Ознакомительная версия.
Странное дело! Он утешил парня и сам воспрянул духом. Даже боль немного отступила.
«Наверное, все-таки не перелом, а просто ушиб сильный или небольшая трещина. Теперь мне даже дышать полегче стало. — А через какое-то время Антон снова волевым усилием повернул свои мысли к главному, самому существенному: — И все-таки чего ему от нас нужно? Хотел бы просто убить, давно бы поодиночке кончил. Зачем же он нас до кучи собрал? Что такое задумал этот Молчун?»
Он в который уже раз задал себе эти давно надоевшие вопросы. Какая-то смутная, еще совсем не сформировавшаяся догадка зародилась и слабо забрезжила на периферии сознания.
— Сережа!.. — приподнявшись на локте, в раздумье произнес Антон. — Помнится мне, что ты о каком-то мистическом ритуале заикался, да? Говорил, что все эти древние побрякушки необходимы для проведения какого-то тайного обряда. Мол, они все вместе какой-то комплект из себя представляют.
— Да. Говорил, — чуть слышно обронил очкарик. — Я тоже, кажется, начинаю догадываться. Но неужели?..
— Договаривай, паря, раз уж начал. Нам надо обязательно во всем этом разобраться. Кто предупрежден, тот вооружен, как известно. Давай же, не тяни резину.
— Шестеро, — пролепетал Серега, — Нас же тут именно столько и есть. Это потому, что у чжурчженей шестерка — одно из культовых чисел. Как тройка и девятка. Я так думаю. Не знаю точно, с чем это связано. Может, каких-то шесть стихий: земля, вода, огонь, воздух, жизнь и смерть. Или полный объем, шесть направлений: зенит, надир и четыре стороны света. Шесть страстей: радость, гнев, печаль, удовольствие, любовь и ненависть. Не знаю. Все, что душе угодно, может быть. Вдруг это как-то с гексаграммой связано? У нее тоже шесть углов. Только шестерка точно при делах. Об этом каждый копарь знает. Так он что, действительно так решил, да?
— Вот именно, мужики! — громко воскликнул Антон, получивший теперь окончательное подтверждение своей догадки. — Именно такую поганую гнусь, как человеческое жертвоприношение, этот урод, я уверен, и замыслил. Он, похоже, параноик со стажем. Скорее всего, что-то подобное у него на уме уже определенно было, когда только этот чухонец задумал сюда, в таежную глушь, забиться. Знать бы еще, зачем ему это нужно. Чего ради?
— Я, кажется, знаю, — звучно сглотнув, перешел на фальцет Серега. — Он на потерянное золото замахнулся.
— На какое потерянное золото?
— Это так называемое бесследно исчезнувшее золото чжурчженей. Ну, легенда такая есть. Побасенка! Они якобы прежде чем во времени раствориться, где-то в тайге его зарыли. Сорок возов. И наложили заклятие. Только барону Унгерну удалось посредством какого-то мистического ритуала снять его. Он этим золотом потом за оружие расплачивался. Но по сказке выходит, что барон совсем немного отщипнул. Там его еще навалом осталось. Да и не только золота.
— Никакого золота, естественно, и в помине нет, — отозвался Антон. — Но нам от этого ничуть не легче. Похоже, дегенерат наш серьезно заморочился и дружков своих дебильных на эту ахинею подсадил. От этой дури своей, задуманной уже давно, они ни за что не откажутся, пока ее в жизнь не претворят. Это же для них теперь идея фикс. А ты не знаешь, Сережа, что за ритуал? Какие именно предметы ему для этого нужны?
— Точно не знаю. Не в теме. Я такой гнусной дурью никогда не интересовался, но думаю, что все у него теперь в наличии. Зеркало. В нем ему, как он думает, место и покажется, если все правильно пройдет. Нэцке твое, Антон. Не знаю почему, но эта штука для него тоже чрезвычайно важна. Ритуальный клинок для кровопускания. Сосуд какой-то, специально для этого предназначенный. Обязательно текст сакральный. Что дальше? Я какую-то странную вещицу у него видел, что-то вроде кистеня. Еще темно-зеленые камни, на которых выбиты руны. Нефрит, наверное.
— Подожди, Сережа. Как я понимаю, этот ритуал не абы когда сработает. Его же надо к какой-то определенной дате приурочить, да?
— Скорее всего.
— Теперь понятно становится, почему они так долго с нами тянут. Ну-ка, парень, напряги свои мозги! У тебя они дюже светлые. Может, и на этот счет чего-то вспомнишь, а?
— Нет. Здесь очень трудно разобраться. Да я и мало совсем об этом знаю.
— Отнюдь немало, паря, как я уже успел убедиться. У тебя же целые залежи всякой всячины в умненькой головушке. Так что ты уж постарайся. Поднапрягись, Сережа. Попытайся сосредоточиться. Это для нас сейчас крайне важно, понимаешь?
