— Что ж! Этого следовало ожидать. Тая порядочная жена. Она молода и должна как-то веселиться, не сидеть же ей в четырех стенах у телевизора. Но она знает границы дозволенного.
— Ты так спокоен, Стасик, будто заключил пари на коробку спичек, — возмутилась Лариса.
— Пари — это начало большой игры. Самое интересное впереди. Ради ста миллионов я готов пожертвовать ста тысячами. Если удастся отдавить Егору больную мозоль, он потеряет над собой контроль. Тогда я сумею выбить табурет из-под его ног.
— А я не хочу терять сто тысяч, — твердо заявила жена. — В конце концов это наши общие деньги!
— Ты хочешь сказать — твои? Не торопись, милочка. Я собираюсь долго прожить. У меня железное здоровье и стальные нервы. Надо уметь опутывать свои жертвы такой паутиной, чтобы из нее невозможно было выбраться. Люди начинают задыхаться, приходит закономерный конец. А там, где конец для одного, начало для другого. Мое начало.
— Я у тебя многому научилась, дорогой мой муженек. Следующий ход сделаю я. Потом оценишь мой скромный вклад в наше общее дело.
Станислав улыбнулся. Не зря он положил столько сил на воспитание своей жены.
Тая возвращалась из фитнес-клуба домой, на бассейн не хватило сил. Она плохо переносила алкоголь, и после вчерашней гулянки у нее сильно болела голова. День потерян. Лучший вариант — это лечь в гамак под яблонями в саду и почитать, если строчки не будут расплываться в глазах. В сумочке зазвонил мобильный телефон. Она ответила, думала, звонит муж, но услышала женский голос.
— Здравствуй, Таечка, Лариса говорит. Извини, дорогая, но у меня есть к тебе серьезный разговор. Нам надо встретиться на нейтральной территории, где нас никто не увидел бы. Что скажешь?
— Я сейчас проезжаю мимо стадиона. Тут есть небольшой ресторанчик «Пальмира», могу тебя подождать там.
— Хорошо. Я выезжаю.
Тая была удивлена звонку. Они встречались с Ларисой только в компании мужей и мало общались. Лариса ей не нравилась, в ней было что-то хищное. Маленький носик-клювик, влажные черные глаза, короткая стрижка с хохолком. Лара смахивала на сову.
Тая заказала себе «кровавую Мэри». Говорят, помогает. Принесли целый фужер. Она выпила и попросила кофе. Вскоре появилась Лариса, неуклюжая дылда, на фигуре которой невозможно определить, где находится талия. Она постоянно озиралась и смахивала на заговорщицу. Тае хотелось рассмеяться, но пришлось сдержаться.
— Извини, Таечка, что отрываю тебя от дел, — затараторила Лариса. — Но мы, жены крупных бизнесменов, должны быть солидарны при определенных обстоятельствах.
Тая промолчала.
— Ты помнишь последний пикник? — продолжала Лариса.
— Ничего запоминающегося не произошло.
— Произошло, Тая. Я собирала цветы у опушки и услышала мужские голоса. Рядом прогуливались Егор и Стас. Я спряталась за деревом и хотела их напугать, но, услышав разговор, решила не показываться. Они стояли в двух метрах от меня, и я все слышала. Егор никуда не уехал, он где-то в городе. Твой муж нанял сыщика следить за тобой и дал ему ключи от вашего дома. Он тебе не верит, считает, что ты ему изменяешь, и хочет в этом убедиться. Я не знаю, давала ли ты ему повод для сомнений, но сочла нужным тебя предупредить. Будь осторожна, мужики все чокнутые. Втемяшится дурь в голову, не выбьешь.
— Он что, меня шлюхой считает? — возмутилась Тая.
— У них у всех к старости крыша едет.
Тая почувствовала, как в ней закипает ярость, встала и вышла на улицу, не попрощавшись с заботливой дамочкой. Сорвав с места машину, она понеслась, сама не зная куда и ничего не видя перед собой. Наконец она затормозила, прижалась к обочине и разрыдалась. С ней случилась истерика, ее трясло.
Успокоиться и взять себя в руки ей удалось, когда за окном стало смеркаться. Тая достала зеркальце и привела себя в порядок. Ей казалось, будто кто-то вылил на нее ведро помоев. Надо срочно принять душ. Приехав домой, она целый час простояла под прохладными струями, потом укуталась в махровый халат, легла в постель, но не могла уснуть до утра.
Во втором часу дня произошло невероятное событие. К гаражу подъехала машина Таисии Велиховой. Марик так растерялся, что не успел спрятаться. У него был гость — молодой мужчина в монашеской рясе, они что-то оживленно обсуждали. Монаху ничто земное не было чуждо, он курил и попивал с приятелем водочку.
