Последние двенадцать месяцев Лора была влюблена в своего шефа, но он ни разу не взглянул на нее иначе, чем как на профессионала. Она усмехнулась про себя при мысли о том, что она могла бы сделать для него, если бы ей дали шанс. Стью посмотрел на нее и прошептал: — Без вариантов, он уже влюблен.
— Двадцать фунтов, — покачала головой Лора, — на то, что я хотя бы поцелую его.
— За двадцать фунтов мне нужен минет, а не поцелуй, —проворчал Стью. — Десятка, и я в деле. — Лора мило улыбнулась и кивнула в знак согласия.
25 июня 1984 года
Софи и Шон играли наверху в прятки. У Шона это не очень хорошо получалось, потому что он был слишком мал, чтобы залезть в какой-нибудь из шкафов. Из-за этого Софи всегда его быстро находила. Она смеялась над ним в последний раз, когда нашла за дверью спальни их мамы, прячущимся под ее длинным пушистым халатом. Это было его любимое укрытие. Он чувствовал себя там в безопасности, потому что от халата пахло кокосовым шампунем и мамиными духами. Шон зарылся головой в мягкий халат, чтобы подавить смешок, когда услышал, как Софи кричит: — Раз, два, три, четыре, пять, может кошка вас поймать.
Он мог слышать ее шаги, когда она бежала по лестничной площадке, скрип двери ванной, когда она заглянула внутрь, и стук, когда она снова захлопнула ее и побежала в следующую спальню. В силу возраста он еще не понимал, что сестра суетится, чтобы не заставлять его чувствовать себя плохо, ведь у него еще не получалось найти хорошее укрытие. Она такая добрая. Хотя порой Софи могла быть ужасной с ним, особенно если он брал одну из ее кукол Синди для своих парней из Команды «А», чтобы спасти, но большую часть времени она оставалась милой.
Шон услышал сестру, когда она подбежала ближе к его укрытию. Он смотрел себе под ноги, поэтому не заметил темной тени, которая проскользнула мимо двери, но вздрогнул и почувствовал, как у него начали стучать зубы. Стало так холодно, что он плотнее прижал к себе халат, чтобы согреться. Шмыгнул носом, а потом подавился, в комнате стоял ужасный запах. Немного похожий на тот, когда его мама готовила овощи на ужин, и они не съедали их, потому что те получались ужасно невкусными. А она забывала и оставляла кастрюлю на плите на несколько дней.
Шон подумал, не готовит ли мама овощи к ужину, и поморщился. Он не любил никакие из них, кроме зеленого горошка. Горошинки ему нравились только потому, что служили хорошими боеприпасами для Команды «А», чтобы стрелять в плохих парней.
Свет покинул комнату, и Шон почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. На улице было солнечно, и он не понимал, почему в комнате стало так темно. Он хотел выглянуть из своего укрытия, но голос Ганнибала проговорил ему «Нет». Он должен оставаться в укрытии, тогда будет в безопасности. Софи перестала бегать, и он услышал, как она издала странный высокий звук. Сначала не очень сильно, но потом она завизжала действительно громко, заставив Шона подпрыгнуть от страха. Раздался оглушительный стук, за которым последовали новые крики.
Шон сильно испугался, но ему нужно пойти и посмотреть, что случилось с сестрой. Он проигнорировал предупреждение Ганнибала и выбежал из комнаты на лестничную площадку, где Софи свернулась в клубок и кричала. Он не знал, что делать, но тут наверх прибежала мама и наклонилась посмотреть, что с его сестрой. Шон никогда не видел никого с таким белым лицом, как у Софи, и боялся за нее.
— Что случилось, Софи, скажи мне, что случилось?
Софи уставилась на маму и покачала головой. — Там был мужчина, весь черный, и от него очень плохо пахло. — Она всхлипнула и заплакала.
— Что за мужчина, куда он делся? Он сделал тебе больно?
Шону стало страшно, он чувствовал этот неприятный запах, но не видел никакого мужчину. Он повернул голову, чтобы оглядеться и убедиться, что тот не стоит за ними. Софи кивнула, и Шон увидел, как лицо матери стало таким же белым, как у Софи. — Он толкнул меня и велел убираться.
Шон почувствовал, как у него задрожали колени, он был так напуган, и ему очень хотелось пописать.
