Ознакомительная версия.
– Для чего?
– Эх, если бы знать, что за приз… Ну, может, для реализации. Не могу сказать точно. И не могу прямо у них спросить, что нашли, если нашли… Ведь твой папаша мог всех кинуть, не так ли?
Я кивнула. Все двенадцать стульев могли оказаться пустышками.
Я вспомнила про расстрел двух семей, отправившихся на шашлыки, о котором прочитала в самолете, и сообщила Олегу. Про это он еще не слышал, вероятнее всего, потому, что находился на Кипре.
– Ты знал этих людей? – спросила я, глядя на его сосредоточенное лицо.
– Лично знаком не был.
– Кто они?
Олег как-то неопределенно передернул плечами.
– Их смерть может быть как-то связана с моим отцом?
– Может. Мне надо подумать…
Какое-то время Олег лежал с закрытыми глазами, я не лезла с вопросами. Сам все объяснит, если захочет. Он не захотел.
Олег предложил искупаться перед уходом с пляжа. Солнце уже приближалось к горизонту.
Теперь, когда рядом не было знакомых бизнесменов, он притянул меня к себе в воде, когда мы зашли примерно по грудь, и долго целовал. У меня подкашивались ноги, и если бы он не держал меня за талию и не прижимал к себе, я, наверное, рухнула бы в воду. Но он держал меня крепко и прижимал сильно, и целовал страстно.
– Ну, поплыли? – спросил он, наконец оторвавшись от моих губ.
– Я… не могу. Я тебя здесь подожду.
Олег усмехнулся и поплыл, а я просто стояла в воде, наслаждаясь ее теплом. Дрожь в коленях не проходила, но это была приятная дрожь… Неужели мне наконец повезло? Мысли об убийствах в родном городе начисто вылетели у меня из головы.
Олег проводил меня до номера и сказал, что зайдет через полчаса.
– Хватит тебе полчаса на сборы?
– Хватит, – сказала я.
В номере быстро приняла душ, надела свежее белье, самый дорогой свой комплект. Я в последние два года таскаю его по командировкам, только пока ни разу не пришлось воспользоваться. Я каждый раз надеялась: а вдруг? Хотя сестра Ольга в свое время говорила, что дорогое эротическое белье следует использовать не раньше, чем через полгода отношений с мужчиной, когда страсть уже начинает ослабевать и нужно применять различные доступные способы и средства для того, чтобы ее подогреть и оживить. На первом свидании и при первом сексе не нужно! Нормальный мужик не обратит на него внимания. Наоборот, порвать может в припадке страсти, и будет оно, порванное, валяться на полу, а то и под кроватью… А я – сожалеть об утраченной красивой вещи, в особенности если с мужчиной в результате ничего серьезного не получится.
Но я все равно надела. Я сама хотела чувствовать себя привлекательной и вызывающей желание. Мне самой так было комфортнее! Также надела светло-бежевую юбку до колена с застежками по всей длине в передней части и белую кофточку с отложным воротничком и коротким рукавом. Здесь не ходят в рестораны в вечерних платьях, но не в майке же с шортами мне идти на свидание с мужчиной?
Косметики – минимум, только реснички и блеск для губ. Какая косметика на жаре? И Олег никогда не видел меня сильно накрашенной. И никто не видел. Не мой стиль. В свое время Ольгин стилист подобрал мне цвета, которые обеспечивают «натуральный вид». Волосы расчесала, хотела идти с распущенными, потом решила, что жарко, стянула в хвост. Заколку можно быстро снять…
Я осмотрела себя в зеркале. Не вычурно, не выпендрежно. И как говорила Ольга (да что я ее все время вспоминаю?), мужик не должен видеть, что ты приложила очень много усилий, чтобы классно выглядеть для него. Вообще-то я и не прилагала… Вещи у меня фирменные, не с турецкого базара, золотом я не обвешана, только цепочка с крестиком и серьги. Руки… Но с ними уже ничего не сделаешь. Маникюр есть – и слава богу.
Еще босоножки и сумочка. Я готова!
Олег вначале позвонил по внутреннему телефону, потом зашел, быстро оглядел меня, сказал, что прекрасно выгляжу. Хотя что он мог сказать? Что толстая? Что следовало черное надеть? Так не люблю я вне работы носить черное! А кофточка свободная, не обтягивающая…
Сам он был в летних светло-серых брюках и белой рубашке-поло. Меня взял за руку и повел к лифтам. В холле мы не встретили никого знакомого (хотя мне было все равно), по улице пошли пешком. Олег сказал, что знает неподалеку один уютный ресторанчик с отличной кухней и местным вином.
– Ты не на диете? – только уточнил он.
Я покачала головой.
– Вот и отлично. Терпеть не могу женщин на диете. Чувствуешь себя идиотом, когда ешь мясо, а она жует один салатный лист.
