Ознакомительная версия.
Еще подходя к старенькому домику, в котором жили Юлька и ее мать, Леля услышала нечеловеческий крик. «Что у них стряслось?» – подумала девушка, толкая калитку. То, что она увидела во дворе, повергло ее в такой ужас, какого прежде испытывать не доводилось. Под большой старой ветлой у гаража прямо на земле ничком лежала мать Юльки и истошно выла, мотая туда-сюда разлохмаченной седой головой. Сама же Юлька, свесив набок голову и вывалив распухший посиневший язык, висела на черном кожаном ремне, едва не касаясь пальцами босых ног утрамбованной песком дорожки.
– Тетя Настя… тетечка Настя… – забормотала Лелька, в испуге глядя на труп одноклассницы.
Юлькина мать подняла на девушку ничего не видящие глаза и, кажется, даже не узнала ее, снова упала на дорожку и закричала еще страшнее. Дворик постепенно заполнялся соседями, появились фельдшер и участковый милиционер, чуть позже подъехала опергруппа из райцентра…
Леля не могла поверить своим глазам – только вчера в это время Юлька была жива, а теперь – вот… Как, из-за чего она могла таким диким способом уйти из жизни? Неужели тетя Настя каким-то образом узнала о ее лжи? И тут до нее донеслись слова участкового Геннадия Павловича:
– …и что за утро такое! Только час назад как с трупа – и на тебе, еще один, сговорились они, что ли?
– А еще что случилось? – осматривая снятое уже с ветки тело Юли, поинтересовался эксперт.
– Да старуха угорела наша местная. Баню топила да и уснула там, пьяненькая. Вот и задохнулась.
Лелька почувствовала, как из-под ног уходит земля – это могла быть только баба Сима… Она собралась с силами и подошла к участковому, тронула за рукав и прошептала:
– Дядя Гена… это… баба Сима угорела?
Он посмотрел удивленно, вздохнул и подтвердил:
– Она, кому еще-то. Ведь как говорил – прекрати, мол, пить, Серафима Ивановна, остепенись, не молодка уже. А она ни в какую. И вишь, чего получилось. Да и вот теперь горе еще, – кивнул он в сторону Юлькиной матери, которую соседки успели усадить на лавку, и теперь фельдшер пытался сделать ей укол, но женщина отпихивала его руки и только кричала по-прежнему. – Как бы умом-то не тронулась Настасья Петровна.
Лелька не стала слушать дальше, сорвалась с места и убежала к себе, заперла дверь изнутри и забилась на диван с ногами, прихватив плед. На улице было тепло, однако девушку колотило как в лихорадке, она никак не могла согреться. Что-то странное происходило в кемпинге: с чего бы люди, работавшие там, погибали? Вечером ей предстояло ехать туда – сегодня она работала с пяти вечера, в ночную смену, но девушку охватил страх. Она сопоставляла в уме то, что ей рассказала старая Сима, с тем, что видела в кемпинге сама, и картина вырисовывалась неприятная.
Время неумолимо двигалось к четырем, нужно было собираться, чтобы успеть на автобус и не опоздать на работу. Лелька нехотя встала с дивана, побрела в свою комнату, которую теперь занимала одна. Наташин диванчик был застелен клетчатым покрывалом, на подушке все так же сидел ее любимый серый медвежонок – такое впечатление, что сестра просто вышла куда-то и вот-вот вернется. Лелька присела на край, поправила свалившегося набок медведя, и он вдруг издал какой-то звук – вроде хруста. Девушка взяла игрушку, покрутила, помяла – звук повторился.
– Странно, – пробормотала Лелька, крутя медведя в руках. – Я точно знаю, что он набит синтепоном, не может так шуршать.
Неожиданно пальцы девушки нащупали небольшое отверстие – шов на боку игрушки разошелся. Лелька просунула в дырку палец и, к своему удивлению, нащупала вместо синтепона бумагу. Разорвав шов посильнее, она просто оторопела – медведь был туго набит денежными купюрами. Выпотрошив несчастного Топтыгина, Лелька ахнула – перед ней на диване лежало целое богатство. Купюры достоинством в пятьсот, тысячу и даже пять тысяч рублей. Девушка начала пересчитывать и обнаружила, что медведь хранил в себе ни много ни мало – сорок тысяч.
– Кошмааар… – протянула Лелька вслух. – Это что же такое-то, мамочки… Откуда? И что мне с этим делать?
Бросив взгляд на часы, Лелька поняла, что вот-вот опоздает на автобус, а потому наскоро собрала купюры, сунула их в свой рюкзачок и убрала на антресоли старого платяного шкафа.
Матвей прохаживался по своим владениям и выглядел злым и озабоченным. Едва только Леля, переодевшись в подсобке в рабочую одежду, вышла во двор, чтобы спросить, нужно ли убирать его кабинет, как он вдруг схватил ее за локоть и повел в дальний угол территории, туда, где были свалены старые шины и еще какой-то крупный мусор.
