прием, — подхватил Игорь и тут же покачал головой: — Только нет у меня автомобиля. Бывшая жена на нем уехала.
— А ты в угон подал?
— Нет уж — угнала так угнала. А то вернут машину вместе с женой в багажнике. А мне этого не надо.
— Действительно, в багажнике не вариант, — вздохнул начальник РУВД, — хотя Марина у тебя очень даже симпатичная. У тебя ведь с ней какая-то романтическая история связана — ты же с ней долго до свадьбы встречался?
— Не очень, но мог разговаривать с ней часами — я ее допрашивал: она была подследственной и подозревалась в причастности к банде Цагараева.
— Вспомнил, — обрадовался Жаворонков и тут же снова стал грустным, — банда вымогателей и похитителей. Такие изобретательные были. Сумку с выкупом бросили с моста в воду, а у них там аквалангист сидел. А я еще тогда сочувствовал ей: думал, зря Игореша мучает эту студентку. А ты взял да женился на ней. Но все равно — нам таких не надо даже в придачу к иномаркам. Но ничего — поедете на машине Лидии: у нее белый «Пассат». На пляж сходим, позагораем. У нее, кстати, такое тут… — Полковник поднял руки, но тут же опустил. — Я уже описывал ее, кажется…
И тут же Жаворонков всплеснул руками.
— Так я ж чего к тебе зашел. Тебе же премия за раскрытие дела об убийстве Звягинцева. Семьсот пятьдесят тысяч — как говорится, получите и распишитесь.
— Как? — удивился Гончаров. — Обещали миллион. А как теперь жить, ведь я уже планы на жизнь строил? Курорты и все такое прочее.
— Вообще-то обещали полтора, — уточнил полковник. — Но это если какой-то посторонний окажет неоценимую помощь в расследовании. А ты вроде как свой, ты же на окладе. К тому же тебя подполковником сделали и на новую должность поставили. Уже большое дело. Хотя я понимаю, что нехорошо получается — так к своим относиться, тем более что ты безлошадный. А в наше время на семьсот пятьдесят тысяч ничего путного не купишь. А ты сейчас вообще на чем ездишь?
— На служебной. Нам же на наш отдел городское управление «Форд Фокус» выделило. Вот я на нем и мотаюсь.
— Да-а, — вздохнул начальник РУВД, — старая «семерка» у вас совсем убитая была — ведро с болтами. Когда вы ехали на задержание, бандиты за пять километров слышали, как она гремит. Я у себя в кабинете знал… Сижу, а за окном трах-тарабах. «Ну, — думаю, — опять убойный отдел поехал брать какого-то отморозка. Хоть бы без стрельбы обошлось, а то потом…»
— Алексей Иванович, — не дал ему договорить Игорь, — я вместо себя на отделе оставлю Серегу Иванова.
— Я не возражаю, но только насчет Лидии подумай хорошенько: такие бабы просто так на дороге не валяются. «Парацельс» опять же при ней. А насчет борьбы ты это самое — все же подумай… У тебя же раньше на груди был значок мастера спорта. Почему сейчас не носишь?
— Не мастера, а кандидата в мастера. Мне его вручили, когда я стал чемпионом города среди студентов. Значок и сейчас на форменном кителе красуется. Не носить же его на рубашке.
— Вот завтра и приходи в парадной форме и со значком. И награды свои не забудь надеть, чтобы все сотрудники знали, что ты тут не хухры-мухры, а мой заместитель.
Жаворонков ушел. А Игорь задумался: конечно, никакую парадную форму он не наденет. И награды не наденет, потому что у него одна награда — ведомственная медаль «За доблесть в службе». Есть еще два нагрудных знака — «За отличие в службе», но их уже отменили, и наградами они не считаются, можно положить в бывший стол Колотовкина для компании с нагрудным значком «Отличник милиции МВД СССР».
Запиликал мобильный телефон: вызывал начальник убойного из соседнего района майор Федулов, который сразу начал интересоваться деятельностью фонда.
— Ходят слухи, что это ты со своими ребятами открыл это фонд, — задал вопрос коллега.
— Мы ничего не открывали. Учредителями фонда являются структурные подразделения ГУВД, а я только бумажки носил на подпись, в которых начальники подразделений расписывались. А потом договаривался с благотворителями, чтобы они скинули туда денежки: это же все равно налогом не облагается.
— Узаконенный полицейский рэкет, одним словом, — почему-то рассмеялся коллега.
Гончаров хотел закончить разговор, но Федулов начал расспрашивать, как подавать заявки на материальную помощь, а то у него в отделе три года назад погиб сотрудник, у которого осталось двое детей, и теперь старший сын собирается жениться, будущая жена ждет ребенка, а жилплощадь маленькая.
— Подъезжай ко мне прямо сейчас, пока я на месте, и я все объясню.
— Сейчас не могу, — отказался Федулов, — я сейчас на бытовом убийстве: участковый инспектор, на мою голову, отказывается подписывать акт о смерти, говорит, что здесь не несчастный случай, а вероятное убийство.
— Тогда я сам к тебе подскочу, — пообещал Гончаров, — называй адрес. Хочу посмотреть, что за инспектор может спорить с таким крутым парнем, как ты, Федул.
Глава вторая
Федулов курил на площадке и, увидев выходящего из лифта Гончарова, бросился к нему.
— Они готовы брать ипотеку, но на первый взнос все равно деньги нужны. А сейчас даже малюсенькая студия сам знаешь, сколько стоит.
— Кто? — не понял Игорь.
— Да родственники. Я же тебе говорил про квартиру.
— Где участковый? — поинтересовался Игорь.
— Достал он меня, — начал возмущаться майор, — уперся рогом и ни в какую. Сначала ребята на него жали — ничего сделать не могут. Потом я примчался, а он все свое талдычит — мол, это убийство…
Гончаров вошел в квартиру. Даже по отделке просторной прихожей было понятно, что в квартире живут небедные люди. У стены стоял шкаф-купе, изготовленный из массива ореха, а рядом с ним большое зеркало в раме того же дерева. Игорь посмотрел на свое отражение. Отражение вздохнуло, как будто понимало, что оказалось здесь совершенно случайно.
Подполковник пригладил волосы и вышел из прихожей в широкий коридор, где возле открытой двери в туалет лежал мертвый мужчина в трусах. Работали эксперты, на кухне за столом
