– Да, конечно! Я понимаю! Ужас какой…
Гуров вышел из салона и позвонил Орлову, коротко пересказав разговор с управляющей салоном. Генерал пообещал держать под рукой группу спецназа МВД, на всякий случай.
– Прости, Петр, у меня вторая линия, – сказал Гуров, услышав сигнал и посмотрев на номер вызова. – Слушаю, Гуров.
– Товарищ полковник, мы определили номер. Это самарская симка. Приобретена на имя Рукатовой Надежды Владимировны по ее паспорту. Аппаратуру задействовали. Если она снова выйдет на связь, мы ее определим.
– Все, Петр, – снова вернулся к разговору с Орловым Лев, – наши технари вычислили телефон Рукатовой. Она звонила недавно с нового номера к себе в салон. Если она позвонит еще раз с этого номера, то ее сразу засекут.
Максим Маслов стоял возле старого вяза и курил уже третью сигарету. Школа пустовала по причине летних каникул, но в здание то и дело входили дети, какие-то взрослые. Наверняка какие-то кружки, а может, ремонт или учебники заказывают через библиотеку. Маслов хорошо помнил рассказ Надежды Рукатовой о подруге детства. Они были очень дружны с ней, и каждое лето родители отпускали Надю в деревню к бабушке ее подруги. Бабушка была и Рукатовой как родная. И, несмотря на то что подруга десять лет назад погибла в автомобильной катастрофе вместе с мужем, Надежда продолжала изредка навещать бабушку, помогать ей. Та все еще работала уборщицей в сельской школе здесь, под Рязанью.
Маслов решал, каким образом ему, не вызывая подозрений, узнать, работает ли сегодня баба Нюша. Он не знал ни фамилии, ни имени и отчества. Надежда только так ее и называла – баба Нюша. Как ему пришло в голову вспомнить эту историю из детства! А потом, имея деньги, не составило труда установить в аэропорту, прилетала ли и когда прилетала пассажирка Рукатова Надежда Владимировна. Правда, для Маслова было большим сюрпризом, что вылетала его любовь не из Таиланда, а из Камбоджи. Хитра оказалась, и это пугало.
Наконец здравая мысль пришла в голову. Маслов остановил у входа пацана с расцарапанной щекой, который по-взрослому сплевывал под ноги. Явно этот щенок пытался походить на своих взрослых товарищей, значит, от денег не откажется, такие за лишнюю купюру на многое способны.
– Слышь, пацан! – Маслов достал бумажник и вытащил из него тысячную купюру. – Хочешь заработать? Сбегай, узнай, работает сегодня уборщица баба Нюша? Я бы и сам, но там охранник. Он сейчас начнет выяснять, кто, зачем, а мне срочно надо. Ну, сбегаешь?
У мальчишки при виде денег загорелись глаза, он согласно кивнул и скрылся за дверью школы. Маслов потоптался и, отойдя к ограде, встал за дерево. Ничего, нужно только время. Вот дверь школы снова открылась, и вышел крепкий, спортивного вида парень. Он постоял, посматривая по сторонам, потом закурил и пошел в сторону забора. Маслов весь подобрался от нехорошего предчувствия. Черт, этого же не может быть! Куда? Через школьную ограду. Всего метра полтора… а потом вдоль по улице. Нет, не туда… Черт, какая разница…
Старший лейтенант Михайлов сидел рядом с охранником в фойе школы и читал газету, поглядывая на всех входящих и выходящих. Влетевший в школу пацан не привлек его внимания. Много их сегодня слоняется туда-сюда. Но вот вышла Анна Сергеевна с этим же мальчишкой, таща его за рукав. Старушка была бодрой, и руки ее еще имели силу. Собственно, пацан и не особенно вырывался.
– Что такое, баба Нюша? – вскочил со стула Михайлов.
– Вот, сорванец этот. Как вы и предупреждали. Ну, расскажи полицейскому, кто тебя послал.
– Дядька один, – шмыгнув носом, ответил мальчишка. – «Штуку» обещал дать, если узнаю, работает сегодня баба Нюша или нет. Там у входа прямо стоял.
– Как он выглядит? Опиши этого мужчину.
– Обычный. Высокий, чернявый. В джинсах и рубашке светлой.
– А еще? Может, в руках у него что-то было?
– Сумка такая квадратная, с ремнем на плече. Черная.
Михайлов вручил мальчишку охраннику школы в форме местного ЧОПа и достал рацию:
– Первый, я Третий. Есть контакт. Неизвестный мужчина в синих джинсах, светлой рубашке и с черной сумкой на плече послал школьника выяснить, работает ли сегодня баба Нюша. И пообещал за это деньги.
– Третий, я Первый. Выйди из здания. Если увидишь объект, медленно иди на сближение. Группа захвата подтягивается. Если он побежит, то преследуй, но без фанатизма. Некуда ему здесь деваться.
– Понял, Первый.
