица, которое становилось все мрачнее и мрачнее. Я собралась задать еще пару вопросов, связанных с исчезновением Инны Георгиевны, но после первого же Орлов сказал, что не имеет ни права, ни желания давать информацию о своих клиентах, и захлопнул перед моим носом дверь. Запугивать его красной корочкой было бесполезно, поскольку он уже знал, кем я являюсь на самом деле.
Его поведение показалось мне весьма странным: или он немного того, или что-то знает. Ясно одно: к нему надо присмотреться. Сев в машину, я достала из бардачка заветный замшевый мешочек и кинула гадальные кости. 20+25+10 — «Да, действительно, жалок тот, в ком совесть нечиста», — говорили мои помощники. Если верить им, то я не зря решила обратить внимание на этого типа.
* * *
Первой пришедшей мне в голову мыслью, когда я проснулась, был вопрос, каким будет следующий шаг в расследовании. Тарасовские родственники и друзья были уже проверены, однако иногородним никто еще не звонил. Времени терять было нельзя, поэтому я решила начать это прямо за завтраком. К тому же стоящий передо мной ароматный кофе и пара заманчивых бутербродов возбуждали не только аппетит, но и мысли.
Положив перед собой записную книжку, я стала пролистывать ее в поисках номеров телефонов людей, проживающих в других городах. В общем-то, никакой надежды на эти звонки я не возлагала, потому что, если бы Суркова гостила у кого-то из этих людей, она непременно известила бы об этом дочь, если не сразу, то по приезде на место. Несмотря на эти мои соображения, проверка все же была необходима. Я вооружилась сотовым и начала осуществлять задуманное, совмещая с этим полезным делом приятное — уничтожение завтрака.
Почти во всех случаях реакцией на мои слова был вопрос о том, почему ее здесь ищут и что произошло. Более бдительные знакомые Сурковой первым делом спрашивали, кто я вообще такая. Приходилось выкручиваться, врать, но итогом всех звонков все же был отрицательный ответ — в последние дни ни у кого из них общения с Инной Георгиевной не было и не предвиделось.
Пара адресов были без номеров телефонов, а их тоже надо было проверить. К сожалению, услугами электронной почты имеют возможность пользоваться далеко не все, и я решила отправить по этим адресам телеграммы с просьбой, чтобы при наличии сведений о местонахождении Сурковой ее знакомые срочно сообщили бы об этом. Телеграммы нужно было подписать именем Курбановой, так как дочери пропавшей ответили бы наверняка куда более охотно, чем какой-то неизвестной им Тане Ивановой.
Я наскоро навела марафет, посмотрела на себя в зеркало, решила, что выгляжу вполне ничего, и отправилась на телеграф. После него надо было наведаться в лагерь, потому что, во-первых, я не все еще в доме просмотрела, во-вторых, какие-то важные мелочи могли проясниться в беседе с Катей, и в-третьих, личность Орлова меня весьма заинтересовала. Докучать я ему не собиралась: лучше притаиться, сделать вид, будто меня очень занимают другие детали расследования, и тогда, если сбудется предсказание костей о том, что совесть у него не чиста, он своим поведением сам выдаст себя.
Курбанова ждала меня с нетерпением. Она гуляла по неширокой аллее между соснами и вглядывалась в даль. Как только она увидела мою «девятку», Катя почти бегом двинулась мне навстречу.
Забыв поздороваться, она начала засыпать меня вопросами. О некоторых моментах я намеренно умолчала. Например, дав знать о том, что я подозреваю, сама пока не знаю в чем, Орлова, я рисковала спугнуть его, если он виновен. Однако оставлять клиентку в полном неведении было бы просто жестоко, и мне пришлось кратко поведать о визите к швее, риэлтору, о многочисленных междугородних звонках. Екатерина была разочарована. Впрочем, ее можно понять — пропала родная мать. Но Курбанова отлично владела собой, не срывалась на меня, как это часто бывает от чувства отчаяния и безысходности.