– Слушай, красавица. Ты мне вот какую вещь скажи – вчера утром ничего странного не замечала?
– В смысле? – Лелька слегка испугалась, но потом взяла себя в руки.
– Ну, когда номера утром убирала – никого не видела, кроме Юльки?
– Бабу Симу видела… вас видела… постояльца из третьего номера, но вы его тоже видели, еще в кабинет к себе повели…
– Черт… – пробормотал Матвей, отпуская локоть девушки. – Ладно, иди убирай, только начни с кабинета моего. – Он отдал ей ключ и сказал, что уезжает в райцентр: – Меня в милицию вызвали по поводу Юльки.
Когда красная иномарка Матвея скрылась за углом, Лелька, не понимая, зачем делает это, начала дергать ящики стола. Ничего интересного. Да и что она хотела найти? Но вдруг взгляд упал на корзину для бумаг – там, чуть присыпанный пеплом и окурками, лежал небольшой черный блокнот в кожаной обложке. Вытащив его двумя пальцами, Лелька начала перелистывать странички. Женские имена, столбики цифр… ничего не понятно. И два имени перечеркнуты красным – Натка и Юляха. В коридоре раздались шаги, Лелька мгновенно сунула блокнот в карман и принялась вытирать пыль с подоконника, стараясь восстановить дыхание и ничем не выдать волнения. Дверь распахнулась, и на пороге возник Матвей.
– Ты тут давно?
– Как вы уехали.
Матвей метнулся к столу, принялся лихорадочно перебирать бумаги и какие-то папки, заглянул во все ящики:
– Ты тут ничего не трогала?
– Я еще на столе не убирала, – как можно равнодушнее сказала Лелька, мгновенно поняв, что Матвей ищет тот самый блокнот, что сейчас лежал в ее кармане.
– Куда я его сунул… – пробормотал Матвей, роясь в небольшой тумбочке, стоявшей в углу кабинета.
– Вы потеряли что-то?
– А? Н-нет… наверное, в машине. Ты тут как следует убери. А ключ отдай Ивану, ну, тому, что на вышке сегодня.
С этими словами Матвей выскочил из кабинета, и Лелька перевела дух.
Наскоро закончив уборку, она спряталась во дворе за теми самыми шинами и снова взяла блокнот. До утра оставалось достаточно времени, и Леля, вместо того чтобы уйти в подсобку на диван и подремать хоть немного, принялась сопоставлять цифры в блокноте. Особенно ее интересовала та колонка, над которой значилось «Натка». Когда Леля сложила все цифры, у нее получилась совершенно астрономическая сумма – около полутора сотен тысяч. Вдруг она услышала быстрые шаги и затаилась, стараясь не выдать своего присутствия.
– Принесла? Давай сюда, – голос принадлежал Матвею. – Сколько?
– Десять. – Ага, это он с Динкой Самариной разговаривает.
– Почему только десять?
– Матвей… там всего двадцать пять было… – Раздался звук пощечины.
– Совсем оборзели, твари? Хочешь вслед за подружками отправиться? Могу помочь!
Динка заплакала:
– Матвей… ну, не надо… я отдам… вот, возьми…
– Вот так-то! И давай ищи замену девкам по-быстрому. И помни, если что – ты следующая. Мне проще из города шалав сюда привезти или вон из районного детдома набрать, их вообще никто не хватится.
Матвей ушел, а Динка, всхлипывая, щелкнула зажигалкой. Леля чувствовала себя ужасно – она стала невольной свидетельницей разговора, который лучше бы не слышать. Она поняла, что нужно спасаться самой и, по возможности, выручать Динку – потому что только она может доказать в милиции, что Наташу убил не Сергей, а хозяин автокемпинга. Девушка решительно вышла из-за сложенных в горку шин и крепко схватила онемевшую от неожиданности и страха Динку за руку:
– Диночка, идем скорее отсюда. Поедем ко мне, пожалуйста.
– Лелька, ты? – выдохнула та с облегчением. – Напугала, черт…
– Динка, надо делать ноги. Я слышала, о чем вы говорили. Ведь это Матвей – Наташу, да? – Лелька просительно заглядывала в глаза Динки, но та старательно их прятала. – Дина… помоги мне, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что это не Сережа Наташу убил! Так почему он должен полжизни в тюрьме провести?! За что?! Неужели тебе все равно?
Динка вдруг подняла глаза и зло выговорила:
– А меня пожалел кто-то?! Хоть раз, хоть кто-нибудь?! Да я с девятого класса на Матвея ишачу, такое повидала – ужас! Думаешь, мне здесь нравится?! А теперь Матвей грозит вообще убить!
– Ну, так пойдем к дяде Гене, он поможет.
– Да кто мне поверит, Лелька?! Кто я – и кто Матвей? У него вся милиция куплена!
Ознакомительная версия.