Михайлов вышел из здания школы и закурил. Он знал, что курить перед школой и на территории нельзя, но сейчас важно было потянуть время, чтобы осмотреться. Джинсы и сумку на плече он увидел сразу, потому что искал глазами поблизости. А вот и коллеги подоспели. Справа у ворот школы остановилась машина с гражданскими номерами. Из нее вышел капитан Соловьев и остановился, поглядывая по сторонам. Ага, вон и вторая группа в ярких жилетах дорожных рабочих подходит. За зданием тоже люди, так что… Михайлов затянулся и медленно пошел в сторону незнакомца за деревом. Он видел, как мужчина начал паниковать и дергаться, как, наконец, не выдержав, одним махом перелетел через забор, выронив сумку, бросился вдоль дороги, и тут же ему наперерез метнулись две фигуры в ярких жилетах. Три тела упали одновременно в пыль, подъехала машина с капитаном Соловьевым, и с земли подняли с завернутыми за спину руками мужчину в светлой, правда, теперь уже грязной рубашке. Михайлов подхватил его сумку и зашагал к своим коллегам.
Гуров стоял у окна в аэропорту Домодедово и смотрел на Рукатова. Николай Иванович неуклюже топтался в середине зала возле терминалов выхода пассажиров. Ни цветов в руках, ни радости в глазах. Постарел мужик, думал Лев. От этого стареют больше, чем от пахоты на лошадях деревянной сохой.
Что, собственно, мы имеем в результате, размышлял он. Ну, возбудили несколько уголовных дел против коллекторов. Ну, кто-то из депутатов пообещал заняться законопроектом, ограничивающим деятельность этих организаций. Да, Орлов хорошо знает, кто в свое время лоббировал и продолжает лоббировать деятельность коллекторов. Но за это не привлечешь. Назаренко, жалко, успел вовремя почувствовать, что запахло жареным, и уехал за границу. Ну, Интерпол им займется, хотя по большому счету предъявить ему пока тоже особенно нечего. Надо работать, раскручивать систему до конца. Всю цепочку, с похищением Ирины, с подкупом чиновников людьми Назаренко. Равилия Илясова вчера взяли. Тоже хорошо.
Мы свое дело сделаем, доведем до конца, а вот что будет делать Рукатов со своей семьей? Что они пережили за эти недели каждый по отдельности, сколько всего передумали. Изменили их эти события или снова, как и раньше, каждый будет жить своей жизнью? Молча ходить мимо друг друга по квартире? Хорошо, что я тогда пришел к Рукатову вечером, снова подумал Гуров. И поговорили, и он многое осознал. А главное, он вспомнил про бабушку из детства своей жены, о которой она ему когда-то рассказывала. Бабушка Нюша под Рязанью. Бабушка из детства. Не вспомни Рукатов о ней, могла случиться беда. Маслов убил бы Надежду. Уж неизвестно, как бы он сумел захватить их совместный таиландский бизнес, но от любовницы ему в любом случае надо было избавляться. Про одну попытку она уже знала. Там, на реке Квай.
Открылись двери, и сразу две группы пассажиров стали выходить из терминалов прибытия. Сначала Гуров увидел Надежду Рукатову. Она металась у входа, ища глазами кого-то. Вот увидела Ирину. Девушка посмотрела на мать и остановилась. Немая сцена, подумал Гуров, а потом догадался, что обе увидели Николая Ивановича. Поток пассажиров схлынул, и в центре почти пустого зала остались три фигуры. Сгорбленный, постаревший мужчина, пожилая женщина с красивым лицом и девушка с очень взрослыми глазами.
Рукатов сделал шаг навстречу, потом пошел быстрее. Жена и дочь тоже направились к нему. В центре зала все трое сошлись на расстоянии вытянутой руки и стояли некоторое время молча. Потом, почти одновременно, Рукатов протянул руки, а женщины шагнули и прижались к нему. Каждая со своей стороны. Или освещение было таким, или в самом деле Гуров разглядел, как побелели пальцы мужчины, обнимавшие двух женщин.
– Ну, вот и произошло заново рождение семьи, – вслух произнес он.
– Вы о чем, Лев Иванович? – раздался рядом голос старшего лейтенанта Воскресенского.
– А, Пашка! – улыбнулся Гуров. – Тебе, значит, поручили Ирину Рукатову сопроводить? Ну, пошли, я отвезу тебя в город. Слушай, опер, а ты любишь театр? Не говори, даже слышать не хочу. Сегодня я тебя приглашаю на спектакль! Увидишь, что такое настоящая сцена, настоящее творчество! Хотя и в жизни бывает… пошли!
Ф р а н ш и з а – приобретение права использования известного бренда, товарного знака и т. п. в бизнесе.
УДО – условнодосрочное освобождение от дальнейшего отбывания наказания, предусмотрено законом для лиц, доказавших, что для своего исправления они не нуждаются в полном отбывании назначенного наказания (статья 79 УК РФ).
