— Когда Федоров уходил, диск был при нем, — заявил Кафферти. — Я видел, как парень сунул его в карман. — И он похлопал себя по правой стороне.
— Ну а с другими русскими вы в тот вечер встречались? — поинтересовался Ребус от двери.
— Вообще-то мне действительно показалось, что кое-кто в баре говорит по-английски не совсем чисто, но я решил, что это гэльский выговор. Ну а когда эти ребята затянули песни, я понял, что мне пора на боковую.
— Федоров разговаривал с кем-нибудь из них?
— А мне откуда знать?
— Ты был с ним.
Кафферти с силой припечатал обе ладони к грязной столешнице.
— Я не был с ним! Мы лишь выпили по рюмке и разбежались!
— Это ты так говоришь…
«Вот опять забеспокоился, сволочь!» — подумал Ребус с мрачным удовлетворением.
— К тому же именно ты был последним, кто разговаривал с Федоровым перед тем, как его убили, — поддала жару Шивон.
— Вы что, намекаете, будто я пошел за ним? Выбрал местечко потемнее, напал и убил? Отлично, ребята, давайте взглянем, что там показала эта ваша видеокамера. А еще лучше — спросим у бармена: он должен помнить, во сколько я ушел. Кроме того, вы, вероятно, видели мой счет… во сколько он был выписан? Я ушел из бара, когда было уже за полночь. Это подтверждают счет, видеокамера, полный зал свидетелей… — Он с торжеством поднял вверх три пальца. — Или вам мало?
В комнате номер три наступила тишина. В этой тишине Ребус оттолкнулся от стены и сделал пару шагов вперед, оказавшись рядом со стулом, на котором сидел Кафферти.
— В баре что-то произошло, так? — спросил он почти что шепотом.
— Слушай, Ребус, мне бы твою фантазию… Нет, правда: порой мне кажется, будто ты живешь в каком-то выдуманном тобой мире.
В дверь неожиданно постучали. Шивон, которая на несколько секунд затаила дыхание, шумно выдохнула и пригласила стучавшего входить, да поскорее.
В дверях появился Тодд Гудир. Входить он не стал — только неуверенно переминался с ноги на ногу на пороге.
— Что тебе? — рявкнул Ребус.
Гудир не мог оторвать взгляда от гангстера, но его слова предназначались Шивон.
— У пожарной инспекторши есть для вас новости, сержант.
— Она здесь? Кэти Гласс здесь? — нетерпеливо повторила Шивон, поскольку Гудир замешкался с ответом.
— Да, она ждет вас.
— А-а, свежая кровь! — протянул Кафферти и, растянув губы в змеиной улыбке, оглядел Гудира с головы до ног. — Как тебя зовут, сынок?
— Констебль Гудир.
— Наверное, только что переведен из патрульных? — предположил Кафферти. — Видать, плохи дела у уголовного розыска, если… А может, это твоя смена, Джон?
— Спасибо, Гудир, — сказал Ребус и кивнул в знак того, что молодой человек может идти.
Кафферти, однако, сказал еще не все.
— Когда-то у меня был знакомый по фамилии Гудир. Придурок, надо сказать, еще тот!..
— Кого вы имеете в виду? — нерешительно поинтересовался Гудир.
Улыбка Кафферти превратилась в насмешливый оскал.
— Ты прав, сынок, старый Гарри Гудир держал паб на Роуз-стрит, но я говорю о сравнительно недавних временах.
— Вы знаете… знали Соломона Гудира? — снова спросил Тодд.
— Именно! — Глаза Кафферти чуть заметно блеснули. — У нас его называли просто Сол.
— Это мой брат.
Кафферти кивнул. Ребус знаком показал Тодду, чтобы тот выметался, но взгляд гангстера удерживал молодого человека на месте.
— Да, теперь я припоминаю, что у Сола действительно был брат… — задумчиво проговорил Кафферти. — Но он почему-то никогда ничего о нем не рассказывал. Может быть, ты — паршивая овца в славном семействе Гудир, а, сынок?.. — И он громко расхохотался.
— Передай мисс Гласс, что мы будем через минуту, — твердо сказала Шивон, но констебль даже не шелохнулся.
— Тодд?!
То, что Ребус впервые за все время назвал его по имени, подействовало. Гудир пришел в себя и, деловито кивнув, скрылся за дверью.
— Неплохой парнишка, — проговорил Кафферти задумчиво. — Когда Джон, фигурально выражаясь, растворится в тумане, этот желторотый констебль наверняка станет вашим любимцем, сержант Кларк. Совсем как вы когда-то были любимицей инспектора.
Ни один из детективов не ответил, и Кафферти счел, что последнее слово осталось за ним. Широко разведя руки в стороны, он с наслаждением потянулся.
— Ну, мы закончили? — спросил он, поднимаясь.
