Андрей Викторович усмехнулся. Ничего не меняется. Он вспомнил, что тоже называл себя так, когда вербовал группу аналитиков по работе над проектом «Горби». Но так и не узнал, кто сдал его группу Свердловским чекистам.
— Хорошо, Иван Иванович.
Дверь открылась, и в комнату зашёл Гришаев. За ним принесла поднос с едой и чаем та женщина, что встречала Ткачёва. Ставя поднос на стол, она мимолётно улыбнулась Андрею Викторовичу. Даже игриво, как ему показалось.
«Иван Иванович» попрощался и ушёл, а Гришаев, проводив его, вернулся за стол.
— Простите, товарищ генерал, за такие меры предосторожности, но ситуация этого требует. Здесь мы можем поговорить спокойно. Вы кушайте, не стесняйтесь, а я вам изложу то, что нам нужно от вас.
Ткачёв уминал бутерброды с вкусной копчёной колбасой, запивал ароматным чаем и слушал.
Нынешний президент России, по мнению многих людей, был политиком неважным, но большую часть «элиты» устраивал. Были и недовольные им. Но особенно надоедал Борис Березовский — человек, полностью подчинивший себе «семью» президента. Он лез туда, куда ему было и не надо, особенно в дела военных. И его деятельность в отношении «Чеченского конфликта» зачастую переходила все допустимые рамки. То документы со стола президента исчезнут, то боевики узнают о планах Генерального штаба России. Но самое главное было в том, что Березовский каким-то образом влиял на внешнеполитическую ситуацию, и метил на пост Секретаря совета безопасности. У руководства России есть планы по объединению с Белоруссией и Украиной в союзное государство, и эти планы стали известны западным спецслужбам.
— Простите, Евгений Арсеньевич…
— Просто — Евгений, товарищ генерал.
— Хорошо, — улыбнулся довольный едой Ткачёв. — Зачем надо было доводить до отделения республик, если потом снова объединяться?
— Этого мне неизвестно. Кстати, ответ на этот вопрос и будет вашей работой, в том числе. Существует масса противоречий в руководстве страной, а единого курса так и не обозначено. Кто-то ратует за объединение с Европой и США. Кто-то хочет независимости. На данный момент нужно понять, что будет со страной в первом случае, и во втором. Этого хотят не только политики, но и люди, завладевшие огромным состоянием за эти годы. Ещё одна проблема — это разгул криминала. Многие инвестиционные структуры крайне недовольны этим. А денег стране катастрофически не хватает. Как устранить, или приручить преступность — это тоже в плане вашей работы.
— Это понятно, — нахмурился Андрей Викторович. Он ждал подобного. Криминалитет, явно обрастал не только деньгами и, соответственно, влиянием, но и вооружёнными формированиями. Такова цена за переход к капитализму. — Однако, работы много. Я могу и не потянуть.
— Ваше мнение и выводы будут одними из… Какими бы они не будут. Нам нужен сценарий развития событий при определённых воздействиях.
— Кому это — нам?
— Пока не могу сказать, Андрей Викторович, простите. Но скажу так — это государственная структура, и она озабочена бесконтрольностью происходящих процессов. В этой структуре, как вы успели понять, тоже есть различные противоборствующие стороны при своих интересах. Тот, кто во главе структуры, хочет интересы объединить. В противном случае, страна может упасть в пропасть. Да и вы сами всё чувствуете по инфляции.
— Да уж! — вскинулся Ткачёв. — Цены растут, как на дрожжах.
— Вот-вот, — поддакнул Гришаев. — Это тоже неприемлемо в нынешних реалиях.
— Мне, в принципе, всё понятно, — хлопнул ладонями о стол Ткачёв. — Как будет осуществляться непосредственно процесс моей работы?
— У вас есть пейджер. На него будет приходить адрес, где вы будете работать. Это могут быть разные места, но все в пределах доступности. Для вас разработан позывной — Джоуль…
— Джоуль?! — выпучил глаза Андрей Викторович.
— Да, — сделал невинное выражение лица Гришаев. — Вы приходите на точку, работаете с блокнотом, потом оставляете его на столе и при уходе оставляете сообщение на пейджер — Джоуль работу закончил. Всё. На другой день работы, помимо блокнота и заказанных материалов вам будет оставлен конверт с деньгами. Кстати, вот аванс. Думаю, что вам не помешает, — Евгений достал из кармана пиджака конверт, положил на стол перед Ткачёвым. — Пейджером пользоваться умеете?