— Да не знаю я. Не могу сказать!.. Может быть, праздники? У них там их целая туча была. И первой рыбы, и первого гуся? Так!.. Во второй день второго месяца — праздник начала весны. Нет. Не подходит. В первый третьего месяца — праздник чистоты и ясности. Седьмой день седьмого — праздник мастерства. Пятый день пятого — начало лета. Девятого числа девятого месяца они отмечали праздник хризантем, или, как он еще назывался, — поздней осени…
— Подожди, когда? Как ты сказал?
— Девятого числа девятого месяца.
— Это что у нас получается? Девятое сентября. Нет. Это уже не подходит. У нас сейчас, наверно, шестое-седьмое октября, да?
— Восьмое. Но это все равно глупость полная. Они же солнечно-лунным календарем пользовались. При чем тут наш, григорианский? Я даже не знаю, когда по этому календарю и год-то начинался. Там же все на новолунии построено или еще сложнее. Я даже примерно сказать не могу.
— Так наш Молчун в этих делах полный идиот. Он, скорее всего, тоже не может, а потому и не должен так глубоко в эту тему залезать. Ему, я уверен, один хрен, какой там календарь, григорианский или любой другой.
— Но все равно же не сходится. Там девятое сентября, а у нас уже октябрь на дворе.
— А не мог он просто месяцы перепутать? Девятый и десятый — небольшая разница? Может, у них еще и в десятом какой-то великий праздник был?
— Не могу сказать. Насчет десятого ничего на ум не приходит. Знаю, что первый день двенадцатого месяца — праздник зимнего солнцестояния. А в ночь на пятнадцатое в первом — «право свободной кражи»…
— Это еще что такое?
— Короче говоря, в этот день у них разрешалось брать себе просто так, без всякой оплаты, все, на что глаз упадет. Хозяин вещи не имел права этому противиться. Только выкупить обратно эту штуковину мог, да и то в течение ближайших трех дней.
— Ладно, это, конечно, интересно, но нам, как я вижу, совсем не подходит. Поэтому давай пока поподробнее об этом дне хризантем. Здесь хоть числа вроде совпадают.
— По преданиям, в этот день все чжурчжени в горы уходили. Задабривали духов…
— Вот видишь!
— Просили им удачу послать, в общем, всякие духовные и материальные блага, потом богатое пиршество устраивали.
— А людей в жертву этим самым своим богам они приносили?
— Бывали такие случаи. Особенно во время войн. Ну, например, с теми же монголами, с войсками Чингисхана. Точнее, его сына Угэдэя. Только не богам, а духам. В первую очередь духам предков, чтобы уменьшить их зловредное влияние.
— Значит, все-таки было дело? Продолжай!..
— Да нечего продолжать. Не знаю я, как это все происходило. Может, как ацтеки или майя, из живых людей сердце вырывали или кожу сдирали. Не знаю! — повысил голос очкарик. — Да и что нам это дает? Не все ли равно, каким способом они такое делали?!
— В принципе, все равно, — сказал Антон и почувствовал, что Серега близок к истерике.
«Пускай несет, что ему угодно, немного отвлечется, — подумал он. — Лишь бы нюни не распускал. Никакой новой информации я, похоже, от него не получу. Он больше точно ничего об этом не знает. Дальше самому додумывать придется».
— Так что там эти твои чжурчжени? — Антон поспешил увести разговор в сторону. — Вас бы с Игорьком свести. Вы бы нам тут целый дискуссионный клуб устроили.
— Да это вообще уникальный народ был, — поразительно легко переключившись, начал увлеченно рассказывать Серега. — Вовсе не китайцы, а они, чжурчжени, первыми бумагу изготовили. Порох, фарфор, сплавы. Даже снаряды зажигательные у них были — прообраз реактивных. У них же там, где сейчас Уссурийск находится, настоящий металлургический комбинат стоял. Ей-богу, не вру! Представляете? Это в начале двенадцатого века! А знаете, какая у них численность населения была? Больше пятидесяти миллионов! Впечатляет?
— А почему же тогда о них до сих пор ничего толком не известно? Только узкий круг специалистов в чем-то разбирается?
— Да они же просто никуда не вписываются. Для того чтобы их в полной мере признать, официальной науке надо все историческое здание разрушить до основания. Да кто же на такое пойдет? Кому оно нужно? Это же труд гигантский. Вот и дергают из них по кускам, если без этого уже нельзя, а по большому счету ни у кого до этого народа руки не доходят. У них же и наука была развита. Например, та же астрономия. Они уже тогда, еще до Коперника, прекрасно знали, что Земля не на китах или слонах каких-то там стоит, а вокруг Солнца обращается. Им известно было, что она не плоская, а шарообразная! В это время в Европе за такую ересь вольнодумцев пачками на кострах сжигали. Да что там говорить, у них даже университеты были, средние и, конечно, начальные учебные заведения. Не только знать, но и немалое количество простолюдинов были грамотными, читать и писать умели. А ремесла, а культура? Одних известных поэтов — больше трехсот человек! Но что вообще полный восторг вызывает, так это их исключительная толерантность! Они же ни одному порабощенному народу ничего силой не навязывали: ни своих верований, ни обычаев. Ничего! Только общие для всех государственные законы, а дальше — вороти, что хочешь. Полная автономия. Представляете?..
Ознакомительная версия.