— Привет, вор! — холодно сказала женщина, узнав похитителя. — Где Гриша?
— Будет через часок.
— Передай ему, чтобы приехал ко мне вечером. У меня опять машина барахлит.
Тая вернулась домой, открыла капот машины и отсоединила от аккумулятора плюсовую клемму.
Гриша приехал в семь вечера. Он понимал, что его позвали не из-за машины, а по другому поводу. Тая сама открыла ему калитку.
— Вызывали?
— Да. Похоже, у моего «Ягуара» та же поломка. Как сделаешь, доложи, я в доме.
На Тае был подвязанный пояском легкий шелковый халатик, подчеркивавший соблазнительные формы.
Гриша поставил клемму на место. Зря ее муж считает Таю простушкой, все она понимает, только предпочитает ему подыгрывать. Значит, она догадалась, зачем вызвали мастера чинить новую машину, разгадала и трюк с кражей сумочки. Грише стало стыдно, он чувствовал себя идиотом.
Тая ждала его в гостиной первого этажа. На большом круглом журнальном столике со стеклянной крышкой стояло французское шампанское, бокалы, фрукты. Горели свечи. Гриша окончательно растерялся. Он ждал разоблачения и оскорблений, которые заслужил, но все оборачивалось по-другому.
— Открывай и разливай. У меня сегодня хорошее настроение.
Она сидела на низком глубоком диване и улыбалась. Похоже, оплеух больше не будет. У Григория стало меняться настроение, и все же он не без опаски приблизился, когда хозяйка предложила ему сесть рядом.
— За что выпьем? — спросила она.
— За любовь, — не задумываясь, ответил гость.
Хороший тост. Уместный.
Они выпили, и Тая попросила налить еще. Так они выпили всю бутылку. Последний тост произнесла Тая.
— За страсть! На брудершафт!
Парень начинал терять голову. От Таи исходил пьянящий аромат нежных духов. Они выпили, девушка швырнула бокал в сторону, он разлетелся вдребезги. Гриша обнял ее и начал целовать. Ему хотелось сбросить с нее легкий халатик, но он не решался. Тая его оттолкнула и встала.
— Какой застенчивый кавалер попался. На мне нет пояса верности, мой муж мне доверяет.
Халатик соскользнул с ее плеч. Гриша замер с открытым ртом.
— Так и будешь сидеть?
Вот тут он сорвался. Они упали на мягкий ворсистый ковер.
— Я люблю тебя! — кричал он и целовал ее роскошное тело.
Тая только смеялась.
Ближе к полуночи хозяйка выставила любовника за дверь. Он ушел сытый и счастливый, а она не выходила из ванной в течение двух часов.
Больше она Гришку к себе не приглашала. Напрасно он ее караулил у клуба, салона и у дома. Тая никуда не выезжала. Он мог перелезть через забор, но не решался. Ему уже стало казаться, будто все случившееся было сном, сказочным сном, который никогда не повторится. Впервые в жизни он по-настоящему влюбился и теперь не находил себе места. Ну на что он мог рассчитывать? Смешно.
Через несколько дней вернулся муж Таи, и последние надежды на призрачное счастье растаяли.
Егор Велихов сидел перед экраном, обхватив голову, и охал, будто в него втыкали иглы.
— Сука! Продала! Вот стерва! Какой же я осел!
Громов не мешал заказчику смотреть кино, сидел в сторонке, делая правки карандашом в своей рукописи. Кино кончилось, экран погас. Велихов еще долго сидел неподвижно, потом тихо прохрипел:
— У тебя водки нет?
Олег достал из холодильника водку и налил полный стакан. Велихов выпил его залпом и, уходя, бросил:
— Деньги получишь завтра.
Он постарел лет на десять в считанные минуты, на него жалко было смотреть. Олег понимал его состояние и помалкивал. Такой кусок не каждый может проглотить, а проглотив, не сумеет переварить. Выбирая жену, надо отдавать себе отчет в том, кого берешь. Никакие миллионы не вернут тебе молодость, беспечная самоуверенность к добру не приводит.
* * *
Они встретились, будто не прощались. Дни пролетели быстро. Тая не прыгала от радости, она всегда вела себя с мужем сдержанно, а он не осыпал ее цветами и не тащил в постель. С постелью начали возникать проблемы, когда Егору поставили страшный диагноз и стали лечить облучением. Это не могло не сказаться на их супружеских отношениях.
— Ну, как ты жила без меня? — спросил он за обедом.
— Так, как ты мне завещал, Егорушка. Разве я могу ослушаться.
