с Рене, — сообщил Декер.
— Ну да, она мне уже сказала. Надеюсь, у тебя малость отлегло от души.
— Послушай, Стэн, тебе не стоит беспокоиться, отлегло у меня от души или нет. Если вас обоих все устраивает и дети не заброшены, тогда прекрасно.
Это заявление Бейкера явно удивило, но еще и обрадовало.
— Спасибо, Амос. Я все еще забочусь о Рене, а она — обо мне. Думаю, что так будет и дальше. Мы долго прожили вместе, и у нас дети, естественно. Это тот клей, который реально держит семью независимо ни от чего. Дети. — Бейкер немного побледнел при этих последних словах. — Гм, в смысле…
— Прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, Стэн, — отозвался Декер, прикладываясь к пиву. — Так тебе нравится здесь, говоришь?
— Еще как. Некоторые из парней помоложе считают, что попали в какую-то глушь. Блин, пожили бы они на Аляске! Вот там «глушь» имеет совсем другой смысл.
— Так расскажи мне про этот фрекинговый бизнес, — попросил Декер.
Бейкер был явно удивлен.
— Почему это тебя так интересует?
— Я расследую убийство. Людей убивают по множеству причин, в том числе ради денег и власти. А эти две вещи имеют прямое отношение к нефтянке, согласен?
— Согласен. Иначе тут никого и не было бы. Так что ты хочешь узнать?
— Как это все устроено, в общем и целом.
— Здесь под землей есть нефть и газ. Народ качает все это и продает за бешеные деньги.
— Эта часть мне понятна. Только вот, насколько я понимаю, далеко не всегда было просто добыть это добро из-под земли.
— Верно. Так что, прежде чем приехать сюда, я кое-что почитал. Я не какой-нибудь там молодой обормот без всяких обязательств. Мне было нужно, чтобы все получилось, так что я хотел узнать, насколько крепко все это хозяйство стоит на ногах. В Северной Дакоте и раньше случались подъемы и спады.
— Ясно. Давай дальше.
— Ну, впервые сколько-то нефти обнаружили в Северной Дакоте в маленьком городке под названием Тиога еще в начале пятидесятых. Но бурение здесь, в районе Баккеновской формации, было сочтено невыгодным, поскольку нефть оказалось трудно извлечь. Многие серьезные люди пробовали сделать это на протяжении многих десятилетий — и в итоге обламывались. Все просто решили, что она так и будет оставаться под землей. Так что к концу девяностых с бурением здесь было покончено. А потом, как выяснилось, нефтяные компании просто бурили не в том направлении. Вертикальное бурение не приносит здесь такого результата, как практически повсеместно. После того как ты уже пробурил вертикально достаточно глубоко, чтобы достичь пласта, нужно бурить горизонтально. И делать это в комбинации с фрекингом — то есть закачиванием в скважину воды с песком и всякими химикатами. Это делается как для того, чтобы скважина продолжала работать, так и чтобы взломать подземные пласты, содержащие нефть и газ; это и называется фрекинг, или гидроразрыв. Песок добавляется для того, чтобы трещины в сланце вновь не закупорились.
— Ты хочешь сказать, примерно как стенты [32], которые хирург вставляет в закупоренную артерию, чтобы открыть ее?
— Совершенно верно. А на выходе представь себе соломинку, плотно вставленную в хорошо пригнанную пластмассовую крышку стакана с водой. Если ты будешь вдувать в нее воду, давление внутри стакана повысится, деваться его содержимому будет некуда, и оно попрет через соломинку наружу [33]. Вот примерно так и после гидроразрыва пласта нефть начинает вытекать на поверхность.
— На какую глубину вы бурите?
— Около двух миль по вертикали, а потом начинаешь двигаться в сторону — или же горизонтально — в несколько тщательно контролируемых этапов. А это еще несколько миль. Таким образом, речь идет о десятках тысячах футов бурения и состыкованных между собой обсадных труб.
— Выходит, все эти вышки, которые я видел в окру`ге, — над залежами нефти и газа?
— Ну да. Ты практически всегда можешь найти одно вместе с другим. И для гидроразрыва каждой из скважин требуется от одного до пяти миллионов галлонов воды. И еще пара тысяч грузовиков песка. Каждая скважина от подготовки участка до готовности к производству требует от трех до шести месяцев. Но потом она может оставаться продуктивной до двадцати, тридцати и даже сорока лет. Когда вся нефть и газ выбраны, все затыкают, прибираются на поверхности, и владелец, сдававший участок в аренду, вновь может использовать свои владения для других целей.
— А в чем твое участие во всем этом?
— Когда я только перебрался сюда, то был просто самым обычным разнорабочим. Прокладывал трубы, работал на вышках со всеми этими юнцами… А потом, когда они просекли, что я имею реальный опыт, меня поставили ответственным за текущий контроль на некоторых вышках. Сижу в трейлере и пялюсь в компьютерные мониторы. Покажу тебе как-нибудь, если хочешь.
— Было бы здорово, Стэн. Заранее спасибо.
Бейкер вдруг улыбнулся.
— Что? — спросил Декер.
— Это наш с тобой самый длинный разговор с тех самых пор, как ты закончил колледж и двинул в профессионалы.
— Что верно, то верно, — согласился Амос. — А теперь не расскажешь мне про Кэролайн Доусон?
Бейкер, похоже, немного смутился.
— Я знаю, о чем ты думаешь: богатая, умная, молодая девка и здоровенный старый пень вроде меня…
— Вовсе я так не думаю.
— Лжец из тебя никакой.
— И все-таки?
— Ну, прихожу я однажды в этот бар, а тут она. Черт, она готовила напитки за стойкой! Я