— Увы, — развёл руками Ткачёв.
Гришаев объяснил, потом рассказал, как пользоваться блокнотом.
— На первой странице будут написаны вопросы, с которыми нужно работать. Вы заносите в блокнот все мысли, вплоть до бредовых, по их решению. Вопрос может быть и один. Это будет означать важность. Вам всё понятно?
— Да. Как держать с вами связь?
— Никак. Если надо будет, то запросите куратора по пейджеру, и я вас сам найду. Кстати, как поживает ваш агент Хмель?
— А вы откуда про него узнали?!
Гришаев нахмурил тонкие брови.
— Это ещё одна серьёзная проблема. Базу данных по тайным агентам КГБ изъяли их архивов на Лубянке сотрудники ЦРУ. Их туда допустили в рамках «прозрачности» в отношениях с США по прямому указу нынешнего президента. Но один из сотрудников ЦРУ вышел на меня и передал документы, касающиеся вас. В них упомянут позывной «Хмель». Позже, в одной милицейской разработке я нашёл такое же упоминание. Оказалось, что не зря.
— Стервец, — прошипел Ткачёв. — Так проколоться.
— Пусть пока не отсвечивает, — серьёзно сказал Гришаев. — За ним установлено наблюдение. Не плотное, но рисковать не стоит.
— Хмель — агент своеобразный.
— Потом, Андрей Викторович. О нём пока не беспокойтесь. Пусть какое-то время поживёт у вас. Всем будет спокойнее.
— Ладно, — согласился Ткачёв. — Но если он решит вести свою игру, то я не смогу его остановить.
— Вам это и не нужно, — Евгений поднялся и стал мерить шагами комнату. — Хотя… Было бы неплохо, если бы Хмель сорвался с места. Он бы проверил старые «точки» на предмет их функционирования. Желательно понять, что ЦРУ унесло из архива КГБ. Вы же понимаете, что в нынешние времена за деньги, особенно доллары, можно купить любого человека. Учитывая, что секретные «точки» КГБ имели целевое финансирование, то сейчас его нет. Специально обученные люди могли пойти на любой шаг ради выживания. Пусть ваш агент подготовиться и начнёт работать. Через неделю я с вами встречусь, а вы подготовьте необходимые расчёты для его активации. Да! И пусть это останется только между мной и вами.
Ткачёв не стал расспрашивать Гришаева о том, что его беспокоило — о прошлом. Всему своё время. К тому же, Андрей Викторович понял, что бывший майор, а теперь полковник Гришаев, не прочь вести некую собственную игру. Какую? А там будет видно. У полковника, видимо, есть ресурс, и он не прочь им воспользоваться.
Для Андрея Викторовича было важно только одно: чтобы его усилия пошли на пользу государству — России. Пусть социализм остался в прошлом, но разорвать Россию на кучу мелких государств позволить никому нельзя. А тем более допустить её разграбления иностранцами. И пусть это звучало довольно пафосно, но Ткачёв думал именно так. А там, кто знает… Социализм может и вернуться.
Правда, Ткачёву верилось в это с трудом. Страна пошла, что называется, вразнос, почувствовав вкус к довольно непонятной свободе и не видя для неё берегов. Андрей Викторович это чувствовал. По разговорам людей, по их отношению друг к другу, по их стремлениям.
Домой Ткачёв ехал в переполненной электричке. В вагоне было душно и холодно. Мужики резались в карты, и пили водку, а женщины громко и пьяно смеялись. Двери тамбура практически не закрывались, и оттуда в вагон заплывал едкий табачный дым. Андрею Викторовичу было противно. От криков, запахов и мрачных лиц пассажиров.
— Ты чего такой опущенный, Викторыч? — встретил его в квартире Хмель. — Я котлет нажарил с картошкой. Давай к столу, пока не остыло.
— Хреново всё, — ковырял вилкой в тарелке Ткачёв. — Много непонятного…
— Забей, Викторыч, — посоветовал Хмель. — Чтобы понять, надо погрузиться в процесс. Тогда и видно будет — что слишком хреново, а что не очень, а так — хреноватенько. Излагай диспозицию.
