— Эй, привет, ты меня слышишь? — Я слегка помахала ладонью перед лицом парнишки.
Мальчик моргнул, затем вытащил наушники. Я услышала женский голос, наговаривающий текст.
— Убирайтесь! — выкрикнул мальчик прямо мне в лицо. Красивые черты Киприанова исказились, в голосе звучало столько злобы, точно я была заклятым врагом и причинила его семье много горя. Я невольно сделала шаг назад.
— Прости, я не хотела тебя пугать. Я ищу одного знакомого, вот и все.
Но мальчик уже меня не слушал. Наушники вернулись на место, остекленевшие глаза смотрели сквозь меня, губы шевелились, повторяя слова.
Странный ребенок, мягко говоря. Впрочем, это не мое дело.
Я направилась к дому, нашла парадную дверь и потянула на себя. Прохладный холл встретил меня гулкой пустотой. Здесь не было ни единой живой души — и гости, и все эти услужливые официанты остались там, у озера. Я начала медленно подниматься по лестнице. Дубовые перила плавно выгибались под моей рукой, лестница совершила изящный поворот и привела меня на второй этаж.
Тут весьма кстати обнаружились, как выражается моя тетя, «удобства». На двери дамской комнаты была табличка «ледис», мужской — «джентльменс». Естественно, когда устраиваешь прием на сто человек, приходится развесить везде указатели. Я посетила комнату для «леди» и задумалась. Набрала номер мобильного Ивана, но тот не отвечал. Не хотелось бы смущать гостей Елизаветы Киприановой, но, похоже, придется.
Я постучала в дверь с надписью «джентльменс», но ответом мне была тишина. Тогда я толкнула дверь и вошла. Что ж, стоит признать, что, несмотря на старинный лоск и аристократический вид, особняк Киприановых был вполне современным с точки зрения удобства. Во всяком случае, сантехника тут была новая и дорогая.
Я поспешно покинула комнату для джентльменов. Не хватало еще объясняться, зачем это переводчицу понесло в такое странное место… Но где же все-таки Иван? Единственное разумное объяснение не подтвердилось. Может быть, Хрусталефф осматривает особняк в компании хозяйки?
Я медленно двинулась по коридору, легонько касаясь дверей. Если комната была заперта, я шла дальше, если дверь поддавалась, я заглядывала в комнату. Когда устраиваешь прием, большинство дверей придется закрыть, чтобы избежать неудобных ситуаций. Вот и здесь открытыми оставались только те комнаты, которые хозяйка приготовила для гостей — в некоторых стояли кресла и диваны, пепельницы на столиках, в других, предназначенных для дам, туалетные столики и зеркала.
На втором этаже не было ни единого человека. Я поднялась на третий. Здесь не было предназначенных для гостей комнат — очевидно, на третьем этаже располагались покои хозяйки и членов семьи. Мои туфли бесшумно ступали по ковру. Стены были отделаны вишневыми панелями, старинные плафоны люстр совершенно не подходили для коридора — они могли бы украсить любой парадный зал. Кто-то в этом доме очень ценил комфорт и красивые вещи, знал в этом толк и был готов потратить немалые деньги на оформление особняка… Мое внимание привлекла дверь в конце коридора. Она была полуоткрыта, и полутьму прорезала полоска лимонно-желтого света. Латунная ручка призывно блестела.
Я прислушалась, но все было тихо. Ни голосов, ни шороха одежды. Скорее всего, комната пуста — люди ведь всегда производят какой-то шум. Я легонько постучала и, поскольку никто не отозвался, толкнула дверь.
Сидящий за столом человек поднял взгляд и жестом пригласил меня войти. В комнате он был один — старик в бархатном винно-красном халате и черном берете на белоснежных волосах. Горбоносый хищный профиль, проницательный взгляд маленьких черных глаз. Он напоминал постаревшего Фауста, тем более что перед ним на столе лежала горстка монет, стояла шахматная доска, песочные часы и самый настоящий череп.
— Входите, прелестная незнакомка, — насмешливо произнес старик, вполне молодо посверкивая глазами. — Насколько я понимаю, вы — гость на этом пресловутом приеме по случаю тридцатипятилетия моей дочери?
Возможно, витиеватая речь и была игрой и чистой воды притворством, но вот то, насколько легко он произнес «тридцатипятилетие», несомненно выдавало в старике человека не только образованного, но и привыкшего говорить на публике.
— Простите, если я вас потревожила, — осторожно проговорила я. В самом деле, пожилому человеку может не понравиться, что я так свободно разгуливаю по его дому.
— Вы ничуть мне не помешали! — вскинул подбородок старик. — Не такая уж я развалина, чтобы присутствие красивой женщины могло мне помешать.