— Софи, куда он ушел, он все еще здесь?
Мама подняла Софи с пола, а затем схватила его за плечо и толкнула их обоих за спину. Она взяла вазу с цветами с маленького столика, вытащила цветы и бросила их на пол.
— Софи, мне нужно, чтобы ты сказала, где он, в какую комнату заходил?
— Не знаю, мама, кажется, он ушел. Он прошел сквозь стену.
Она подняла дрожащий палец, указала на стену напротив них и прошептала: — Он прошел туда, но думаю, он вернется, я ему не нравлюсь.
Шон смотрел, как мама поставила вазу на стол, а потом повернулась к ним обоим. — Софи, если ты мне лжешь, у тебя будут неприятности, юная леди. Никто не может пройти сквозь стены. Сейчас ты расскажешь мне, что произошло на самом деле, или будешь продолжать врать?
Шон хотел сказать ей, что здесь был кто-то от кого плохо пахло, но боялся еще больше злить маму, поэтому промолчал и не смотрел на Софи. Ему было жаль ее, и она рассердилась бы на него, если бы знала, что он тоже видел и промолчал. Но потом мама снова взяла вазу и пошла по спальням, заглядывая под кровати и в шкафы. Софи и Шон следовали за ней. Она даже заглянула в шкафчик в ванной, где стоял бак с горячей водой, но там лежали только стопки полотенец.
Единственное место, где мама не проверила, стал чердак, но так как к нему не было лестницы, Шон рассудил, что мужчина не мог спрятаться там. Если только он не обладал сверхспособностями и не мог летать, как Супермен. Он почувствовал горячее дыхание Софи, когда она вздохнула с облегчением. Сестра стояла так близко, сжимая его руку, что он не мог пошевелить ею. Мама повернулась к ним обоим.
— Пока я не знаю, в какую игру ты играешь и почему лжешь, Софи, но ты больше никогда не должна этого делать. Ты чуть не довела меня до сердечного приступа, я думала, кто-то напал на тебя.
Софи наклонила голову, и крупные слезы упали из ее глаз на пол. Шон протянул руку и обхватил своими пухлыми пальцами холодные, гораздо более тонкие пальцы Софи, затем крепко сжал — он ей поверил. Мама спустилась вниз, и они последовали за ней, ни один из них не хотел оставаться наверху без нее. На случай, если дурно пахнущий человек вернется через стену.
Глава 2
Он присел на подлокотник дивана, любуясь своей работой. Женщина лежала и не шевелилась, что ему очень нравилось. Он не хотел бороться с ней и был рад, что крови нет. Ему не нравилась кровь — нет, это недостаточно сильное слово, он ненавидел кровь. От запаха у него сводило живот и подкашивались колени. Пару раз он терял сознание из-за этого, и, хотя в последнее время реакция его тела стала лучше, старался избегать крови любой ценой.
Когда в первый раз надел ей на голову полиэтиленовый пакет, она попыталась вырваться, но он его завязал. Материал был слишком толстым, а ее ногти слишком короткими, чтобы что-то изменить. Убедившись, что она мертва, он подошел, вытаскивая из заднего кармана нож. Выдвинул лезвие и направил его острием наружу, чтобы медленно разрезать пакет пополам. Он старался не коснуться лезвием ее кожи и не испортит все. У него нет времени падать в обморок.
Освобождая ее голову от пакета, он осторожно убрал пленку с ее лица и мягких розовых губ. Погладил ее длинные светлые волосы и откинул назад прядь, которая выбилась, когда она боролась, и уставился на нее. Девушка выглядела так, словно спала — Спящий ангел.
Он ожидал глубокого сожаления из-за того, что сделал, но этого не произошло. Впервые в жизни он ощутил, что какая-то основная, первобытная потребность была удовлетворена, и почувствовал опьянение от ощущения счастья, которое его обычно беспокойный ум редко испытывал.
Было еще рано, и он проведет пару часов со своим идеальным ангелом, прежде чем отвезет ее к месту последнего упокоения. Он надеялся, что ее найдет священник, а не какая-нибудь маленькая старушка. На самом деле не так уж важно, кто ее обнаружит, потому что люди быстро прибегут посмотреть, из-за чего поднялся шум. И весть о его даре посланнику Божьему быстро разнесется по округе.