Я сказала, что у меня прекрасный аппетит и я обожаю мясо.
Вечер прошел отлично. По крайней мере, я получила огромное удовольствие. Говорили в основном о работе. Почему-то со мной все мужчины говорят о работе. Хотя о чем еще? Кости знакомым перемывать? Это, скорее, женское дело, хотя мужики тоже любят заниматься подобным. Но с понравившимся мужчиной, фактически на первом свидании…
Я решилась на вопрос о семье Олега. Из Интернета я знала, что он из детского дома, но у него же был брат!
– Наши с братом отцы неизвестны, – сказал он. – Мать я не помню, а брат помнил, но что с ней случилось – неизвестно. Может, до сих пор жива. Мы потом выясняли, то есть пытались…
По словам Олега, мать куда-то ушла из дома, когда ему самому было чуть меньше трех лет, а брату – десять. Мать и раньше исчезала на несколько дней, иногда возвращалась веселая, иногда – злая. Иногда с мужчиной, иногда – без. Брат рассказывал, что мужчины у матери менялись часто. Она нигде постоянно не работала. Куда-то иногда устраивалась, но долго нигде не задерживалась. Мальчишек прикармливали соседи. То есть старший брат к моменту исчезновения матери навсегда был уже самостоятельной личностью, способной добывать себе пропитание. И добывал – и себе, и брату, пока кто-то из соседей не сообщил в органы опеки и милицию, что дети в квартире одни. В дальнейшем братья выяснили, кто – одна соседка хотела заполучить их квартиру, и заполучила. Братьев определили в детский дом. Старший несколько раз сбегал, его возвращали.
– В восемнадцать лет он смог оформить надо мной опекунство, – хмыкнул Олег. – Конечно, знакомые помогли. Нас взял под крыло один влиятельный человек, разглядев в первую очередь в моем брате многочисленные таланты. И он на самом деле был талантлив! Он выжил – во всех смыслах этого слова.
– А больше у вашей матери детей не было?
– Брат говорил, что рождались мертвые. Он помнил двоих. Потом родился я – и выжил. Брат помог. Он же тогда уже был большим – семь лет. А в таких семейках, как наша, дети к семи годам уже взрослеют. Если дожил до семи лет, у тебя великолепный иммунитет и ты знаешь, как себя прокормить. Ты уже многое умеешь. Другие взрослые не умеют и не знают того, что знают некоторые дети из неблагополучных семей. Можно сказать, что брат дал мне жизнь. Без него я бы не выжил…
Олег сказал, что получил высшее образование, выучил английский язык, потом еще немного японский – этого требовал икорно-рыбный бизнес.
– Я благодарен всем людям, которые направляли меня, – серьезно сказал Олег. – Все они с другой стороны закона. Конечно, больше всего – брату…
Олег тяжело вздохнул.
– Ты знаешь, кто его убил?
– Не имеет значения, кто нажимал на курок, имеет значение, кто захотел его уничтожить. Знаю.
У Олега изменилось выражение лица. Он в одно мгновение стал другим – а мне стало страшно. Мне не хотелось бы оказаться среди врагов этого человека. Под внешней оболочкой милого приятного мужчины скрывался зверь…
Я не стала спрашивать, что стало с заказчиком убийства брата. Я вполне могла догадаться сама. Олег ничего больше не сказал. А я пожалела, что завела этот разговор. Наверное, не стоило трогать тему семьи и родственников, хотя мы регулярно вспоминали моих.
Но у меня был еще один вопрос, который давно меня мучил, – о ведре. Почему Олег не бросил ведро с рыбой, когда шел по обочине?
– Вначале я автоматически рванул с ним с берега озера, – пояснил мужчина, – а потом решил, что с ним скорее поймаю попутку. Один мужик, голосующий на трассе, имеет мало шансов. Сама знаешь. Меня до тебя никто не брал. Я думал, что ведро с рыбой поможет. Наплету что-то – напился, обокрали, потерялся… Я думал действовать по ситуации. А видишь, как оно все сложилось… Но с тобой познакомился.
После ужина Олег предложил прогуляться по пляжу. Вечер был теплый, мы немного посидели на скамейке, глядя на воду и вдыхая морской воздух. Оба молчали. Не знаю, о чем думал Олег, но он был немного напряжен. Я опять пожалела, что напомнила о любимом умершем брате. Дура. Но слово – не воробей… Или он думал об убитых в Петербурге? Он что-то знает или понял и не хочет мне говорить?
– Пойдем в гостиницу, – сказал Олег.
Не спрашивая моего согласия, вообще ничего не спрашивая, он привел меня в свой номер, гораздо более шикарный, чем мой. Я заказывала самый дешевый. Хотя самый дешевый в этой гостинице будет получше, чем самый дорогой в трехзвездочной.
Ознакомительная версия.
