— Эх, зря я наезжал на парня, который жену с собой бухать не брал! — поделился он, и видно было, что говорит искренне. — Он хороший человек! — И Цереберов любовно погладил звездочки на своих погонах.
А вот с Олегом Соня, как это всегда бывало после совместных дел, снова стала видеться очень редко. Ее это ужасно беспокоило, однако пересилить свою гордость и сама назначить свидание она не могла. В театр также устроиться не вышло, однако денег хватало, пришел перевод от отца, но по неписаной договоренности ни Соня, ни Маргарита Ярополковна тратить эти деньги не собирались. Такие вот дела.
Владимир Светлинский устроил для всех помогавших торжеству справедливости грандиозный банкет. Широкая душа театрала!
Даже Цереберов был приглашен.
Когда все собрались и уселись за стол, Светлинский разлил по бокалам шампанское. Потом все дружно встали, и хозяин дома провозгласил тост.
— Конечно же, я хочу выпить за то, что все наконец так удачно разрешилось, — сказал он. — Но и не только. Я еще хочу выпить за дружбу. Наши истинные друзья успели доказать за эти нелегкие дни свою преданность и верность. Хотя многих тут я практически не знаю, — добавил он. — Я хочу, чтобы всегда все оставались такими же. Давайте выпьем за это!
Хозяин и гости дружно чокнулись. И понеслось! Гости разбились на отдельные группы, и каждый говорил о своем. Соня наблюдала за всеми сразу, время от времени присоединяясь то к одним, то к другим. Цереберов разговорился с Олегом, Невезучий нашел общий язык с Приходкиным. К их беседе присоединился Комин, который пришел с Елизаветой, так как каким-то чудом, по всей вероятности, отработал свою карму. Пожарники говорили о своей нелегкой работе. И так далее, и тому подобное. Светлинский постоянно произносил тост за дружбу, только в разных вариантах. А к концу праздника, когда он изрядно захмелел, окрестил очередную рюмку так:
— За миру мир!
До Сони доносились обрывки фраз.
— И все-таки я уверен, жену с собой надо бухать брать! — серьезно утверждал Цереберов. — Вот если бы у меня была жена…
— Налейте еще винчика Ленусику! — хохотала Запашинская.
— Жизнь ужасна, — пытался доказать Невезучий Комину.
— Но в ней есть любовь! — возражал тот, целуя Елизавету.
— Полностью согласен! — говорил Приходкин.
Впрочем, не стоит, не стоит описывать всех подробностей того сабантуя.
Вино и водка давно кончились, а гости все не собирались расходиться. Соня по примеру Золушки оставила теперь уже бывшего клиента, когда перевалило за полночь. Последним номером программы на тот вечер были песни под гитару в исполнении одного из завсегдатаев собрания в парке «Дубки».
Соня снова заскучала. Ей опять хотелось работать. Пусть даже так рискованно, как вышло с последним делом. Но она не стала унывать, а решила еще раз перечитать всего Конан Дойла.