Я пристально разглядывала шахматную доску, а старик так же внимательно изучал меня.
— Что привело вас сюда? Ни за что не поверю, что вы пришли навестить старика и разыграть с ним пару-тройку этюдов!
Я поймала себя на мысли, что лицо старика кажется мне смутно знакомым. У меня отличная память на лица, да еще и тренированная по специальной методике. В свое время я и мои товарищи по обучению часами изучали совершенно незнакомые лица, причем кадры сменялись с интервалом в одну секунду, после чего необходимо было нажать на кнопку, если какое-то лицо промелькнуло повторно. Я всегда набирала самые высокие баллы, но сейчас почему-то не могла вспомнить, где же я видела старика в черном берете. Такой характерный профиль не забудешь… Но как странно он одет — точно актер, играющий древнего вампира в сериале! Этот халат, шлепанцы, отделанные лисьим мехом, берет… Интересно, для чего ему череп?
Ответ на этот вопрос я получила немедленно. Старик приподнял крышку. Изнутри череп был выстлан синим бархатом, а на нем покоился мобильный телефон — очень дорогая и навороченная модель. Старик потыкал в сенсорный экран длинным пальцем и произнес:
— Иржи, дружок, у меня гостья. Принеси нам шампанского.
— Благодарю вас, не нужно! — Я невольно перешла на витиеватую манеру речи, свойственную хозяину комнаты. — Я ищу одного человека…
— Не волнуйтесь, милая гостья, я не задержу вас надолго, — печально проговорил старик. — Я так редко принимаю гостей! Вчера здесь побывал один молодой человек и преподнес мне небольшой презент, а сегодня вы порадовали старика… Скоро вы отправитесь разыскивать вашего друга, но пока… ведь вы не будете жестоки и не откажетесь выпить со мной по фужеру «Вдовы Клико»?
Мне ничего не оставалось, как ответить согласием. Я присела за стол. Шахматная доска оказалась прямо перед моим носом. Однако! Я не притрагивалась к шахматам со времен отрочества (все-таки манера речи тоже может быть заразной), последний раз я сидела над шахматной доской лет в двенадцать — тогда я ходила в шахматный клуб при Дворце детского творчества и мечтала о первом взрослом разряде. Но если я хоть что-то понимаю в этой древней и прекрасной игре, сидящий передо мной человек из тех, о ком пишут монографии…
— Интересуетесь? — вскинул бровь старик.
Вот по этой характерной брови я его и узнала.
— Вспомнила! — воскликнула я. — Вы Иннокентий Петрович Киприанов! Я видела вашу фотографию в журнале «Шахматы» много лет назад! До чего же мне нравились ваши этюды!
Бледные щеки старика порозовели от удовольствия. Как и любой виртуоз, гроссмейстер Киприанов нуждался в публике, которая могла бы оценить его гениальность. Старик явно давно уже был лишен внимания почитателей, и мое искреннее восхищение было ему действительно приятно.
— Не думал, что такие очаровательные женщины интересуются шахматами! — улыбнулся старик. — И тем более, что помнят мои этюды. Польщен, весьма… Иржи, ну где же вы?! Шампанского!
На пороге возник рыжеватый молодой человек в смокинге. Поднос с шампанским Иржи держал с профессиональной ловкостью. Бутылка, что покоилась в ведерке с крошками сверкающего льда, явно была настоящей «Вдовой», без обмана. Иржи откупорил ее и разлил по фужерам, после чего исполнил легкий поклон и удалился.
— Это ваш… дворецкий? — поинтересовалась я.
Старик расхохотался.
— Иржи — мой помощник. Дворецкий, секретарь, камердинер, лакей — я не отказался бы от такого штата слуг, но в наше время это невозможно. Иржи заменяет мне всех. Очень толковый молодой человек. Ну что же, давайте выпьем. За шахматы, игру королей!
Мы легонько соприкоснулись бокалами. Я пригубила шампанское. Оно оказалось идеально охлажденным — как раз такое, как надо. Да, Иржи явно знал свое дело.
Ну вот, теперь ясен источник богатства семейства Киприановых. В свое время гроссмейстер был невероятно знаменит, разъезжал по миру и представлял русскую школу шахматной игры.
Большие напольные часы пробили двенадцать раз. Так, надо поскорее свернуть разговор, вежливо откланяться и продолжить поиски Ивана. Мне очень симпатичен этот старик, и в другое время я с удовольствием побеседовала бы с ним… Но где-то там бродит мой охраняемый объект, а Женя Охотникова сидит в кресле и потягивает шампанское! Нормальные телохранители так себя не ведут…