— Да. На сегодня, — уточнила Шивон.
— Разве вы не хотите, чтобы я сделал официальное заявление, подписал протокол или еще что-нибудь?
— Жаль бумагу марать, — проворчал Ребус.
— Что ж, придется вам поработать как следует, — ухмыльнулся гангстер. Сейчас он стоял, и его глаза были почти на одном уровне с глазами его старого врага. — Ну, я не прощаюсь, — добавил Кафферти небрежно. — Уверен, что уже сегодня вечером мы снова увидимся на том же месте, в тот же час, Джон… Я буду думать о тебе, о том, как ты дрожишь от холода в своей старенькой машине. Кстати, с вашей стороны было очень любезно отключить здесь отопление. Благодаря вам мой номер в отеле будет казаться мне особенно уютным.
— Да, насчет отеля… — вставила Шивон. — В тот вечер ты покупал довольно много спиртного. Заплатил за одиннадцать порций, если верить счету…
— Быть может, меня обуяла жажда, — ответил Кафферти. — А может, щедрость. — Он посмотрел на нее в упор. — Я умею быть щедрым, Шив. Особенно если обстоятельства к этому располагают. Но ведь тебе это уже известно, правда?..
— Мне много что известно, Кафферти.
— О, в этом я не сомневаюсь. И знаешь что?.. Мы могли бы поговорить об этом подробнее, если бы ты согласилась подбросить меня обратно в город.
— Автобусная остановка через дорогу, — отрезал Ребус.
— В баре что-то произошло, — повторил Ребус, когда они с Шивон возвращались в рабочий зал.
— Ты это уже говорил.
— И Кафферти появился в баре не просто так. За свою жизнь он не потратил зря и фунта, так зачем ему вдруг понадобился номер в одном из самых дорогих отелей города?
— Сомневаюсь, что он нам когда-нибудь расскажет.
— Любопытно, что он и русские олигархи оказались в баре «Каледониан» примерно в одно время.
— Олигархи? — Шивон посмотрела на него, и Ребус пожал плечами.
— Я проверял значение этого слова в словаре. Раньше я не был в нем уверен.
— Оно означает небольшую группу очень богатых и влиятельных людей? — Шивон сочла нужным убедиться, что Ребус ничего не перепутал.
— Угу.
— А как быть с той женщиной, которую Геверилл якобы видел напротив парковки?
— Ее мог подослать Кафферти. В свое время он владел несколькими процветающими борделями.
— С другой стороны, она, возможно, совершенно ни при чем. Пошлю-ка я Хейс и Тиббета еще раз поговорить со свидетелями, вдруг фоторобот подхлестнет чью-нибудь память? Но сейчас, Джон, меня волнует нечто совсем другое, а именно: какого черта ты в одиночку следишь за Большим Гором?
— Это не слежка. Я предпочитаю слово «вендетта».
Шивон хотела что-то возразить, но Ребус остановил ее взмахом руки.
— Вчера вечером я тоже ездил к его дому, и знаешь что?.. Он был дома!
— И что, по-твоему, это означает?
— Пока не знаю. Кафферти до сих пор снимает номер в отеле, но проводит там не слишком много времени. — Ребус остановился перед дверью, ведущей в их рабочую комнату. — По-моему, он что-то затевает.
С этими словами Ребус толкнул дверь и вошел.
Кэти Гласс стояла возле одного из столов, опасливо разглядывая чашку с почти черным чаем, которую ей кто-то всучил.
— Констебль Тиббет не жалеет заварки, — предупредил Ребус. — Но если хотите чефирнуть, никто возражать не будет.
— Я, пожалуй, воздержусь, — ответила Кэти и поставила чашку на край стола.
Ребус назвал себя и пожал Кэти руку. Шивон поблагодарила инспекторшу за визит и спросила, удалось ли ей выяснить что-то важное.
— Вообще-то о конкретных результатах говорить пока рано… — начала Гласс.
— Но?.. — подсказал Ребус, догадываясь, что продолжение последует.
— Похоже, нам удалось определить причину возгорания. Мы нашли несколько небольших стеклянных бутылочек, в которых, по всей вероятности, хранились какие-то химикаты.
— Какие именно? — спросила Шивон, складывая руки на груди.
Она, Гласс и Ребус стояли; Тиббет и Хейс сидели за своими столами. Гудир смотрел в окно, и Ребус подумал, уж не пытается ли он увидеть, как Кафферти будет покидать участок.
— Мы отправили их на анализ, — сказала инспекторша. — Я, впрочем, предполагаю, что это была какая-то чистящая жидкость.
— Обычная бытовая чистящая жидкость? Как для плиты?
Гласс покачала головой.
— Бутылочки были слишком маленькими. В доме погибшего мы нашли множество магнитофонных пленок…
